Роджер Желязны - Миры Роджера Желязны. Том 2

• Название: Миры Роджера Желязны. Том 2
• Автор: Роджер Желязны
• Издательство: Полярис
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 1995
• ISBN: 5-88132-199-5

В книге собраны три романа Роджера Желязны, созданные примерно в один период Это «Творец снов», «Порождения Света и Тьмы», «Долина Проклятий» Последнее, одно из самых знаменитых, не раз экранизированных произведений, впервые в настоящем сборнике представлено в полном варианте Все три произведения, отличаются свойственными раннему периоду творчества автора глубоким психологизмом, тонким проникновенным лиричным стилем, накаленным драматизмом повествования

Содержание:

Творец снов, роман (перевод В. Симонова)

Долина Проклятий, роман (перевод В. Баканова)

Порождения Света и Тьмы, роман (перевод В. Лапицкого)

---

— Я буду осторожен.

— Да, но ветры меняются. Они то ослабевают, то усиливаются. И невозможно предсказать, где это может случиться.

— Но я хочу летать!

Таннер взглянул на мальчика и улыбнулся.

— Существует множество вещей, которые люди хотели бы сделать, но оказывается, что в силу тех или иных причин они этого не могут. Воздухоплавание — одна из таких вещей. Тебе придется подыскать что-нибудь другое.

Джерри поджал губы и подфутболил камешек.

— У каждого есть своя мечта, которую человек хочет осуществить, — продолжал Таннер. — Правда, редко удается: либо это оказывается невозможным, либо просто не предоставляется случая.

— Чем бы ты хотел заниматься, если бы не стал шофером?

Таннер остановился, повернулся спиной к ветру и закурил. Затем, два раза глубоко затянувшись, он ответил:

— Хочу быть механиком Большой Машины.

— Какой машины?

— Большой Машины. Это трудно объяснить.

Он закрыл на секунду глаза, затем открыл их и произнес:

— Когда я еще учился в школе, у нас был учитель, который говорил ном, что мир — это огромная машина, что все воздействует на все, что все происходящее является результатом этого воздействия и взаимодействия. Поэтому я задумался и представил себе эту проклятую большую машину со всеми ее рычагами, цепями, приводными ремнями, подшипниками, осями, валами. И вообразил, что она где-то существует, эта машина, и что в зависимости от того, работает она исправно или нет, дела в мире идут хорошо или плохо. Ну, я решил, что она работает довольно плохо, и необходимо, чтобы кто-нибудь ее отрегулировал и вообще следил за ней. Я думал об этом днем, на уроках, и вечером, когда ложился спать. Я говорил себе: «Когда-нибудь я отправлюсь на поиски этой машины и найду ее. Я стану ее механиком — буду смазывать, закручивать гайки, заменять износившиеся части, регулировать. И она будет работать как часы. Погода всегда будет хорошая, у всех будет достаточно еды, не будет войн, не будет больных и пьяных, не будет тех, кому надо воровать, потому что им необходимо что-то, чего у них нет». Я представлял себя там, в здании завода или в старой пещере, работающим без отдыха, только бы машина была в отличном состоянии и все были счастливы. Иногда, правда, мне становилось смешно. К примеру, захотелось мне в отпуск, я выключаю машину и закрываю мастерскую. И все останавливается, представляешь? Это как на фотографии. Все замерли, словно статуи, не закончив начатого дела, — кто на работе, кто за столом, кто в постели. Все остановилось. Я могу гулять по городу, и никто не знает, что я там. Я могу видеть их, брать еду у них с тарелок, одежду и другие вещи — из магазинов, могу целовать их девочек и читать их книги, сколько мне захочется. Затем, когда я устаю от всего, я возвращаюсь и включаю машину. И все опять так же естественно возобновляется. И никого это не волнует, даже если они и знают об остановке, потому что машина работает и все счастливы… Вот кем я хотел быть — механиком Большой Машины. Только я так и не смог найти ее.

— А искал?

— Нет.

— Почему же?

— Потому что не нашел бы.

— Откуда ты знаешь?

— Потому что ее нет. Машины не существует. Все это было только сравнением. Учитель просто хотел сказать нам, что жизнь похожа на машину, но она не есть машина. Я неправильно понимал его. И годами думал об этой чертовой машине.

— Как ты узнал, что машины нет?

— Позже, когда я спросил его, где же находится эта машина, учитель объяснил мне, что он имел в виду. Я чувствовал себя полным идиотом после этого.

— Он ведь мог ошибаться?

— Навряд ли. Они слишком умны, эти старые учителя.

— Может, он обманывал вас?

— Нет. Теперь, повзрослев, я знаю, что он имел в виду. Хотя в одном он ошибался. Глупо быть похожим на машину. Но я знаю, что он имел в виду.

— В таком случае учителя не такие уж и умные, если они хоть в чем-то одном не правы.

Шагая, Джерри любовался своим новым кольцом.

— Они бывают умными по-разному. Как биолог, которого я встретил недавно. Главным образом, умные на словах. Мой учитель знал, о чем говорил, и теперь я тоже знаю. Но для того, чтобы понять, о чем они говорят, надо повзрослеть.

— Ну, а если он все же ошибался? Что, если машина существует? И если ты ее найдешь когда-нибудь? Ты будешь делать, о чем мечтал? Захочешь ли ты быть механиком этой машины?

Таннер глубоко затянулся.

— Машины нет.

— Ну, а если бы была?

— Да, пожалуй. Пожалуй, мне все еще нравится эта работа.

— Хорошо — потому что я все равно хочу летать, хотя ты и говоришь, что я не могу. Возможно, когда-нибудь ветры изменятся.

— Это было бы здорово, — согласился Таннер, обняв парнишку за плечи.

— Я надеюсь, что ты найдешь машину и все отладишь, чтобы я смог летать.

Таннер щелчком отправил окурок в кювет.

— Если я когда-нибудь найду ее, это будет первое, что я сделаю.

— Спасибо, Черт!

Таннер сунул руку в карманы и, подставив ветру спину, зашагал дальше.

Солнце поднялось, и змейки тумана на дороге погибали под его каблуками.

Посмотрев на вытащенный автомобиль, Таннер проговорил:

— Что ж, пожалуй, поеду, — и кивнул Поттерам: — Спасибо.

Он открыл дверцу, сел за руль и завел мотор. Затем дважды ударил по клаксону и медленно отжал сцепление. На заднем экране махали ему вслед трое мужчин. Таннер стиснул зубы и яростно надавил на акселератор. Фигурки прыгнули назад и скрылись из виду.

Бурая земля поросла густой травой. Небо было нежно-розовым, и яркое солнце окрашивало день в серебристый цвет. Казалось, что эти места совсем не затронуты хаосом, царившим в остальной части Долины.

Таннер несся вперед и слушал музыку. Дважды он обгонял грузовики и приветственно сигналил; один раз ему ответили.

Таннер ехал весь день и добрую часть ночи, пока наконец не достиг Олбани. Улицы были погружены во тьму, и только в отдельных зданиях светились огоньки. Он остановил машину перед мерцающей вывеской «БАР И ГРИЛЬ» и зашел внутрь.

В маленьком душном помещении царил полумрак. Пол был присыпан опилками. Из джук-бокса в углу раздавалась приглушенная музыка — совершенно незнакомые Таннеру мелодии.

Он сел за стойку и запихнул «магнум» поглубже за пояс. Потом снял куртку и бросил ее на соседний табурет. Подошедшему мужчине в белом переднике он сказал:

— Одну маленькую, пиво и бутерброд с ветчиной.

Мужчина наклонил лысую голову и поставил перед Таннером стаканчик, который тут же наполнил, а затем налил из крана полную кружку пива.

Таннер опрокинул стаканчик и стал потягивать пиво. Бармен толкнул к нему тарелку с бутербродом, царапнул что-то на зеленом листке бумаги и подсунул ему под тарелку. Таннер откусил бутерброд и запил его пивом.

Среди людей, шумных, как в любом другом баре, где он бывал, Таннер остановил внимание на пожилом мужчине с дружелюбным лицом и спросил:

— Что слышно в Бостоне? Подбородок мужчины дернулся:

— Ничего. Похоже, что к концу недели закроются все наши магазины.

— Каковы последние новости оттуда?

— Люди мрут. Другие пытаются уехать, чтобы не заразиться. Десятки их проходят здесь ежедневно. Но у въезда в Олбани есть пост, где их предупреждают, что им нельзя здесь останавливаться. Поэтому они, минуя город, ищут поселения, где бы им разрешили пожить. Основали целый кемпинг там, на холмах. — Мужчина указал рукой на север. — В трех-четырех милях от города. С площади можно видеть его огни.

— Чума — на что это похоже?

— Никогда не видел людей, умирающих от чумы. Слышал, что больного начинает мучить жажда, на шее и по всему телу высыпают опухоли, затем отекают легкие и несчастный захлебывается собственной мокротой.

— Но в Бостоне еще есть живые?

— Беглецы еще идут.

Таннер жевал бутерброд и думал о чуме.

— Какой сегодня день?

— Вторник.

Таннер прикончил бутерброд и за пивом выкурил сигарету. Взглянул на счет, где была выведена сумма «0,85», кинул на стойку доллар и собрался уходить. Он сделал два шага, когда его окликнул бармен:

— Эй, мистер! Таннер повернулся.

— Ну?

— Ты кого хочешь одурачить?

— Не понимаю.

— Не понимаешь? — Бармен потряс долларом. — А это что?

Таннер взял бумажку и повертел перед глазами.

— Вроде все нормально. Чего тебе не нравится?

— Это не деньги.

— Мои деньги не годятся?

— Вот именно. В жизни не видал таких денег!

— Ну так разуй глаза! Прочитай, что там напечатано внизу.

В комнате стало тихо. К ним подошел мужчина и протянул руку.

— Дай-ка я взгляну, Билл.

Бармен передал ему бумажку. Глаза подошедшего расширились.

— Выдан национальным банком Калифорнии…

— Здесь они недействительны, — заявил бармен.