Илья Петров - Пою тебя, о, Казанова

• Название: Пою тебя, о, Казанова
• Автор: Илья Петров
• Жанр: Эротика, Секс

---

ПОТЕРЯ ДЕВСТВЕННОСТИ

"Свершилось" .

Еванглие от Иоанна, 19, 30. (Consummatum est)

Теоретически я был готов к любым неожиданностям в своей судьбе. Время подошло, и я стал судорожно искать возможные варианты применения своих знаний.

Ан не тут-то было! Я как-то упустил из вида квартирный вопрос.

Дело заключалось в том, что, для того чтобы согрешить, была необходима хата, а вот ее то у меня и не было... Я с мамой жил в коммуналке в одной комнате, где жили еще пять семей. Ясно, что при таком раскладе шансов у меня на уединение с какой-нибудь красоткой в то время практически не было.

Это уже потом, когда я набрался опыта в лагерях и в общежитиях и получил возможность, после амнистии 1953 г., жить с мамой в своей старой занюханной квартире, я достаточно оборзел, чтобы на вопрос своих не в меру любопытных соседок о том, чем я занимаюсь в своей комнатушке с прошмыгнувшими ко мне девицами в свободное от занятий время, спокойно отвечать:

- Я их ебу.

После чего отправился мыть руки. Характерно, что после такого исчерпывающего ответа, вопросы со стороны моих не в меру любознательных кумушек совершенно прекратились. Что значит вовремя утолить любопытство...

Но я отвлекаюсь.

Благоприятный случай наступил не когда-нибудь, а 9 мая 1945 года.

В последнее время к моей двоюродной сестре зачастила в гости очаровательная девица старше меня на несколько лет. Моей сестре в то время было около19, они быстро нашли общий язык и подружились.

В связи с тем, что сестра жила в той же коммуналке, что и я, мы часто встречались, тем более, что я настырно искал этих встреч - уж очень мне нравилась эта озорница, в жилах которой текла смешанная кровь польки и цыганки... и которая, я ни минуты в этом не сомневался, уже вкусила от древа познания и могла бы, как я надеялся, поделиться его плодами со мной. Каждый раз, когда под предлогом того, что им хочется послушать патефон - а у меня был оставшийся от родителей великолепный "His master voice" - они заявлялись ко мне в комнату, где я достаточно нагло лез к моей милой целоваться и, одновременно, пытался забраться к ней под юбку...Она сопротивлялась в разумных пределах, но было достаточно очевидно, что ей эти игры, а с ними и я, доставляли - я к тому времени был уже достаточно созревшим юнцом - определенное удовольствие, скрывать которое она не могла.

Наши игры с каждым разом становились все смелее, так что моя сестрица иногда была вынуждена просто удалиться, бросив нас на произвол судьбы... В эти прелестные мгновения я без удержу целовал мою чаровницу, иногда позволявшую мне, как бы невзначай, прижаться к ее груди и замереть в сладостном томлении... А дальше - дальше проникнуть я не смел... ее грудь, (хотя раньше, в Бачурино, я имел некоторый опыт в обращении с этими, всегда меня манящими округлостями, обладанием которых довольствуется основная масса мужчин, интересующихся только их оболочкой, но не содержанием) оставалась для меня под запретом. Как я впоследствии, выяснил, все дело был в том, что она имела очень чувствительные соски, прикосновение к которым сводило ее с ума и заставляло терять над собой контроль. Но вот 9 мая 1945 года, все мои домочадцы, включая всех соседей, унеслись праздновать Победу. Не помню по какой причине, но я задержался с выходом на улицу.

И надо же было такому случиться! В этот самый момент ко мне забежала моя "радость", у которой с собой оказалась недопитая бутылка портвейна как сейчас помню "777" - и ей захотелось меня поцеловать, ну а меня можно было и не спрашивать...

Нечего и говорить, что бутылка была мгновенно выпита, а праздник Победы забыт, что еще раз подтвердило господство материализма над идеализмом...

Ну, а мы - мы завались на кровать и позабыли все на свете. Я с наслаждением тискал ее грудь, к которой наконец то получил полный доступ и которую я, по-настоящему, только сейчас и ощутил... я ее ласкал, мял, сжимал в своих ладонях и, вдруг, я почувствовал, что дорога мне открыта... что ничего меня не сдерживает... что я могу с победным кличем ворваться в святая святых... Однако гладко было на бумаге, да позабыли про овраги... что же делать дальше, я не знал... И тут мне вспомнились бессмертные наставления Августа Фореля: "...после того, как женщина перестала сопротивляться, или сама склоняется к совокуплению...", которые и послужили мне руководством к дальнейшим стремительным действиям.

Действуя больше по наитию, чем сознательно, я начал срывать с нее оставшиеся не ней тряпки и, в процессе ее раздевания удосужился повернуть ее попкой кверху... Передо мной открылось восхитительное зрелище, ибо попка ее была выше всех похвал - тугая, розовая, нежная, так и зовущая покрыть всю ее поцелуями... но я преодолел возникшее искушение и перевернул ее на спину, где предо мной оказались раскинутые в обе стороны две стройные ножки и между ними та тайна, которая скрывалась в шелковистых зарослях, прикрывавших вход в так мною желанный путь в неизведанное.

Итак, путь был открыт, но что надо было делать дальше? Признаться же в том, что она у меня первая и получить инструктаж о дальнейших действиях? Этого мне не могла позволить моя гордость. С другой стороны, копаться в ее письке, не зная что, как и куда, было невыносимо. И тут мне на память опять пришло указание А. Фореля: "...а у мужчины произошло необходимое духовное и чувственное раздражение, - нечего и говорить о том, что у меня оно произошло уже давно - мужчина вводит свой возбужденный, т. е. расширенный и отвердевший член в женское влагалище.". Больше не раздумывая - aut Caesar, aut nihil - я бросился в неизведанное...

Увы, все было кончено буквально на лету... униженный и опозоренный, я, со страхом, ждал решения своей участи... Но моя "радость" не стала делать из этого трагедии, она быстро все поняла и, не мудрствуя лукаво, так же быстро все исправила, благо сперма у меня в то благословенное время сочилась прямо из ушей...

Последующие несколько часов пронеслись как в сказке - я оказался на высоте положения, а моя "радость", с не меньшим успехом, доказала мне, что смесь польской и цыганской крови просто так не дается...

Увы, продолжить наши игры, хотя моя "радость" и не была против, мне никак не удавалось все из-за того же проклятого квартирного вопроса.

С моей "радостью" я встретился уже после того, как посидел в лагерях и набрался необходимого опыта. Она за эти 5 лет только похорошела и стала то, что называют женщиной-вамп. В первый же день моего возвращения мы, естественно, занялись любовью, а потом - ностальгическими воспоминаниями о давно минувших днях и об истории утраты моей невинности...

ОТОРВЫ

"Быстро, без проволочек".

(Brevi manu)

Женщины этого типа достаточно распространены в природе, но тем не менее заслуживают отдельного упоминания в связи с их оригинальностью и определенной самобытностью поведения.

И я хотел бы, мой друг, чтобы ты не обольщался при встрече с ними кажущейся легкостью своей победы - помни, что это не ты их имеешь, а они тебя и так, как они этого хотят, а не так, как ты этого хочешь, при этом ты являешься для них лишь орудием для получения наслаждения, использовав которое они с легкостью отбрасывают его прочь... Винить их в том нельзя - в конце концов мы с ними в ряде случаев поступаем аналогично: берем как проституток, при случае насилуем или, как говорится, используем свое служебное положение.

Поэтому я и хотел бы привести несколько случаев из своей практики, наглядно иллюстрирующих поведение этих очаровательных "оторв". Как я уже говорил, моя первая встреча с моей "радостью" не имела продолжения - все тот же проклятый "квартирный вопрос", который не давал нам возможности остаться наедине.

К дальнейшему овладению "...Науки страсти нежной..." мне пришлось приступить только после того, как я выслушал свой приговор: "Пять лет лишения свободы по ст. 58-10 за антисоветскую агитацию" и оказался в ОЛП Отдельном лагерном пункте - как их тогда называли и номер которого - № 4 я до сих пор помню.

Мой первый опыт с этой категорией девиц оказался до изумления прост.

По какой-то неведомой мне причине, нас - человек 30-40 - запихали как сельдей в бочку и отправили в ОЛП № 4, расположенное, как я потом узнал, в Подлипках. Самое интересное было то, что этап - так назывался способ перемещения заключенных из одного лагеря в другой, был смешанный, т. е. составленный из мужчин и женщин. Привезя нас в Подлипки, вертухаи (так называли охранников, любимым словечком которых было "не вертухайся" - т.е. не вертись, стой смирно) аккуратно нас пересчитали по штукам и отвели в полутемный барак, где мы были представлены сами себе. Вот здесь и произошло повергшее меня в полное смятение действо...

Одна из заключенных, быстро освоившаяся на местности и, как я потом узнал, не в первый раз проделывавшая подобные шуточки, положила на меня глаз и, даже не спрашивая у меня согласия, поволокла меня без всяких околичностей в самый дальний угол барака. Я даже сперва не понял, что ей требовалось от меня... По своей наивности я решил, что она хочет через меня передать на волю записку - к тому времени я еще сохранял вполне цивильный вид.