Камиль Яшен - Хамза

• Название: Хамза
• Автор: Камиль Яшен
• Издательство: Советский писатель
• Жанр: Историческая проза
• Год: 1985

Роман. Пер. с узб. В. Осипова. - М.: Сов.писатель, 1985.

Камиль Яшен - выдающийся узбекский прозаик, драматург, лауреат Государственной премии, Герой Социалистического Труда - создал широкое полотно предреволюционных, революционных и первых лет после установления Советской власти в Узбекистане. Главный герой произведения - поэт, драматург и пламенный революционер Хамза Хаким-заде Ниязи, сердце, ум, талант которого были настежь распахнуты перед всеми страстями и бурями своего времени. Прослеженный от юности до зрелых лет, жизненный путь героя дан на фоне главных событий эпохи.

---

- Хвала вам, живите долго. Степан-ака! Теперь вы самый что ни на есть настоящий киргиз! - крикнул Хайдар, когда Соколов наконец проглотил всё мясо. - Можете приезжать к нам в любое время и жить сколько захотите!

- А вот этим запей для облегчения, - сказал Сулейман и подал Степану почти литровую чашу с кумысом.

Соколов, войдя во вкус местных нравов, не отрываясь выпил весь кумыс из деревянной чаши. На лице у него было отчаянное выражение - съесть ещё хоть целую овцу, но не сдаваться.

Один из чабанов взял кубыз - киргизский национальный инструмент. Полилась грустная мелодия, сопровождаемая песней. Второй чабан запел.

Голос звучал высоко, с надрывом. О чём пел певец? Может быть, о боли разлуки, о суетных делах этого тленного мира, о мятежных душах, не мирящихся с тиранией... Из белой юрты вышли женщины. Даже Степан и Аксинья, хотя они и не понимали многих киргизских слов, догадывались по мимике исполнителя, а больше всего по мелодии, что певец поёт о чём-то сокровенном...

Чабан пел до тех пор, пока не устал. И тут же кубыз попросил Хамза и начал повторять мелодию. Сначала тихо, робко, а потом всё громче и громче.

Когда Хамза закончил, к нему подошла Аксинья.

- Очень понравилось...

- В последнее время что бы ни делал Хамза, тебе всё нравится, - сказал сидевший рядом Степан.

- Мне тоже, - покраснел Хамза.

- Что тоже? - не понял Соколов.

- Что бы ни делала Аксиния, мне всё нравится...

- Эй вы, шайтаны! - подмигнул обоим Степан. - Никак через меня друг другу в любви объясняетесь, а?

- Мы уже объяснились, - опустила глаза Аксинья. - Хотим обвенчаться...

- Что-о?.. - изумился Соколов.

- Мы уже дали друг другу слово, - твердо сказал Хамза.

- Значит, в Россию собрался ехать? - строго посмотрел Степан на Хамзу.

- Зачем в Россию, нам и здесь хорошо.

- Ты, парень, видать, и впрямь мозгами рехнулся, - нахмурился Соколов. - То тебе подавай революцию без жертв, то на русской бабе вздумал жениться... Да где ты с ней будешь жить здесь? Тебя же свои мусульмане камнями закидают...

- Я не трус! - выпрямился Хамза.

- Ты-то не трус, а она что будет делать? - начал злиться Степан. - Вдовой после тебя останется? С дитём на руках? Об этом подумал?

- А мы в мечеть пойдём или в церковь...

- Ну ладно, хватит шутить! - сделал резкий жест рукой Соколов. - Ни ислам, ни православная церковь ваш брак не разрешат - понимать надо, не маленькие. Если серьёзно хотите жить вместе, будьте готовы к тому, чтобы каждый день защищаться. Фанатики вас в покое не оставят..

- А мне наплевать на фанатиков, - презрительно усмехнулась Аксинья.

- И мне наплевать! - повторил Хамза.

3

Вопреки всем ожиданиям, никто ни разу не напомнил ни Хамзе, ни Соколову, ни Аксинье об их участии в маёвке, когда они вернулись от киргизов. Степан уехал в очередной рейс на своём паровозе. Аксинья дежурила в больнице. А Хамза через месяц после возвращения с помощью Алчинбека снова поступил на хлопкоочистительный завод Садыкджана-байваччи.

Хамза и Аксинья виделись каждый день, и главным образом в те дни, когда Степан Петрович уезжал в рейсы.

Иногда Хамза встречался с доктором Смольниковым, выполняя некоторые его поручения.

По совету доктора Хамза восстановил рукопись своей пьесы "Отравленная жизнь". Сначала её сыграли в самодеятельном мусульманском театре в здании городского военного собрания.

Хамза, исполнявший одну из главных ролей, нарисовал к премьере несколько афиш.

Спектакль наделал шума в городе. Особенно ярилось духовенство. "Во имя шариата, во имя религии уходите отсюда прочь!" - кричали муллы по вечерам около дома военного собрания. Но мусульмане шли в театр.

Менялись времена. Духовники уже не могли так сильно влиять на верующих, как это было совсем недавно. Атмосфера становилась демократичнее. И этому немало способствовали русские власти, которые, зная о том, что в центральной России нарастает новый революционный подъём, советовали местной духовной знати ослабить кое-какие религиозные запреты и ограничения.

И поэтому мусульмане шли в театр.

В такой обстановке доктор Смольников посоветовал Хамзе возобновить свое ходатайство об открытии новометодной воскресной школы.

- Деньги на это дело найдём, - сказал Смольников, - но только чтобы никто не знал, откуда они.

Разрешение было получено. Хамза сам сочинил рукописный учебник-азбуку. И теперь по воскресеньям в доме своего друга Махмуда-тараша он учил читать и писать детей бедняков.

Приближался Новый год. По инициативе русской администрации в здании военного собрания решено было устроить нечто вроде приёма для туземной интеллигенции. В списки приглашённых включили и Хамзу.

В тот день с утра на окраине города проводился улак-козлодрание. Неожиданно для всех в состязании всадников, которые должны были овладеть козлом - лаком, победу одержал приехавший из алайских предгорий довольно немолодой киргиз-табунщик Сулейман-аксакал. Правда, ему помогали два сына-богатыря, Хайдар и Джамшид, на бешеном скаку отгонявшие плётками от лошади отца всех других претендентов на улак. Не повезло даже самому Садыкджану-байвачче, который решил участием в козлодрании закончить наконец свой затянувшийся и уже всем порядком надоевший траур по молодой жене. В былые годы байвачча неоднократно захватывал козла и уносил его на своём самом резвом в Коканде коне от преследователей.

Но на этот раз широкоплечий Сулейман с такой силой рванул из рук Садыкджана улак, что байвачча чуть было сам не вылетел из седла. А могучие молодые пастухи-киргизы Хайдар и Джамшид так исхлестали садыкджановских прихлебателей, пытавшихся окружить Сулеймана и обеспечить байвачче лёгкую победу, что выход из старого траура чуть было не обернулся трауром новым.

- Но ведь это ужасно! - воскликнула находившаяся среди зрителей улака и наблюдавшая за состязанием наездников в бинокль жена полковника Медынского. - Они же буквально убивают плётками друг друга!.. Так и глаза недолго выхлестнуть!

- Ничего, ничего, - снисходительно улыбнулся стоявший рядом полицмейстер, - улак закаляет. В будущих войнах России надо будет иметь в своей кавалерии вот таких суровых всадников.

- Ваше превосходительство, - потянулся к уху полицмейстера один из чиновников местной администрации, - про этого Сулеймана говорят, что он точит нож против своих баев, ведёт агитацию среди кочевников...

- Вот как? - улыбнулся Медынский. - Современный Пугачев?

- Вообще, ваше превосходительство, - продолжал чиновник, - просматривая список приглашённых мусульман, я встретил несколько имён, которые вызвали у меня, мягко говоря, удивление. Например, Хамза... Ведь он же общается с нашими ссыльными.

- Ну так что же? - простодушно пожал плечами Медынский. - Расстрелять его за это прикажете?

- Да уж во всяком случае не приглашать туда, где будут многие уважаемые люди и настоящие друзья центральной власти.

- Вы хотите сказать, - снова улыбнулся полицмейстер, - что мы отпустили вожжи?.. Считаете, что их и дальше надо было бы натягивать сильнее?.. Нет, это сейчас не в духе времени. Мода на строгости прошла. Определённый демократизм теперь просто необходим... Нужно прислушиваться к либерально настроенной интеллигенции, искать с ней контакты...

Ёлка была украшена разноцветными гирляндами. Традиционный Дед Мороз осыпал гостей блёстками. Снегурочка - одна из самых красивых женщин Коканда, актриса татарского театра Ольга Яруллина - активно помогала Деду Морозу.

Полковник Медынский приступил к осуществлению своей новой программы - налаживанию контактов с местной интеллигенцией - буквально с первой же минуты. Едва только Хамза вместе с Завки вошёл в главный зал военного собрания, как полицмейстер подошёл к нему.

- Я очень рад, что вы пришли, - радушно приветствовал Хамзу Медынский. - Вы хороший поэт, а теперь ещё и драматург. К сожалению, я не видел вашей пьесы, но слышал о ней много лестных слов. Поздравляю!

- Рахмат, ваше превосходительство, - учтиво наклонил Хамза голову. - Рахмат за ваши тёплые слова о моём скромном сочинении.

Завки с удивлением посмотрел на своего обычно вспыльчивого, строптивого ученика - Хамза держался сегодня как заправский дипломат.

- Кстати, хочу познакомить вас с одним человеком... Уважаемый Каримбай! - позвал полковник стоявшего неподалёку низкорослого толстяка в европейском костюме. - Прошу, господа поэты, любить и жаловать будущего редактора и одновременно хозяина новой газеты, которая после первого января начнёт выходить в Маргилане на узбекском языке.

Толстяк, приложив правую руку к сердцу, поклонился.

- Господин Каримбай, - журчал Медынский, - расскажите нам о планах вашей газеты. Кого вы будете ругать, кого хвалить?.. Перед вами, возможно, ваши будущие сотрудники.

- Моя газета предполагает уделять внимание прежде всего вопросам торговли, - густым басом сказал Каримбай. - Мы хотим оживить деловые связи наших узбекских предпринимателей и сделать их известными всему Туркестанскому краю. Торговля - двигатель прогресса. Тот, кто хорошо торгует, обогащает себя и способствует процветанию своего народа.