Михаил Петров - Гончаров и убийца в поезде

• Название: Гончаров и убийца в поезде
• Автор: Михаил Петров
• Жанр: Детектив

---

Она защелкала кассовым аппаратом, величаво демонстрируя обилие массивных золотых перстней на холеных руках.

- Махровую простыню? Полотенце?

- И то и то, - не стал я капризничать.

- Мыло? Шампунь? Мочалку?

- Ага.

- Водка, коньяк, ликер, пиво?

- Ага. Водки, вон ту, махонькую. И лимонада. А парикмахерская есть?

- Есть! Но к вам может прийти в номер массажистка, она и...

- Не надо.

Кассирша с сожалением, как на больного, поглядела на меня, выдала чек и банные причиндалы.

До чего ж приятно, щелкнув дверной задвижкой, отгородиться от суетливого мира и социальных проблем! До чего ж отрадно остаться в тишине замызганной раздевалки индивидуального номера наедине со своей персоной, ее мыслями и крохотной бутылочкой "Смирновской"! До чего ж хорошо поудовольствовать уставшее тело, подставив его под горячие покалывающие душевые струи!

Итак, что мы имеем? В поезд Москва - Ташкент, где едет Константин Иванович Гончаров, то бишь я, на одной из станций вбегает перепуганная деваха и залезает под меня, то бишь под мою полку, - раз. Через энное время вваливаются два амбала, которые, судя по всему, эту девку разыскивают, - два. Немного погодя купе штурмуют два контрабандиста, приказывают мне выйти вон; они едут за товаром, и у них крупная сумма денег, - три. Пока мы с телохранителем бухаем в ресторане, Лину убивают, зверски, варварским способом, - четыре. Поясную сумку с деньгами забирают - пять. Девчонка исчезает - шесть. Леху кидают под поезд - семь. Через несколько километров выбрасывают сумочку Лины восемь. Восемь узловых моментов.

Чего добивался убийца или убийцы, орудуя моим ножом, а потом вкладывая его в Лехин карман? Тут вроде понятно. По первоначальной задумке надо было закосить на меня, а когда я исчез, мою миссию переложили на плешивого учителя теории музыки. Но почему его убили? Вполне возможно, что убийца был ему знаком. Вполне возможно! Конечно! Он не сопротивлялся. Отсюда и объяснение, почему Лина тоже не сопротивлялась. Может, и дверь открыла сама. И вероятно, она пришедшего не боялась, в противном случае не впустила бы. Ладно! А зачем мне все это? Обещал помочь Лехе, но теперь помощь ему - как мертвому припарки. Впрочем, почему "как"? Мертвее не бывает. Кстати, что у него было в карманах?

Мокрый, я прошлепал в раздевалку-предбанник и тщательно разобрал находки. Они были до смешного просты. Пятьсот тысяч рублей в почти непочатой пачке, которую я неосторожно успел продемонстрировать продавщице. Около ста долларов, явно засунутых убийцей в карман специально. И наконец, десяток визитных карточек Панько Алексея Васильевича, музыковеда. Номер рабочего телефона зачеркнут небрежно, так что значился очень даже понятно. Не хватало по меньшей мере трех вещей: записной книжки, паспорта и бумажника. А они были - видел сам. Значит, проведены какие-то манипуляции с целью или замести, или навести на след.

Я отхлебнул из полной бутылочки, запил лимонадом и понял, что здорово проголодался. Пропади оно все пропадом! Загадки мне не решить, не зная предпосылок и обстоятельств. Тем более, что ответа у меня никто и не спрашивал. В Ташкент - к дядьке! Я вновь зарезвился под упругими душевыми струями, радуясь, что в сущности отделался легким испугом и сравнительно чисто вышел из игры.

В дверь постучали. Не выключая душа, я прошлепал в раздевалку-предбанник и недовольно спросил:

- Кто?

- Откройте. Парикмахер, - ответил женский голос.

- Не надо, я импотент.

- Я серьезно. Накиньте простыню, и я обслужу вас только в прямом смысле.

"Почему бы и нет?" - подумалось мне, и, закутавшись в мохнатую простыню, я открыл задвижку.

Лучше бы я этого не делал! Дверь, как бешеная, стукнув меня по плечу, отшвырнула мою персону вглубь метра на два. Мало что понимая, я наблюдал, как в мой банный номер врываются два инкубаторских мальчика-мордоворота. Будут бить? Инстинктивно я отпрыгнул в моечную комнату, успев запереть дверь, прежде чем "цыплята" стали в нее ломиться. А они - да, ломиться уже начали. Я лихорадочно соображал, чем может противостоять двум дегенеративным качкам голый Гончаров, то бишь я. Средств к сопротивлению явно недостаточно, мягко говоря.

Судорожно, торопясь и обжигаясь, я свернул с гибкого душа распылитель и, начисто перекрыв холодную воду, мог ошпарить их если не кипятком, то чем-то вроде того И это, пожалуй, все, что удастся предпринять.

- Придурок, открой!

- Что вам надо?

- Куда суку свою дел?

- Какую?

От хлеставшего под напором кипятка стало трудно дышать. Белый парной туман поднялся до потолка, и дверь, что находилась в трех метрах от меня, стала едва различима.

- Ладно, Валерка, давай! - последовала команда, и дверь под увесистым ударом конечности одного из амбалов отлетела вместе с оторванной задвижкой, почему-то своим грохотом не привлекая внимания банщиков.

Который Валерка, тот ринулся первым и встретил мощную струю кипятка, направленную мною точно в его щекастую наглую морду. Инкубаторский "цыпленок", он и запищал по-цыплячьи, отшатываясь назад. Но тут уж я ему помог. Пригласил войти, дернув за шиворот джинсовой куртки с таким расчетом, чтобы коротко стриженный его череп основательно попробовал кафель. Надо думать, он успокоился надолго. Дай-то Бог, навсегда.

Второй отскочил в глубь раздевалки-предбанника и стал недосягаем для короткого душевого шланга. По какой причине он злобствовал, обещая меня замочить? И тут же попытался претворить угрозу в жизнь. Стоя у противоположной от меня стены раздевалки-предбанника, как раз возле входной двери, детинушка нацелился в меня из какой-то очень большой и нехорошей штуки. И я понял, что моя встреча с дядюшкой откладывается. Или вообще не состоится. Уникальная мне попалась банька и "своя в доску Клава", которая меня сдала, не отходя от кассы. Уж на ее-то помощь рассчитывать теперь не приходилось. Предстояло выпутываться самому.

- Ды ты что, зема? - елейно, по-блатному начал я, но, видно, попал не по адресу.

- Заткнись, сволочь! Брось шланг. Бросай! Стреляю.

Но стрелять-то он не стал бы по двум причинам. Во-первых, зачем шум делать в бане? А во-вторых, явно живой я им нужен.

- Ну, бросил, - подчинился я, отзываясь сквозь белый горячий пар.

- Облей Валерку холодной водой!

- А может, горячей? Быстрей очухается...

- Заткнись, падла! Пристрелю.

У меня, собственно, выход был. Дернуть за пустой простенок и попутно прикрыть довольно массивную дверь. Потом обшмонать лежащего на полу Валерку. Наверняка у него тоже было оружие.

Я уже почти решился на осуществление этого грандиозного шага, когда вдруг ноги мои, нелепо взлетев, оказались выше головы, а затылок глухо и мягко лег на метлахскую плитку. И я поплыл среди золотых звезд черного небосвода.

Долгий космический мой полет был прерван... водкой. Совершенно не заботясь о моей зубной эмали, какой-то из "цыплят" со стуком совал мне в рот горлышко водочной бутылки. Видя, что я дернулся, приходя в себя, один из дуболомов, белея от ярости, ткнул мне в ухо стволом и прошипел:

- Бабки, быстро! Пристрелю, сволочь. Козел! Пристрелю.

В его припадочном состоянии он вполне способен на такое. Резких движений мне явно следовало избегать. Впрочем, я не мог делать ни резких, ни плавных и вообще никаких движений, потому как, обвязанный порванной простыней, коконом лежал в пустой ванне. Поэтому я очень спокойно и очень-очень доброжелательно предложил:

- Возьмите там, в пиджаке,

- Гнида, издеваешься? - прошипел один из инкубаторских и больно ткнул стволом под ложечку.

- У меня больше нет, - приходя в себя, попробовал объяснить я. - Правда, парни.

- Правда? Валера, слышь, что говорит Ваня Смирнов, пьяница и бабник?

- Да не Смирнов, а Гончаров, - попытался я выправить положение, наверняка зная, что мой паспорт в руках бандюг и скрупулезно ими обследован, как и все прочее в моих карманах. Какую же идиотскую ошибку я допустил в поезде, назвавшись Смирновым! Теперь хоть на пупе крутись, не поверят, что ты не верблюд.

- Отдавай баксы! Или прикончим! - снова забесновался тот, который не Валера. Подонок был вдобавок психом. Но, слава Богу, я им нужен живой. Пока.

- Отойди, Витек, я сам с ним разберусь. - Валера оттолкнул бесноватого и довольно дружелюбно похлопал меня по щеке: - Слушай и всасывай, Костя-мокрушник! Ты нам нужен, нужна Наташка, твоя подельница, и баксы.

- Не понял?

- Хорош му-му... Бабу с ее мужиком ты, конечно, мочканул качественно, без проблем. Но это твои разборки, твои дела. Теперь давай по-хорошему. Нам нужна Наталка и баксы. Короче... Или баксы у нас, или... Не-а... ментам мы тебя сдавать не будем. Грохнем сами, прямо тут. Всосал?

- Ага. Дай выпить.

- Витек, принеси стакан. Разденься, обмокнись под душем и иди продли наш номер.

В меня, как в спеленутого младенца, влили сто граммов, а мокрый голый Витек, приоткрыв дверь, позвал банщицу, чтобы доплатить за номер. Случай мне показался подходящим, но амбал, словно предвидя возможный поворот событий, угрожающе поднес к моему носу "стечкин", далеко не газовый. Вопрос был исчерпан.