Патриция Хэган - Признание в любви

• Название: Признание в любви
• Автор: Патриция Хэган
• Издательство: АСТ
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 1998
• ISBN: 5-237-01042-3

Джеси Кэлхоун узнает странную новость — мать, которую она считала давным-давно погибшей, жива и все эти годы томится в плену у индейцев-команчей. Не задумываясь, девушка отправляется на полные опасностей поиски. Но индейцы вовсе не намерены терять бледнолицую Солнечную Звезду, ставшую в племени могущественной и почитаемой целительницей. Хитроумный и отважный юноша, приемный сын Солнечной Звезды, решает не допустить встречи Джеси с матерью, однако прекрасная пришелица все больше покоряет его сердце…

                                                                                  

---

— Нет. У жены плантатора много обязанностей. Она должна заниматься домом и слугами. У Майкла очень большой дом и масса слуг. Надо принимать гостей. Возможно, он выставит свою кандидатуру на какой-нибудь пост, и тогда…

— Он меня не интересует, — вдруг резко оборвал ее Люк. Потом спросил с презрением в голосе: — Эти слуги — они ведь на самом деле рабы?

— В семье Блейков негров никогда не называют рабами, — стала оправдываться Джеси. — И с ними хорошо обращаются.

— А они могут уйти от Блейков, если захотят?

— Нет, не думаю, — с запинкой сказала Джеси, затем торопливо добавила: — Но куда им идти? Как еще они будут зарабатывать на пищу, одежду, жилье? Блейки заботятся о них. Так было испокон веку.

— Все равно они рабы, и это несправедливо. Или вы не согласны? Вы считаете, что это хорошо — удерживать людей против их воли?

— Нет, не считаю.

— Но готовы выйти замуж за человека, который это делает.

Джеси минуту помолчала. Потом заговорила, старательно подбирая слова. Надо, чтобы он понял.

— А что он может поделать? У него тысячи акров земли, и ему не по карману нанимать батраков, чтобы обрабатывать эту землю. А плантация досталась ему по наследству — так же, как и работники, которых купил его дед.

— Все равно это несправедливо. Человек должен быть свободным. За это и сражается мой народ — за свободу и за землю, которая принадлежит ему по праву. А белые хотят ее у нас отнять. И наверное, не прочь превратить и нас в рабов.

Джеси вспылила:

— Какое у вас-то право наводить на нас критику. Позвольте вам напомнить, что если моя мать жива, то ее уже восемнадцать лет держит в рабстве ваше племя.

— Она вовсе не… — Люк осекся. Он чуть не сказал, что Солнечная Звезда вовсе не рабыня, что ее чтут и как вдову вождя, и как врачевательницу. Черт, надо избавляться от этой женщины: она не только постоянно вызывает в нем вожделение, но к тому же совсем заморочила ему голову. Того и гляди он нечаянно проговорится.

Джеси пристально смотрела на него.

— Она вовсе не что? — тихо спросила она. — Мне кажется, что вы все-таки что-то знаете о моей матери.

— Я не имел в виду вашу мать, — солгал Люк. — Я говорил о женщине с желтыми волосами. Она вышла замуж за вождя и полюбила его парод. И индейцы полюбили ее. Она вполне счастлива.

— Что ж, если она полюбила вождя, я могу это понять, — неохотно признала Джеси.

— Можете?

— Конечно. Я считаю, что, когда полюбишь, все остальное не важно.

— И вы испытываете такие чувства к человеку, за которого собираетесь выйти замуж?

Люку хотелось откусить себе язык. Ну чего ради он допытывается? Нет, надо поскорее с ней расстаться. Иначе, пожалуй, сваляешь дурака, нечаянно проговоришься, и у нее возникнут серьезные подозрения, будто он что-то скрывает о ее матери. А этого допустить нельзя. Пусть возвращается домой и не задумывается о том, что могла бы узнать, упорно доискиваясь правды.

И тут он заметил, что Джеси не ответила на его вопрос. Она следила за каким-то зверьком, бежавшим между скал. Нарочито меняя тему разговора, Джеси спросила, что это за зверек. Люк ухватился за возможность отвлечься от мучительных проблем и объяснил ей, что этих толстеньких рыжеватых зверьков здесь называют луговыми собачками.

— Когда они видят врага, они садятся на задние лапы столбиком и лают, как собачки, чтобы предостеречь других. Вообще-то их едят — нужно же какое-то разнообразие в пище. А наши мальчики учатся на них охотиться с луком и стрелами. Эти зверьки очень проворны и…

Люк внезапно натянул поводья и вскинул руку, давая Джеси сигнал остановиться.

Джеси, с интересом слушавшая про луговых собачек, проследила за его взглядом и потянулась за ножом, но Люк схватил ее за руку.

— Не надо, — сказал он. — Она нас не тронет.

Джеси, однако, не разделяла его оптимизма. Со скалы, угрожающе ворча, на них уставилась огромная кошка. Джеси казалось, что она вот-вот прыгнет.

— Застрелите ее, — прошептала она, увидев, что Люк не взялся за оружие. — Она сейчас бросится.

Словно поняв, что Джеси вынесла ей смертный приговор, пума открыла рот, обнажив огромные клыки, и издала рык, от которого у них застыла кровь в жилах.

И все же Люк не двигался. Вместо этого он вперил в пуму пристальный взгляд и заговорил с ней на языке команчей.

Охваченная ужасом, Джеси так вцепилась в веревочный повод, что он врезался ей в руку. Но к ее изумлению, пума рычала все тише, потом совсем умолкла, глядя на них сверху желтыми глазами. И наконец, раздраженно хлестнув хвостом, повернулась и исчезла между скал.

— Вот видите, — сказал Люк, заметивший, как побледнела Джеси. — Вовсе не обязательно убивать каждого, кого боишься. Иногда он уходит с миром.

— Она поняла, что вы ей сказали? — удивленно спросила Джеси.

— Кто знает? — Люк пустил лошадь. — Может быть, она поняла интонацию. Поняла, что я ей не сделаю дурного, если она нас не тронет. И ушла с миром.

— Но ведь так не всегда получается.

— Нет. Иногда приходится убивать того, кого боишься, чтобы спасти собственную жизнь.

Они поехали дальше. Джеси расспрашивала Люка о том, что окружало их, — не только потому, что ей это было интересно, но и чтобы не дать разговору коснуться интимного. При каждом взгляде на Люка она невольно вспоминала восторг, который они делили ночью, но твердила себе, что это надо забыть. Она даже попыталась думать о Майкле, но эти попытки были безуспешны. Как думать о Майкле, когда в памяти еще так свежи ласки Люка? Джеси мучили сомнения и угрызения совести: вдруг Майкл поймет, что она была близка с другим мужчиной? Захочет ли он тогда на ней жениться? Его и так ждет много неприятностей, например, правда о ее родителях. Не хватает ему еще представлять ее в объятиях другого. Придется притвориться, что ничего не было, и как-то самой в это поверить.

Но насмешливый внутренний голос говорил Джеси, что это ей не удастся: как можно забыть ночь любви с таким мужчиной, как Люк?

По пути им встретился дикобраз — Джеси никогда не видела такого зверя. Они с Люком наелись зеленых и жестких, но вкусных степных слив. Потом Люк подстрелил из лука степного тетерева, они вместе ощипали его около ручья, насадили на вертел и пообедали жареной дичью.

Впервые как следует наевшись, они устроились отдохнуть в тополиной роще, и тут Джеси, набравшись храбрости, спросила Люка:

— Куда вы меня везете?

— В место, которое называется Накогдочес. У меня там друг работает на станции. Он посадит вас на дилижанс, и вы отправитесь домой.

Люк наблюдал за Джеси, ожидая взрыва негодования, и не пропустил гневных искр, которые заплясали в ее сиреневых глазах.

— Отвезти вы меня можете куда хотите, но домой я сейчас не поеду.

— До чего же вы упрямая женщина, — раздраженно сказал Люк. — Как вам объяснить, что надо забыть весь этот вздор? Да найди вы ее, ваш жених вовсе этому не обрадуется. Ведь недаром же вы не попросили у него помощи с самого начала. Забудьте про мать, Джеси. Если она и жива, ей лучше оставаться там, где она есть, а не возвращаться в ваш мир, где ее ожидают одни страдания.

Они сидели рядом, но при этих словах Джеси вскочила на ноги и стиснула кулаки.

— Вы так думаете потому, что всегда жили жизнью дикаря и другой не знаете. Что из того, что вы учились в школе в Мексике? Вы там ничего не узнали про наших людей.

— Не узнал? — Люк горько рассмеялся и тоже встал. — Я очень многое знаю про ваших людей. — При воспоминании о перенесенных унижениях его залила волна горечи. Допустим, в армии его уважают как первоклассного разведчика. И все же подспудно он не переставал ощущать презрительное к себе отношение. Белые принимали его за своего, только когда он одевался, как белый, носил волосы, как белый и притворялся не тем, кем был на самом деле. Люку это было не по душе, и он выдавал себя за белого только в случае самой крайней необходимости.

Джеси смотрела на него с опаской. Лицо Люка окаменело, ноздри раздулись от едва сдерживаемого негодования — пожалуй, лучше прекратить этот бесплодный спор. Надо ехать дальше и расстаться при первой возможности. Она встала и направилась к лошади. Но следующие его слова заставили ее остановиться:

— Я про ваш мир знаю все, Джеси, а вы о моем не знаете ничего.

— И не хочу знать, — холодно отозвалась она. — Я уже вам сказала: мы квиты. Вы спасли мне жизнь, я спасла вам. Прошлой ночью вы получили, что хотели. Больше я вам не нужна, так что поехали. Чем скорее я от вас избавлюсь, тем лучше.

Люк в три шага настиг ее, схватил за плечо и резко повернул к себе лицом. Его лицо посерело, глаза сузились.

— Нет, — сказал он, — это вы прошлой ночью получили, что хотели. Я бы остановился, если бы вы приказали мне, — и вы это отлично знали. Но вы не желали, чтобы я остановился. Вам хотелось узнать, каково это — совокупляться с человеком, которого вы считаете дикарем.