Владимир Хлумов - Санаторий

• Название: Санаторий
• Автор: Владимир Хлумов
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: Социально-психологическая фантастика
• Год: 1988
• ISBN: 5-235-01012-4

---

Они прошли метров триста, так что из всех застроек пустыря можно было разглядеть лишь котельную трубу. Колонна остановилась у края внезапно возникшего на пути котлована.

— Тренаж, — крикнул коридорный и отступил в сторону.

Дикари быстро исчезли в котловане. Варгин подошел к самому краю. Внизу, куда вела почти отвесная лестница, раскинулось большое, усыпанное камнями поле. По этому полю, словно муравьи, ползали дикари. На первый взгляд ему показалось, что их движение совершенно случайно, но присмотревшись, Варгин заметил, что это не так. Сотни и сотни существ образовывали два взаимопроникающие потока, направленные навстречу друг другу. Движение было явно упорядоченным.

— Ну, вот и все, дикари заняты делом, можно пойти отдохнуть, — сказал коридорный Варгину.

Странные игры, подумал Варгин и спросил:

— Что они делают?

Коридорный удивленно посмотрел на Варгина:

— Кто давал рекомендацию?

— Коридорный Лейб Унитер, — нашелся Варгин.

Его ответ явно успокоил недоверчивого собеседника, тот даже с уважением посмотрел на Варгина и пояснил:

— Тренаж есть тренаж. Берешь камень побольше и тащишь подальше на половину противника, условного, конечно. Справа — зона «А»,  слева — зона «Б». Дотащил — и айда обратно за следующим. На чьей половине камней не останется, тот и выиграл. Выиграла зона «А» — двойной обед, в счет противника. Вот такие стимулы.

— А эти что — боковые судьи? — спросил Варгин, показывая на вооруженных охранников, стоявших цепью вокруг котлована.

— Санитары? Хе-хе, — засмеялся коридорный. — Точно,судьи. Если что не по правилам, убирают с поля.

Коридорный Цирик тоже засмеялся.

— Хватит, — вдруг оборвал коридорный. — Пойди переоденься. Давай, давай, новичок, — похлопал Варгина по плечу незнакомец.

Что же, фактов достаточно, по крайней мере для организации чрезвычайной комиссии сообщества. Теперь главное — выбраться отсюда. Варгин двинулся обратно.

Кое-как он добрался до проходной. Заходя внутрь, он оглянулся назад, на скучные постройки. В общих чертах ему было все ясно. Оставались некоторые непонятные детали. Например, не ясно было, где они держат такую прорву народу. Но времени было в обрез, и надо было еще успеть связаться с Кэтрин.

Пропуск сработал и в обратном направлении. По-видимому, охрана не имела никаких специальных распоряжений на случай, если Варгин заглянет в прачечную. Здесь, мистер Глоб, вы ошиблись, — думал Варгин. — Но не дай бог вам узнать об этом раньше, чем я покину Санаторий. Он прекрасно представлял себе позицию властей: Варгин, знающий правду, не должен покинуть живым Санаторий. Но это лишь обязывало его удвоить бдительность. Более удручающей была та легкость, с которой он проник в прачечную, в так называемую прачечную, а потом вышел назад. Спрашивается, как он, имея дело с такими лопухами, так долго давал себя водить за нос? Отходя все дальше и дальше от страшного заведения, он все яснее и яснее осознавал, что именно этот вопрос будет для него главным, когда он вернется на Землю. Его опыт сыграл с ним злую шутку. Безмятежная картина всеобщего благополучия, а главное, всеобщего молчаливого одобрения действует усыпляюще на человека, разбалованного свободой, культурой и демократией. Ссылки на опыт кое-что оправдывают, но совсем не так много. Куда, спрашивается, он смотрел и о чем он думал после того, как ему растолковали про нетривиальный прогресс? Разве не мог он догадаться сразу, что всякое искусственное торможение невозможно без искоренения новых идей, и не только идей, но в первую очередь искоренения тех, кто может производить на свет идеи? Может быть, он и понимал это, скорее, даже наверняка понимал, но не решался поверить, принимая более гуманную модель этаких нерадивых социальных экспериментаторов, движимых утопическими мечтами. Мрачновато получается для утопии, — заключил Варгин, вступая в городские кварталы.

Первым делом он позвонил Кэтрин: никто не брал трубку. Ничего страшного, — мысленно успокоил себя Варгин. Он поспешил в отель.

У отеля, куда Варгин приехал на такси, стояло две черных машины. Одну из них он сразу узнал: это был автомобиль Глоба. Действительно, в номере его ждал министр.

— Добрый день, мистер Варгин, — не вставая с кресла, поприветствовал Глоб.

— Разрешите войти? — попросился Варгин.

— Какие могут быть вопросы — вы у себя дома.

— Разве?

— Не надо кипятиться. Что же вы хотите, чтобы я, министр туризма, сидел у порога и ждал вас неизвестно сколько времени?

— Во-первых, туризм оставьте для подписчиков «Санаториум Таймс». Во вторых, все это ваши проблемы.

— Мои проблемы? — обиженно воскликнул Глоб. — А кто просил рукопись Ремо Гвалты, или она вам больше не нужна? Не нужна? Нужна. Согласитесь, не могу же я такую важную вещь, — слово важную министр произнес с какой-то двусмысленной интонацией, — посылать почтой. Я должен передать ее прямо в руки. Но где эти руки? — патетически воскликнул Глоб. — Кстати, где вы гуляете? Где вы так извозюкались? Поглядите на себя, что за вид?

Министр подошел к Варгину и принялся внимательно оглядывать его. Варгин молчал.

— Романтические прогулки под дождем? -подсказал Глоб. — А где ваша спутница? — наседал министр.

В этот скользкий момент разадалась телефонная очередь. Варгин незаметно посмотрел на часы, и первым снял трубку:

— Варгин слушает.

Министр сделал отсутствующий вид.

— Слава богу, — услышал он взволнованный голос Кэтрин.

— Я вас слушаю.

— Там кто-то есть? — спросила Кэтрин.

— Да, это отель «Улыбка Фиббоначи»,  — ответил Варгин.

— Глоб? — спросила Кэтрин.

— Я же говорю вам — отель, — сказал Варгин.

— Что-то изменилось? — спросила Кэтрин.

— Нет, вы ошиблись, это не триста четвертый номер, — сказал Варгин.

— До встречи, — сказала Кэтрин.

Варгин положил трубку. Он посмотрел на часы. Разговор длился не более 45 секунд. Это означало, что засечь звонившего невозможно. Все же, господа, без современной техники далеко не уедешь, — подумал он и спокойно посмотрел на Глоба. Варгин прекрасно понимал проблему, мучившую Глоба. Если Варгин узнал хоть что-то существенное, то выпускать его ни в коем случае нельзя. Убирать же Варгина так, на всякий случай, неразумно: пришлют другого, еще более опасного. Идеальным был бы вариант глупого Варгина, Варгина — простачка. Вернется такой доверчивый ягненок на Землю, успокоит там их всех, глядишь, и закроют вопрос. И теперь самая главная проблема Глоба состояла в том, чтобы выяснить, кто же перед ним: ягненок или будущий труп. Варгин считал первейшим своим долгом помочь министру разобраться в этом деле.

Он не торопил события и начал с рукописи.

— Где же рукопись?

— Пожалуйста, — Глоб протянул Варгину шершавую картонную папку с надписью «Дело номер …» и добавил: — Конечно, здесь копия. Я надеюсь, копии достаточно?

Варгин молча взял папку. Не дождавшись ответа, Глоб, то ли спрашивая, то ли утверждая, сказал:

— Значит, улетаете.

— Значит, улетаю, — подтвердил Варгин. — Если, конечно, опять расписание не изменили.

Министр ухмыльнулся.

— Нет, нет. Полный порядок, — успокоил Глоб. — Так где же это вас так угораздило?

— В стольном граде Санаториуме. Совсем ваш город к дождю не приспособлен.

— Увы, это так. Для нас дождик — все равно, что для вас землетрясение. Никто, так сказать, не застрахован. Знаете ли, вспоминаю дождик позапрошлого года. Вот это был катаклизм, три дня лил как из ведра. Страшно вспомнить — потоп, паника, давка. Все службы — в ружье, то есть в переносном смысле. Подземные реки вспять пошли, канализация перешла в инвертируемый режим, отдыхающие из окон выбрасывались прямо-таки на асфальт. Пять тысяч самоубийств в день. Я уж не говорю о травмах, переломах, вывихах на скользких тротуарах.

Варгин покачал сочувственно головой. Министр вдруг спросил:

— Значит, и вы поскользнулись?

— Да, именно поскользнулся, даже стыдно, — честно признался Варгин.

— Поскользнулись — и в глину, — подсказал министр.

— В глину, — осторожно подтвердил Варгин.

— Ах, право, в самом деле, что я привязался к вам с этой грязью? Будто нам больше не о чем поговорить, кроме как о розовой глине. Свидимся ли еще, неизвестно. Я ведь даже к вам привык. Вот не часто мы с вами виделись, а все хожу, думаю, где он, Варгин, неугомонная душа, земной человек? Честно скажу, надоели мне эти рожи унианистские. Долдонят себе чушь всякую, поговорить по-человечески не с кем, все так и носишь в себе. Да, а что делать? Скажи пойди кому-нибудь о своих сомнениях, печалях, горестях, в глаза смеяться будут, по плечу хлопать начнут и тут же продадут тебя ни за грош ни за копейку, за глаза ренегатом назовут, да еще и телегу начирикают. Смешные они: я же сам эти телеги и читаю. Смешные, но мерзкие. Обидно даже, что такое доброе дело с такой сволочью поднимать приходится. Не все, конечно, сволочи, но многие. Вот взять хотя бы поэта нашего незабвенного — Пэтри Пасху. Вы, наверное, Игорь Михайлович, уж позабыли про него?