Жан Дорст - До того как умрет природа

• Название: До того как умрет природа
• Автор: Жан Дорст
• Жанр: Биология

---

Уже при чтении этого списка возникает представление о масштабах опустошений, которые могут произвести завезенные в таком количестве животные. Несмотря даже на то, что многие экологические ниши были свободны, размножение некоторых видов было подлинным «взрывом». Животные-конкуренты и животные-хищники шаг за шагом оттеснили местные формы, в особенности птиц, преобладавших в естественных биоценозах Новой Зеландии35.

Наиболее внушительных масштабов достигло распространение некоторых иноземных млекопитающих. Благородный олень был завезен в 1851 г. на остров Южный и выпущен в окрестностях города Нельсон. Эта интродукция не была единственной36.

Местообитания, созданные человеком,— леса, перемежающиеся просеками и пастбищами,— пришлись по вкусу чужестранцу, и теперь этот вид встречается почти повсюду на территории Новой Зеландии (рис. 52). Лань занимает более ограниченный ареал, она почти не проникала за пределы тех районов, в которые ее водворил человек, но плотность ее в результате массового размножения необычайно высока (на 8 тыс. га было отстреляно до 6 тыс. ланей).

Серна, ввезенная из Австрии в 1907 и в 1913 гг. (10 особей было выпущено на горе Кука), расселилась по всей цепи Альп на острове Южном. Из одичавших животных самыми процветающими оказались коза и свинья благодаря присущей им пластичности.

Австралийский опоссум (Trichosurus volpecula), завезенный в 1858 г. в качестве пушного зверя, расплодился с ошеломляющей быстротой и стал встречаться во всех районах Новой Зеландии, за исключением нескольких небольших участков. Здесь он проявил себя как активнейший вредитель лесов, питаясь молодыми побегами и почками деревьев. Большой ущерб наносит опоссум и плодовым садам. О росте его популяций можно судить по тому, какое количество шкурок приходится в среднем на одного охотника, получившего разрешение на отстрел: в 1921—1925 гг.— 163,8 особей, в 1935-1940 гг.-299,7, в 1940-1945 гг.-597,2 особей. Плотность популяций опоссума в некоторых районах достигает свыше 600 особей на 1 км2.

Крупные популяции акклиматизированных млекопитающих оказали глубокое воздействие на почвы и растительный покров Новой Зеландии. Опоссумы опустошают верхние растительные ярусы, а копытные и кролики — нижние. Деградация лесного покрова ускорила процесс эрозии, начавшийся в результате уничтожения растительного покрова домашними животными.

Вскоре в связи с непомерным возрастанием численности ввезенных животных встали проблемы по ее ограничению. После первого этапа — этапа покровительства интродуцированным видам, продлившегося примерно до 1930 г.,— их начали постепенно лишать этого покровительства и дошли до выдачи премии за истребление.

Были созданы специальные отряды для систематического уничтожения акклиматизированных животных, и профессиональные охотники убивали каждый до 40 оленей в день, всего до двух тысяч за один летний сезон. С 1923 по 1954 г. охотники, состоящие на службе у правительства, убили 512 384 оленей, а реальная цифра была, по всей вероятности, вдвое больше.

Не менее интенсивно ведется охота на опоссумов: в 1945 г. было убито не менее 922 088 зверьков. Об организованной борьбе с кроликами мы уже говорили выше.

Рис. 52. Современный ареал благородного оленя (Cervus elaphus) (1) и Лани (Dama dama) (2), завезенных человеком в Новую Зеландию. В противоположность лани олень хорошо акклиматизировался и, сильно расплодившись, вышел за границы своего первоначального распространения (Wodzicki, 1961).

Нельзя, конечно, совсем сбросить со счета экономическую выгоду, которую приносят все эти животные. Но цифра убытка остается по-прежнему огромной, особенно если учитывать и ущерб, нанесенный почвам, результаты которого становятся поистине катастрофическими.

Наконец, отметим, что в Новой Зеландии была проведена акклиматизация многих растений. Но из 603 видов интродуцированных растений (Allan, 1936) только 48 явились настоящими конкурентами местных растений. В противоположность акклиматизированным животным интродуцированные растения нуждаются в покровительстве человека и могут нормально развиваться лишь в местообитаниях, преобразованных человеком или ввезенными им животными. Весьма вероятно, что в случае исчезновения человека и интродуцированых им животных местные растения вернули бы свое былое господство и вытеснили большинство иноземных видов37.

Итак, различные попытки акклиматизации новых видов животных и растений оказали самое пагубное влияние на равновесие природы Новой Зеландии. Все усилия поселенцев, старавшихся воссоздать вокруг себя хорошо знакомый им, привычный мир, привели к неудаче. Они лишь погубили будущее многих местных видов, разорили естественные местообитания и «породили» на свет целый ряд сложнейших экономических проблем, связанных с беспримерным размножением некоторых видов. Новая Зеландия — печальный пример нарушения естественного равновесия в результате интродукции чужеродных элементов и их массового размножения.

Это положение наблюдается и в других местах земного шара, особенно на островах, где равновесие крайне неустойчиво. Наглядным примером могут служить Гавайские острова, острова Галапагос и большая часть островов Антильского архипелага, не говоря уже об островах субантарктической зоны, где акклиматизация мышей, крыс и кроликов обернулась катастрофой для местной флоры и фауны.

Несколько примеров акклиматизации, приведенных в этой книге, свидетельствуют прежде всего о том, что случайный или намеренный ввоз животных и растительных видов кончается либо полной неудачей, либо чрезмерным размножением вида.

«Удачные», с точки зрения человека, интродукции, за редкими исключениями, почти все приводили к бедствию.

В области акклиматизаций больше всего следует остерегаться дилетантства, о чем красноречиво свидетельствует опыт прошлого столетия, когда человек для забавы, по своему собственному, самому причудливому выбору завозил во все концы Земли животных и растения. Но с другой стороны, следует также остерегаться акклиматизации «по всем правилам науки». За исключением отдельных случаев, наши познания в области биологии живых существ еще недостаточны, чтобы можно было предвидеть все последствия какой-либо интродукции или судить заранее о судьбе интродуцированных видов и их возможном влиянии на природу.

Как правило, вторжение животного или растения в чужеродную среду производит переворот в равновесии, сложившемся между местными видами, и ведет к образованию новых цепей питания. В результате оказывается нарушенным весь сложный «организм» экосистемы. Особенно часто это происходит в тех случаях, когда интродуцированный вид занимает свободную экологическую нишу и благодаря этому получает возможность быстро распространиться. Наглядным примером может служить судьба кролика в Австралии, оленя в Новой Зеландии, китайского краба в Европе, скворца в США. То же самое происходит и в тех случаях, когда интродуцируемый вид оказывается более сильным и более приспособленным к окружающей среде по сравнению с местным, экологически ему подобным и обреченным на исчезновение видом. Конкурентная борьба между кроликом и травоядными сумчатыми в Австралии, между карпом и местными породами рыб в США, между серой американской белкой и белкой европейской — это лишь единичные примеры из бесчисленных случаев такого же рода, подтверждающих эту истину.

Иногда, осознав свою ошибку, человек пытается восстановить нарушенное равновесие, применяя метод биологической борьбы с интродуцированными видами. Но если этот метод необыкновенно эффективен в отношении насекомых, то для позвоночных его последствия оказались роковыми: собака, завезенная на Галапагосские острова для борьбы с козами, уничтожила молодняк пресмыкающихся; кошка, интродуцированная на некоторые из субантарктических островов с целью ограничить распространение крыс и мышей, разорила колонии птиц; лиса, ввезенная в Австралию для истребления кроликов, сделалась виновницей почти полного исчезновения многих видов сумчатых.

Акклиматизация вызывает цепную реакцию, ни хода, ни последствий которой человек еще не в состоянии предвидеть. Особого внимания заслуживает то, что большинство катастроф разразилось либо на островах, скудных по самой своей природе, либо в местах, глубоко преобразованных человеком, что может быть объяснено причинами чисто экологическими (Elton, 1958). Дело в том, что экосистемы островов вследствие естественного сокращения числа видов, а значит, и цепей питания, отличаются относительной простотой. В зонах же, преобразованных человеком и его промышленной деятельностью, биоценозы сильно обеднены и доведены до состояния, в котором они являются скорее пародией на природу.

Распространение и размножение вида обратно пропорционально сопротивлению (резистенции), оказываемому средой. А в местообитаниях, естественно или искусственно упрощенных, сопротивление падает до минимума, и интродуцированный вид получает, таким образом, возможность совершенно неограниченного размножения и может молниеносно стать угрозой для всего окружающего. Именно это и произошло в Новой Зеландии, где не было млекопитающих, а также на Антильских и на многих других островах, имеющих скудную фауну. То же наблюдалось и в Европе, и в Северной Америке — на континентах, где большие территории полностью преобразованы человеком и вторжение человека обеднило природную среду, сделав ее легко уязвимой. И наоборот, в богатом биоценозе, обладающем бесчисленным множеством цепей питания, таком, например, как влаголюбивый лес, интродукции имеют очень немного шансов на успех и еще меньше — на трагические последствия.