Роберт Говард - Конан Бессмертный

• Название: Конан Бессмертный
• Автор: Роберт Говард
• Жанр: Героическая фантастика
• Год: 2003
• ISBN: 5-699-11545-5, 5-699-03901-5

Конан-киммериец рожден фантазией Роберта Ирвина Говарда. Из историй о подвигах Конана сложился героический эпос.

В данном издании впервые под одной обложкой собраны все рассказы и повести Р. Говарда о Конане, не изданные при жизни писателя, а также истории, начатые Р. Говардом, но законченные другими авторами. В книгу также вошли произведения о Конане, созданные Л. Картером, Л. Спрэг Де Кампон и Б. Нибергом на основе материалов из архива Р. Говарда.

На сегодняшний день написаны сотни книг о приключениях отважного варвара. И именно это позволяет утверждать: Конан жил, Конан жив, Конан бессмертен!

---

Конан сглотнул и почувствовал жажду. Он избавил расселины от их жуткого обитателя, но неизбежно погибнет от голода и жажды, если не найдет способа, как выбраться из провала. В этой каменной пустыне где-то должен быть ключ и должна быть лужа с дождевой водой, откуда пила обезьяна, но на их поиски мог уйти целый месяц.

Лабиринт быстро заполняли сумерки, когда Конан, постояв у развилки, направился в правую расселину. Шагов через тридцать обе расселины встретились, и дальше ход был просторнее. С каждым шагом гряды по сторонам становились круче и выше, а в стенах все чаще встречались пещерки и ниши с тошнотворным запахом обезьяны. Конану вдруг пришло в голову, что тварь, возможно, не одна, что могут быть и другие, но он тут же отбросил эту мысль: будь это так, на крик одного зверя немедленно явились бы сородичи.

Наконец над головой нависла громада черной горы. Каменное ложе изгибалось вверх все круче, и вскоре Конан уже карабкался по склону — все выше и выше, пока не очутился на узком козырьке. Перед ним по ту сторону провала лежал город джезмитов Джанайдар. Отдыхая, киммериец прислонился спиной к гладкой отвесной скале — ни единой трещинки, муха и та не зацепится!

— Кром и Митра! — негромко выругался он.

Вверх пути не было. Конан начал пробираться вправо по склону, пока не достиг края плато. Здесь стены круто обрывались вниз.

Сгустившиеся сумерки мешали определить глубину. Конан прикинул: пожалуй, его бечевы не хватит и до половины. Тем не менее он размотал с талии веревку и опустил ее на всю длину. Крюк повис, свободно покачиваясь в воздухе.

Тогда Конан возвратился на козырек и стал пробираться по другую сторону, не теряя надежды так или иначе нащупать спуск с горы. Здесь склон был не такой крутой. Он снова размотал веревку и повторил опыт — на этот раз удачно. Где-то на глубине тридцати футов находился выступ. Конан наклонился над пропастью — выступ едва заметной тропинкой вел дальше по склону и терялся среди нагромождения скал. Чтобы спуститься с плато этим путем, пришлось бы пробираться по каменным торосам, десятки раз рискуя сломать себе шею. Малейшая оплошность — и вниз, с высоты сотен футов прямо на торчащие клыки скал! Путь не из легких, однако Нанайя сильная девушка, и она его одолеет.

Но главное сейчас — как-то попасть в Джанайдар. Там, на потайной лестнице во дворце Вираты, его дожидается Нанайя... если, конечно, ее до сих пор не обнаружили. И самый верный способ — это подождать, пока не придет джезмит с кормом для обезьяны и не откроет эту дверь в преисподнюю. К тому же, судя по времени, Тубал вместе с воинами из Кушафа должен быть уже на пути к Джанайдару.

В любом случае у него есть чем заняться в этом городе. И, слегка пожав плечами, киммериец повернул обратно.

7. СМЕРТЬ В ДВОРЦОВЫХ ПОКОЯХ

С трудом отыскивая путь в наступившей темноте, Конан  пробирался расселинами лабиринта. Наконец он вышел в широкое ущелье, на другом его конце высилась отвесная стена с поясом из стальных лезвий. Огни Джанайдара отбрасывали в небо слабый свет, увенчивая скалу призрачным, мертвенным ореолом; в воздухе слышались тягучие, заунывные звуки ситара. Высокий женский голос вторил им жалобной песней. Стоя посреди разбросанных скелетов, Конан мрачно усмехнулся в темноту.

Еды перед дверью не было — ни плодов, ни трупов. Оставалось лишь гадать, как часто кормили этого зверя и будут ли вообще его кормить этой ночью.

Делать нечего — ему не привыкать ставить на кон свою шкуру. Киммериец стоял, вжавшись в скалу сбоку от двери, неподвижный как статуя, а между тем мысль о Нанайе, о том, где она сейчас, что с ней, буквально сводила его с ума.

Так минул час. Конан готов был потерять последнее терпение, как вдруг послышался лязг засовов и дверь чуть приоткрылась.

Кто-то смотрел в узенькую щелку, желая, как видно, удостовериться, что ужасного стража лабиринта нет поблизости. Секунды тянулись мучительно медленно. Вновь заскрипели шарниры, дверь открылась, и из нее появился человек; в руке он держал большую медную чашу с овощами и фруктами. Джезмит наклонился, чтобы поставить чашу, и вдруг, заметив тень у стены, удивленно вскрикнул. Но поздно: варвар взмахнул кинжалом, и человек повалился на камни — вниз по ущелью катилась голова.

Заглянув в открытую дверь, Конан увидел пустой коридор и пустые камеры-клетки. Тогда он подхватил обезглавленное тело под мышки и, оттащив от стены, спрятал среди обломков скал.

Затем он вернулся, вошел в коридор и, закрыв за собой дверь, аккуратно наложил засовы. С кинжалом в руке, весь настороже, Конан пошел к потайной двери, ведущей в туннель и дальше — к лестнице. Там он укроется. Правда, его с Нанайей могут обнаружить, но в таком случае они забаррикадируются в коридоре с камерами и до подхода друзей будут держать оборону здесь... если, конечно, друзья вообще когда-нибудь подойдут.

Но не успел киммериец приблизиться к потайной двери, как услышал у себя за спиной скрип шарниров. Конан круто развернулся — дверь на другом конце коридора медленно приоткрывалась. Варвар стремительно бросился к проему, в котором уже показался стражник.

Как и убитый, этот был гирканцем. При виде мчащегося на него варвара воин издал сдавленный крик, его рука метнулась к ятагану.

Последний мощный прыжок — и острие ильбарского кинжала уперлось в грудь стражника. Тот в страхе отшатнулся к закрывшейся двери.

— Тихо! — прошипел Конан.

Гирканец застыл, его желтоватое лицо стало белее снега, мускулы подрагивали. Он осторожно выпустил рукоятку ятагана и протянул к варвару руки, моля о пощаде.

— Ты один? — Глаза Конана сверкнули.

— Один, клянусь Таримом! Больше никого!

— Где иранистанская девушка, Нанайя? — В душе Конан надеялся, что знает это, но с другой стороны... вдруг бегство обнаружили и ее вновь схватили?

— То ведомо одним богам! — ответил гирканец.— Мы с отрядом стражи привели в темницу собак зуагиров и тут, в камере, нашли своего товарища с полуотрубленной головой, а девчонки там не было. От всего этого во дворце такой переполох поднялся, такая беготня — куда там! Но мне приказали увести зуагиров, так что больше я ничего не знаю.

— Каких зуагиров? — удивился Конан.

— Да тех ротозеев, что не заметили тебя на лестнице. За свою оплошность они должны завтра утром умереть.

— Где они?

— В других камерах, за этой дверью. Я только что вышел от них.

— Тогда живо поворачивайся и шагай обратно. И без фокусов у меня!

Гирканец открыл дверь и шагнул за порог, но с такой опаской, будто ступал по обнаженным лезвиям. Оба вошли в новый коридор с таким же рядом камер. При появлении Конана по камерам прокатился изумленный шепот. Бородатые лица сгрудились у решеток, жилистые руки обхватили железные прутья. Семеро заключенных молча, не отрываясь, смотрели на киммерийца, в их глазах пылала ненависть. Конан легонько подтолкнул стражника в спину, и тот встал перед камерой с зуагирами.

— Вы с таким рвением служили своему господину,— с усмешкой сказал варвар,— за что же он вас запер?

Антар, сын Ади, в ярости плюнул под ноги киммерийца.

— Все из-за тебя, пришлый пес! Ты сумел взобраться по лестнице, за это магистр и приговорил нас всех к смер- ти еще до того, как тебя раскусили. Он сказал: или мы продались, или нас облапошили, но в любом случае мы нарушили долг, а потому утром нас, как баранов, прирежут потрошители Захака, покарай Хануман вас обоих!

— По крайней мере, вы угодите в царствие небесное! — насмешливо напомнил им Конан, — Так что ваша преданность магистру сынов Джезма будет вознаграждена.

— Да чтоб собаки сгрызли этого магистра! — воскликнул с горечью один, а другой добавил:

— Чтоб вас с магистром в преисподней сковали одной цепью! Плевать мне на их рай! Все брехня! Опоят зельем, шлюх напустят, а ты верь!

Конан отметил про себя, что, пожалуй, Вирата напрасно приписывал своим людям беззаветную преданность своей особе: судя по всему, времена предков магистра, когда по воле господина люди с готовностью шли на смерть, безвозвратно ушли в прошлое.

Конан снял с пояса стража связку ключей и как бы в раздумье покачал ею. Зуагиры уставились на связку глазами людей, привязанных к столбам для сожжения и вдруг увидевших близкую грозу.

— Антар, сын Ади,— заговорил варвар, обращаясь к начальнику зуагиров,— Твои руки обагрены кровью многих, но, насколько я помню, ты никогда не нарушал данной клятвы. Магистр приговорил тебя к смерти и, значит, сам отказался от твоих услуг. Зуагиры, вы ему больше не нужны. И вы ничем ему не обязаны.

Глаза Антара загорелись волчьим огнем:

— Если бы я смог отправить его в царство Тьмы, то с легким сердцем сошел бы следом.

Воины застыли в напряженном ожидании.

— Клянетесь ли вы честью своего народа, что будете следовать за мной и служить мне до тех пор, пока не свершится месть или смерть не освободит вас от этой клятвы? — Конан отвел руку с ключами за спину, чтобы не смущать их видом отчаявшихся людей,— Вирата не даст вам ничего, кроме собачьей смерти. Я предлагаю мщение или, по меньшей мере, достойную смерть.