Даниил Берг - Проект Каин. Адам

• Название: Проект Каин. Адам
• Автор: Даниил Берг
• Жанр: Постапокалипсис

Научно-фантастический роман, в котором повествуется о странной пандемии, начавшейся на территории России и позднее распространившейся по планете.

В книге рассказывается о судьбах нескольких героев и их жизни в новом, изменившемся мире, их поступках, взаимоотношениях и, в конечном счете, о том, что иногда прошлое — какое бы оно ни было — всего лишь прошлое, которое не должно мешать настоящему.

---

— Увести, — коротко приказал он солдатам за спиной. Скрипя прорезиненной тканью, они вышли вперед, поднимая короткоствольные «Калашниковы».

Сержант заорал:

— Да что здесь творится! Какого черта вы!..

То, что произошло дальше навсегда осталось в памяти Ани. Один из «резиновых человечков» шагнул вперед и, коротко размахнувшись, ударил прикладом автомата орущего сержанта в лицо. Аня отчетливо услышала хруст, похожий на тот, который раздается если разгрызть леденец. Сержант завопил, но тотчас захлебнулся кровью и осколками зубов. Девушка вскрикнула и дернулась в сторону, но замерла, услышав металлический щелчок взведенного затвора; один из солдат наставил на нее автомат, яркий свет прожекторов отразился от линз противогаза, превратив их в пылающие глаза. Аня хотела инстинктивно прикрыть лицо руками, но мысль о том, как они воспримут этот жест, остановила ее. Она только тяжело сглотнула ставшую неприятно густой и кислой слюну. Рядом, упав на корточки, стонал сержант, прижимая к искореженному лицу ту самую тряпицу, которой Аня вытирала слезы. Увидев это, она почувствовала иррациональный страх. Девушка широко открытыми глазами посмотрела на Вепрева, который наблюдал за этой сценой с непроницаемым выражением лица, чуть склонив голову на бок. Клементьев, стоящий неподалеку, всхлипнул.

— Хватит, — в голосе Вепрева не было эмоций: ни злости, ни удивления, ни радости, вообще ничего. — Увести.

Солдат ткнул сержанта в склоненный затылок автоматом. Он пронзительно вскрикнул и попытался отстраниться, но заметив направленный в лицо ствол «калаша», замер.

— Встать, — голос говорившего был едва слышен из-за противогаза, но Аня с ужасом поняла, что солдату происходящее, похоже, доставляло немалое удовольствие. В интонациях слышалась едва прикрытая насмешка.

Сержант медленно, с трудом встал, покачнулся (Аня испуганно вздохнула, боясь, что он упадет). Он по-прежнему прижимал к лицу руки, из под пальцев сочилась нереально алая в свете прожекторов кровь. Выпученные глаза таращились на равнодушную маску противогаза замершего перед ним солдата. Капли крови стекали по руке и шлепались на бетон. В голове Ани возник образ плачущего обиженного мальчика, только вот слезы у него были не прозрачные, а кровавые. Нервный смешок чуть не вырвался изо рта, но взгляд, брошенный на замершего перед ней солдата, мгновенно остудил этот идиотский порыв.

— Шагай, — ударивший сержанта солдат качнул стволом, показывая, чтобы тот шел впереди. Сержант снова пошатнулся, но все-таки сделал шаг, за ним еще один. Солдат дождался, пока мужчина пройдет мимо, потом пошел следом.

— Рядовой, — в голосе Вепрева по-прежнему не было никакого намека на эмоции. Солдат, конвоирующий покачивающегося, словно спьяну, сержанта, остановился и обернулся. Вепрев без улыбки смотрел в резиновое «лицо» рядового.

— Зайдете ко мне после окончания дежурства. Вопросы есть?

Ане показалось, что солдат напрягся, но сказать точно из-за дурацкого костюма химзащиты было не возможно. Похоже, что он, как и все остальные, понял, к чему это было сказано: причина продолжала шагать вперед, не обращая никакого внимания на окружающих и роняя на бетон капли крови. Солдат некоторое время таращился на капитана выпученными линзами противогаза, потом произнес глухим, лишенным выражения голосом:

— Так точно, товарищ капитан.

Вепрев кивнул, словно не ожидал ничего другого.

— Проводите… остальных, — сказал он, развернулся и исчез в предрассветной темноте.

Аня проводила его взглядом, дрожа на холодном утреннем ветерке. Снова стал накрапывать дождик, смывая с бетона капли крови. Аня смотрела на розовые струйки, стекающие в трещины под ногами, и ощущала пустоту. Надо же было так глупо влипнуть, вместо того, чтобы идти спокойно со своими друзьями… с Максимом. Она почувствовала, как в ней поднимается волна горечи, жалости к себе и усилием воли, сжав ладони в тугие кулачки, подавила ее. Сейчас было не место и уж точно не время, чтобы разреветься в своем коронном стиле.

— Пожалуйста, пройдемте в карантинную зону, — один из двоих оставшихся «резиновых» солдат указал на строение, так не понравившееся Ане. — Прошу.

Аня кивнула, и, так и не сказав ни слова, пошла в ту же сторону, что и невезучий сержант. Она шагала, глядя под ноги на капельки крови, поблескивающие в свете прожекторов, чувствуя себя странным охотником на крупную дичь, следующим за подранком. Анна пыталась отогнать от себя эти мысли, но ее взгляд то и дело возвращался к темным пятнышкам, и она снова начинала смотреть на них, раздумывая, где и когда сержант остановится. Остановится ли вообще. И сделает ли он это по своей воле.

6.

Они догнали сержанта и его конвоира метрах в двадцати от входа на территорию баракоподобного строения, огороженного высоким сетчатым забором. Глядя на длинное, мрачное строение Аня поняла, что это и есть та самая карантинная зона, куда их вели. Один раз она обернулась и увидела, как за ними так же под прицелом автомата следуют те два солдатика из кузова грузовика. Аня попыталась вспомнить их имена, и без особого удивления поняла, что это бесполезно. Она отвернулась, боясь сбиться с шага, и стала смотреть только вперед.

Сержант по-прежнему прижимал к правой щеке руку, из-под которой сочилась кровь. Но теперь его глаза смотрели более осмысленно: он постоянно косился на своего конвоира, и Аня видела, как во взгляде сержанта вспыхивает злость. Впрочем, он тотчас начинал смотреть себе под ноги, словно боялся, что человек в противогазе увидит это и снова ударит. «Наверное, действительно боялся, и пожалуй что не зря», — подумала девушка.

Подошли остальные, встали рядом с сержантом и Аней. Солдатики жались друг к другу как испуганные грозой овцы, жалобно глядя на равнодушные маски противогазов конвоиров. Один из них бросил непонимающий взгляд на сержанта, но тотчас тихонько охнул, увидев, что с ним. Двое «резиновых человечков» не опускали автоматы, третий подошел к двойным воротам, точнее, к прямоугольнику кодового замка. Неловкими движениями защелкал по кнопкам, раздался пронзительный писк, ворота, дребезжа, откатились в сторону и замерли, едва заметно подрагивая. Набиравший код солдат прошел первым и кивнул остальным.

— Проходите, — приказал один из тех, что не опускал автомат. — Не задерживайтесь.

Нестройной кучкой они прошли ворота, первый солдат вышел вперед и сейчас что-то говорил в миниатюрное устройство на стене.

Дверь, перед которой они сгрудились, мягко зашипела и отъехала в сторону. Один из конвоиров махнул автоматом. Сержант зашел первым, следом Анна, замыкали два солдата, имена которых девушка позабыла. От яркого света, бьющего из многочисленных ламп под потолком, Аня зажмурилась, а когда открыла глаза, то увидела, что все они стоят перед металлическим столом, за которым сидел санитар с изъеденным оспинами скучающим лицом.

— Что здесь?

— Контакт с больными, — ответил один из конвоиров. Аня почувствовала холодок от этих слов.

Санитар лениво кивнул:

— Девушку в третью, там сейчас Лена, остальных во вторую, пятую и шестую.

— Кого куда?

— Без разницы… Хотя нет, этого, с лицом, отведите в шестую. Там слегка… напачкано, так что хуже не будет.

И санитар зашелся противным кашляющим смехом. От этого звука — а скорее от всех событий, что происходили с такой невероятной быстротой — Аня почувствовала дурноту. И пока она шла, сопровождаемая одним из солдат в резиновом костюме, к двери карантинной камеры с ярко-красной тройкой на притолоке, она боялась только одного: как бы ее не вырвало прямо в коридоре. Потому что тогда могла бы оказаться запачкана и третья комната.

7.

Они остановились в придорожной шашлычке около 8 утра: надо было перекусить и решать, как быть дальше. Всю дорогу, пока шли от кольца, где расстались с Аней, мужчины почти не разговаривали, лишь изредка обмениваясь односложными фразами. Погода была под стать настроению: холодное, промозглое утро и легкая морось, повисшая в воздухе как кисея.

Кафе было заброшено, судя по всему больше недели: один из столов на площадке слева от входа лежал кверху ножками, как странное мертвое животное; мангал валялся неподалеку, глядя на мир пустым глазом покореженной трубы из-под разорванных пакетов с древесным углем; входная дверь была распахнута, впуская в заброшенное помещение сырость. Максим с Николаем некоторое время постояли, оглядывая двор и здание, переглянулись и, не сказав друг другу ни слова, пошли к дверям.

Макс равнодушно перешагнул через поваленный мангал, зашелестел никем не убираемой листвой около крыльца. Николай приоткрыл дверь, держа наготове монтировку, осмотрелся, кивнул парню и зашел в кафе. В шашлычке неприятно пахло сырым горелым деревом, грязью и почему-то сахарной ватой. Утренний свет — и без того довольно-таки тусклый из-за набежавших облаков — проникал слабыми лучами сквозь заляпанные грязью и листьями окна, расплываясь по полу едва видимыми серыми пятнами. Перевернутые стулья стояли на столах, зеркало за барной стойкой переливалось в темноте, отражая слабый уличный свет. Николай медленно прошелся по залу, половицы скрипели под ногами.