Юрий Перов - Прекрасная толстушка. Книга 2

• Название: Прекрасная толстушка. Книга 2
• Автор: Юрий Перов
• Издательство: Столица-Принт
• Жанр: Эротика
• Год: 2005
• ISBN: 5-98132-063-X

Двадцать восемь захватывающих, искренних любовных историй восхитительной женщины, красота которой, словно магнит, притягивает мужчин. Среди ее поклонников — зловещий Берия и «вор в законе», знаменитый футболист и известный тенор, космонавт и скульптор с мировым именем…

Образы героев книги воссозданы известными российскими актерами в сериале «Желанная», снятом по этому роману и с успехом прошедшем на телеэкранах.

---

Потом мы с Никой ночью пробираемся каким-то садом.

Гроза, молнии, чьи-то грубые крики, лай собак, мы бежим, взявшись за руки. И меня пронзает мучительное наслаждение от ощущения ее руки…

Потом морской берег с высокими пальмами и белым, как в песочных часах, чистым песком. Почему-то я знаю, что это остров. Мы совершенно обнаженные выходим из воды. Ника вдруг срывается с места и бежит по твердой прибрежной кромке, высоко поднимая свои точеные колени. Я бегу за ней, и налитая моя грудь тяжело бьется на бегу, но я знаю, что это хорошо, что эта грудь для Ники… Я догоняю ее. Уворачиваясь от меня, она выбегает на сухой песок и, потеряв равновесие, падает. Я падаю вслед за ней.

Заливаясь счастливым смехом, мы барахтаемся в песке, который покрывает нас с головы до ног… Наконец я за плечи прижимаю Нику к земле. Она смеется и дразнится, показывая мне острый язычок… Вдруг я испытываю такое непреодолимое желание, что у меня все внутри переворачивается… Медленно сползаю вниз по ее крепко сжатым ногам, пытаюсь раздвинуть колени. Сильно давить я не могу, чтобы не причинить ей боль, потому что на моих руках и на ее нежной коже песок. Но вот ноги ее поддаются моим робким усилиям и медленно раздвигаются. Между ногами она также сплошь покрыта белым крупным песком. Я начинаю бережно, дрожащими от желания пальцами счищать песок с ее промежности. Складочку за складочкой, до песчинки. Я вижу, как от моих прикосновений набухают от страсти ее слипшиеся, озябшие в прохладной морской воде губы. В какой-то момент они сами по себе, словно живые, открываются передо мной. Я вижу очень близко их алую, влажную изнанку и спелую черешенку сверху под их сводом. Прямо на моих глазах черешенка эта растет, вытягивается, становится величиной с большой палец и на конце ее сверкает прозрачная тяжелая капля… Я медленно тянусь к этой медовой капле, уже представляя ее вкус на языке, представляя, как буду мучительно медленно продвигаться губами по этой удлинившейся черешенке, чтобы погрузить ее в рот до основания, и в этот момент оглушительно звенит мерзкий будильник…

Я еле удержалась, чтобы не швырнуть его об стену. Все тело ныло и гудело, наполненное нерастраченным желанием. Во рту ощущение потери… Пребывая еще в полусознательном со стоянии, я подняла руку и дотронулась до горящих губ. Мой рот, переполненный слюной, приоткрылся и медленно втянул в себя палец… Бедра мои конвульсивно сжались, и я забилась в сладких судорогах…

За завтраком, заметив на указательном пальце левой руки отметины от зубов, я решила, что необходимо срочно за вести мужика, чтобы не свихнуться окончательно. Мало ли, что никто не нравится, что с души воротит, — надо терпеть! Для здоровья. Лекарство пьют не для удовольствия. И я бесстрашно бросилась на поиски лекарства. Вышла на тропу войны с мужиками.

Той беспросветной апатии, в которой я пребывала, тоскуя о поруганной разбитой любви, теперь и в помине не было. Я обернула всю свою нерастраченную любовь и энергию на себя.

Для того чтобы быть в отличной боевой форме, я начала ежедневно заниматься гимнастикой, ограничила себя в сладком и мучном, набрала много заказов, и, стало быть, у меня опять появились деньги. Сшила бархатные чехлы на сиденья для своей «Волги», стала больше следить за своей внешностью, не выходила на улицу ненакрашенной и с неуложенной головой, что частенько позволяла во время любовного томления…

Одним словом, без любви мне жилось гораздо лучше, чем в самый разгар страстей роковых. Оставалось только найти подходящего мужика. Но вот тут-то словно заклинило… Мне по-прежнему никто не нравился.

От полного отчаяния я сделалась страшной модницей. Если раньше я себе каких-то фасонов просто не позволяла, немножко стесняясь своих форм, то теперь я все это с неслыханной дерзостью выставляла напоказ.

Самой моей любимой одеждой в ту пору был тонкий черный облегающий свитерок, узкая, сильно обтягивающая юбка до половины колена с небольшим разрезом сзади для ходьбы и шпильки высотой 12 сантиметров. Очень любила капрон со швом и черной пяткой.

Можете представить себе картину, открывающуюся алчущим взорам мужиков, если учесть, что объем бедер у меня в то время был сто восемнадцать сантиметров, талия восемьдесят, а грудь сто семнадцать…

Раньше женатые мужчины для меня просто не существовали, а теперь мне доставляло удовольствие морочить им голову. Я тем самым словно говорила их женам: «Ну и где ваше безмятежное счастье, к которому вы стремились всю жизнь… Вот сейчас дуну, и разлетится ваша жизнь, как одуванчик…» Нарочно до скандала я не доводила, но если скандал все же образовывался, не сильно тому огорчалась…

В общем, я стала самой настоящей стервой, если не сказать хуже.

2

На слово «король» я случайно натолкнулась в своей родной «Вечерке». Какой-то восторженный журналист назвал его «королем современных шахмат». Он недавно стал самым молодым за всю историю шахмат чемпионом мира.

Я всмотрелась в него повнимательнее. Он как раз участвовал в какой-то телепередаче. А его величество ничего, решила я. А раз так, то я стану королевой раньше, чем мой Принц королем!

А чемпион между тем что-то увлеченно рассказывал, поглядывая на красивую дикторшу с нескрываемым мужским интересом. «Бедняга, — подумала я, — он и не подозревает, что в самом ближайшем будущем ему придется разделить свой трон… Пусть даже на время».

Дело оставалось за малым — найти его, познакомиться, а остальное дело техники, как уже тогда говорил по телевизору спортивный комментатор Озеров, тоже, между прочим, Николай Николаевич.

Прежде всего я пошла в «Некрасовку» и просмотрела все спортивные и прочие газеты времен его матча за звание чем пиона мира с Ботвинником. Из газет выяснилось, что он на год моложе меня, родом из Риги. В 1958 году окончил Латвийский университет, факультет журналистики, с 1959 года международный гроссмейстер, победитель всесоюзных, межзональных и международных турниров.

Потом я позвонила Леке, который подвизался в отделах культуры нескольких московских и центральных газет, давая туда статейки в основном по балету… Я без обиняков спросила у него, сможет ли он мне достать в любой из газет удостоверение внештатного сотрудника. Его удивила моя просьба и он по интересовался, для чего мне понадобилось удостоверение.

Чтобы не вдаваться в излишние подробности, я сказала ему, что влюбилась в чемпиона и хочу познакомиться с ним под видом корреспондента все равно какой газеты. Леку мой план позабавил, и он с удовольствием взялся мне помочь.

Для этого мне пришлось идти с ним в отдел культуры одной весьма солидной московской газеты и беседовать с очень важным заведующим отделом. Он был молодой мужчина, и удостоверение я получила очень быстро, пообещав всего лишь интервью или творческий портрет Певца, доступ к которому рядовых журналистов был весьма затруднен.

Забегая вперед, скажу, что портрет этот я между делом написала. Певец был не очень удивлен тем, что я занялась творческой деятельностью, и отнесся к этой идее благосклонно. Он, безусловно, приписал это своему благотворному влиянию. Как мне потом сообщил Лека, на редакционной летучке мой материал был признан лучшим и целую неделю висел на какой-то там доске.

Следующим моим шагом был звонок в шахматную федерацию. Там я выяснила, в каком номере гостиницы «Москва» остановился чемпион.

Потом, позвонив в гостиницу, я строгим голосом представилась ответственным секретарем газеты и узнала номер его телефона.

Условиться об интервью было довольно нелегко. Чемпион с нескрываемым раздражением в голосе заявил, что у него нет ни секунды времени, что у него напряженный график жизни, и, к сожалению, он не может уделить мне ни одной минуты.

Я едва не бросила трубку, но в последний момент отчетливо услышала, как женский голос на другом конце провода вульгарно промяукал: «Мишка, Мишка, где твоя улыбка, полная задора и огня?» Тут какой-то упрямый бес вселился в меня, и я решила добиться этого интервью во что бы то ни стало. Я начала его умолять. Он предложил мне позвонить через недельку, когда он более или менее освободится… Я выругалась про себя. В федерации мне точно сказали, что он через пять дней уезжает. Тогда я решила пустить в ход главную артиллерию:

— Очень жаль, — смиренно сказала я и горестно вздохнула.

— Какое имеет значение — сейчас или через неделю? — сказал он и, прикрыв трубку рукой, кому-то сказал вполголоса: — Подожди, неудобно, пресса…

— Для меня имеет значение, — сказала я и еще горестнее вздохнула. — Теперь у меня будут неприятности… Ваше интервью запланировано в воскресный номер. Меня теперь еще полгода не возьмут в штат. Это третье задание, которое я проваливаю… И все три по независящим от меня причинам… Просто я не умею настоять на своем… — под конец я чуть не рыдала взаправду, поражаясь своей сообразительности.