Питер Хопкирк - Большая Игра против России: Азиатский синдром

• Название: Большая Игра против России: Азиатский синдром
• Автор: Питер Хопкирк
• Жанр: История
• Год: 2004
• ISBN: 5-7905-1816-8

В классической работе П. Хопкирка описаны два века противостояния (от эпохи Петра I до Николая II) между двумя великими державами — Англией и Россией — в Центральной Азии, анализируются их геополитические цели в этом огромном регионе. Показана острейшая тайная и явная борьба за территории, влияние и рынки. Изложена история войн России и последовательного покорения ею владений эмиров и ханов — Ташкента, Самарканда, Бухары, Хивы, Коканда, Геок-Тепе, Мерва… захвата афганского Панджшеха, районов Памира. Ярко описаны удивительные и драматические приключения выдающихся участников Большой Игры — офицеров, агентов и добровольных исследователей (русских и англичан), многие из которых трагически погибли.

---

11. Бернс едет в Бухару

«Увы, Синд теперь потерян, — вздохнул паломник, увидевший проплывающего по Инду лейтенанта Александра Бернса с его отрядом. — Англичане увидели реку, которая станет дорогой к нашему завоеванию». Этот страх эхом откликнулся в словах солдата, сказавшего Бернсу: «Зло свершилось. Вы увидели нашу страну». Как и предупреждал сэр Чарльз Меткалф, ни для кого не осталась секретом реальная цель экспедиции; подозрительные эмиры первыми начали энергично препятствовать проходу по их водам английского судна со странным грузом. В конце концов, однако, запуганные тяжкими последствиями, если они задержат подарки для Ранжит Сингха, и в свою очередь получившие богатые дары, они неохотно согласились позволить Бернсу и его спутникам проследовать дальше. Если не считать нескольких случайных выстрелов, произведенных с берегов реки, с серьезными трудностями отряд Бернса больше не сталкивался, хотя эмиры и настаивали, что не смогут отвечать за их безопасность, когда они будут медленно двигаться к северу.

Продвигаясь, где возможно, по ночам, чтобы избежать возрастающей враждебности местных жителей, Бернс достиг столицы Ранжит Сингха Лахора спустя пять месяцев после того, как они вошли в устье Инда. Помимо составления карты реки, которое включало проведение скрытных промеров ее глубин в мутной от ила воде, своим путешествием они доказали, что система Инда судоходна по крайней мере до этой точки в 700 милях от побережья, пусть даже только для плоскодонных судов, вроде того, на котором они плыли. Значит, при наличии согласия Ранжит Сингха британские товары можно было там разгрузить и по суше доставить в Афганистан, а дальше через Оксус на рынки Туркестана.

Пять лошадей, которые каким-то чудом пережили жару и прочие неудобства длительного путешествия, вызвали целую сенсацию среди придворных, отправленных на границу, чтобы приветствовать прибывших в Пенджаб путников. «Сначала, — отмечал Бернс, — ожидали, что ломовые лошади будут скакать галопом, рысью и выполнять все эволюции, свойственные более подвижным животным». Затем еще большее изумление вызвали их массивные ноги. При этом обнаружилось, что одна их подкова весит в четыре раза больше, чем подкова местной лошади. Бернса спросили, можно ли одну из них послать в Лахор вперед. «Любопытство было тотчас же удовлетворено, — отмечал он, — причем это сопровождалось самым тщательным обмером каждой лошади для специального доклада Ранжит Сингху». Не меньшее восхищение придворных вызвала обитая синим бархатом карета; запряженная пятью громадными лошадьми («маленькими слонами», как окрестили их местные жители), она двинулась по суше в столицу.

В Лахоре Бернса ждал изумительный прием, Ранжит настолько же стремился сохранить сердечные отношения с англичанами, насколько и они старались удержать могучего соседа-сикха на своей стороне. Дело в том, что его хорошо обученная и прекрасно экипированная армия, как считали в Калькутте, вполне могла сравниться с собственными вооруженными силами компании. Правда, ни одна из сторон не испытывала ни малейшего желания проверить это равенство на деле. Единственной причиной беспокойства в Лондоне и Калькутте было состояние здоровья Ранжита и неизбежная борьба за власть, которая должна была последовать после его смерти. Одной из задач Бернса было доложить о перспективах здоровья правителя и о политических настроениях в стране.

«Мы подошли почти вплотную к стенам города, — писал он позднее, — и вошли в Лахор через дворцовые ворота. Вдоль улиц были выстроены кавалерия, артиллерия и пехота, причем все они салютовали нам, когда мы проходили мимо. Скопление народа было необычайным, главным образом люди заполняли балконы домов и хранили в высшей степени почтительное молчание». Бернса и его спутников затем провели через наружный двор королевского дворца к главному входу в тронный зал. «Когда я нагнулся, чтобы снять башмаки, — сообщал он, — я неожиданно почувствовал, что меня обнимают чьи-то руки, и оказался в объятиях маленького пожилого человека ». Тут я, к своему удивлению, понял, что это был сам могущественный Ранжит Сингх, который вышел вперед, чтобы приветствовать своих гостей. Это была беспрецедентная честь. Потом магараджа взял Бернса за руку, ввел его внутрь и усадил в серебряное кресло перед троном.

Бернс передал Ранжиту Сингху письмо от лорда Элленборо. Запечатанное в конверт из золотой ткани с британским королевским гербом, оно содержало личное послание правителю сикхов от Вильяма IV. Ранжит приказал, чтобы его прочитали вслух. «Король, — писал лорд Элленборо, — лично приказал мне выразить Вашему Величеству искреннее удовлетворение, с которым Его Величество воспринимает глубокое взаимопонимание между британским правительством и Вашим Величеством, которое существует уже столько лет и, даст Бог, продлится навсегда». Ранжит Сингх явно был в восторге и, не дождавшись конца чтения, приказал произвести мощный артиллерийский салют — двадцать один залп из шестидесяти пушек, чтобы о его удовольствии узнали все жители Лахора.

Затем в сопровождении Бернса Ранжит отправился осматривать новую парадную карету и пятерку тяжеловозов, которые терпеливо ждали снаружи на жаре. Явно испытывая от такого исключительного подарка английского монарха огромное удовольствие, он приказал придворным провести перед ним всех лошадей по очереди. Наутро Бернс со спутниками присутствовали на военном параде, где в линию были выстроены пять полков пехоты. Ранжит пригласил Бернса осмотреть его войска, одетые в белую форму с перекрещенными черными ремнями и вооруженные ружьями работы местных мастеров. Потом полки прошли перед гостями Ранжита парадным маршем «с точностью и мастерством, — отмечал Бернс, — совершенно не уступающим точности и мастерству наших индийских войск». Ранжит задал ему множество вопросов на военные темы, и в частности спросил, как британские войска действуют против артиллерии.

Всего Бернс и его спутники провели у Ранжита в гостях почти два месяца. Устраивались бесчисленные военные парады, банкеты и прочие развлечения, включая длительные застолья вместе с Ранжитом за поглощением «адского варева» местной перегонки, к которому тот был в высшей степени неравнодушен. Выступала также группа из сорока кашмирских танцовщиц, одетых мальчиками, которыми одноглазый правитель (глаз он потерял в результате оспы), видимо, также увлекался. «Это, — доверительно подмигивая, говорил он Бернсу, — еще один из моих полков, но говорят, что это единственный полк, в котором я не могу добиться дисциплины». Когда девушки, одна прекраснее другой, закончили танец, их увезли на слонах — к большому разочарованию молодого Бернса, который также испытывал слабость к местным красоткам.

Оставалось достаточно времени и для серьезного обсуждения политических и торговых вопросов — истиной цели их приезда. На Бернса произвел глубокое впечатление высохший и морщинистый старый сикх, несмотря на свои небольшой рост и непривлекательную внешность, пользовавшийся почетом и уважением со стороны этих воинственных людей, любой из которых возвышался над ним на две головы. «Природа, — писал Бернс, — в самом деле пожалела для него своих даров. Он потерял один глаз, лицо его было обезображено оспой, рост не превышал пяти футов и трех дюймов». Однако когда он командовал, все вокруг становились по стойке смирно. «Никто не осмеливался заговорить без его знака, — отмечал Бернс, — хотя толпа в те времена была похожа скорее на базар, чем на двор первого здешнего властелина».

Подобно всем местным правителям, он мог быть беспощадным, хотя и утверждал, что за все время своего долгого правления никогда и никого не отправил на смерть. «Знания и умение примирять, — писал Бернс, — были двумя главными орудиями его дипломатии». Но как долго еще старик останется у власти? «Вполне вероятно, — записывал Бернс, — что деятельность этого вождя близится к концу. Его грудь была узкой, спина — согнутой, ноги — иссохшими». Ему казалось, что ночные пьянки намного превышали силы старика. Однако его любимый алкогольный напиток — «более жгучий, чем самое крепкое бренди» — казалось, не причинял ему никакого вреда. Ранжит Сингх прожил еще восемь лет — к большому облегчению руководителей компании, которые видели в нем жизненно важное звено в обороне внешних границ Индии и мощного союзника против русских захватчиков.

Наконец в августе 1831 года, нагруженные подарками и комплиментами, Бернс и его спутники вернулись на британскую территорию. Сделали они это у Ладхианы, самого передового гарнизона компании в северо-западной Индии. Там у Бернса случилась короткая встреча с человеком, судьба которого оказалась так тесно связанной с его собственной. Афганский правитель в изгнании шах Шуджах мечтал о возвращении утраченного трона и свержения его нынешнего обладателя, ужасного Дост Мохаммеда. На Бернса этот человек меланхолического вида, у которого уже проявлялась склонность к полноте, впечатления не произвел. «Из того, что мне удалось узнать, — писал он, — не похоже, что шах обладает достаточной энергией, чтобы самому отвоевать свой трон в Кабуле». К тому же, как чувствовал Бернс, у него не было ни личных качеств, ни политической проницательности, чтобы объединить такую непокорную нацию, как афганцы.