Давид Самойлов - Струфиан

• Название: Струфиан
• Автор: Давид Самойлов
• Жанр: Поэзия

Уже много лет ведутся споры: был ли сибирский старец Федор Кузмич императором Александром I... Александр "Струфиана" погружен в тяжелые раздумья о политике, будущем страны, недостойных наследниках и набравших силу бунтовщиках, он чувствует собственную вину, не знает, что делать, и мечтает об уходе, на который не может решиться (легенду о Федоре Кузьмиче в семидесятые не смаковал только ленивый - Самойлов ее элегантно высмеял). Тут-то и приходит избавление - не за что-то, а просто так. Давид Самойлов в этой поэме дал свою версию событий: царя похитили инопланетяне.  Да-да, прилетели пришельцы и случайно уволокли в поднебесье венценосного меланхолика - просто уставшего человека.

Конечно, в "трактате Кузьмича" Самойлов пародировал солженицынское "Письмо вождям" (только подсмеивался над якобы патриархально-утопическим проектом автор одновременно писавшихся "Цыгановых"). Конечно, Самойлов с симпатией рисует "лейб-гвардии бунтовщиков" (только ведь знает, чем их заваруха кончится). Но поэма все же не о них - не о тех, кто так или иначе остался на посту (занятно, что часовой, видевший приземление странного объекта, умер на месте), а о том, кто мигом от всего избавился. Ушел в бессрочный отпуск. И пусть дует сильный ветер в Таганроге, пусть рвется вперед история, пусть остаются нерешенными неразрешимые вопросы:

А неопознанный предмет,

Летел себе среди комет.

---

7

 Был Дибич умный генерал
 И голову не потерял,
 Кузьмин с пристрастьем был допрошен
 И в каземат тюремный брошен,
 Где бредил словом 'струфиан'.
 Елизавете Алексевне
 Последовало донесенье,
 Там слез был целый океан.
 Потом с фельдъегерем в столицу
 Послали экстренный доклад
 О том, что августейший брат
 Изволил как бы... испариться.
 И Николай, великий князь,
 Смут или слухов убоясь,
 Велел словами манифеста
 Оповестить, что царь усоп.
 Гвардейца положили в гроб
 На императорское место.

8

 А что Кузьмин? Куда девался
 Истории свидетель той,
 Которым интересовался
 Лев Николаевич Толстой?
 Лет на десять забыт в тюрьме,
 Он в полном здравье и уме
 Был выпущен и плетью бит.
 И вновь лет на десять забыт.
 Потом возник уже в Сибири,
 Жил на заимке у купца,
 Храня секрет своей цифири.
 И привлекать умел сердца.
 Подозревали в нем царя,
 Что бросил царские чертоги.

9

 Дул сильный ветер в Таганроге,
 Обычный в пору ноября.
 Он через степи и леса
 Летел, как весть, летел на север
 Через Москву. И снег он сеял.
 И тут декабрь уж начался.
 А ветер вдоль Невы-реки
 По гладким льдам свистал сурово
 Подбадривали Трубецкого
 Лейб-гвардии бунтовщики.
 Попыхивал морозец хватский.
 Морскую трубочку куря.
 Попахивало на Сенатской
 Четырнадцатым декабря.

10

 А неопознанный предмет
 Летел себе среди комет.