Белинда Александра - Белая гардения

• Название: Белая гардения
• Автор: Белинда Александра
• Издательство: Книжный Клуб «Клуб Семейного Досуга»
• Жанр: Историческая проза
• Год: 2008
• ISBN: 978-966-343-771-2

Аня Козлова, дочь белоэмигрантов, в тринадцать лет осталась без родителей и чудом избежала репрессий.

Отец сравнивал ее с гарденией — хрупким цветком волшебной красоты, который требует заботы и внимания. Однако молодая женщина проявляет завидное мужество и стойкость перед жизненными невзгодами. Она с одинаковым достоинством управляет роскошным ночным клубом в Шанхае и работает официанткой в Австралии, куда ее забросила судьба. Ни подлость мужа, ни боль одиночества не сломили ее. Она живет надеждой отыскать свою мать, ибо нет уз прочнее, чем узы матери и ребенка.

---

— Они защищают нас от пиратов, — объяснила Ирина. — В вашем секторе надо быть поосторожнее.

Я намотала полотенце вокруг бедер, а его концами закрыла грудь, но Ирина спокойно прошла мимо мужчин, не снимая полотенца с плеча. Она явно знала, какой эффект производят ее роскошное тело и раскованная походка.

Пляж показался мне сказочно красивым. Белый, как пена, песок был усеян кокосами и миллионами мелких ракушек. На берегу не было никого, за исключением двух коричневых ретриверов, которые спали в тени пальмы. Когда мы проходили мимо, они подняли головы. Чистая спокойная вода сверкала в лучах полуденного солнца. Я, не раздумывая ни секунды, побежала к моде, хотя до того мне никогда не приходилось плавать в океане, Но коже от удовольствия побежали мурашки, когда я ворвалась в лазурную гладь. Подо мной проносились стайки юрких серебряных рыбок, я же, запрокинув голову, просто легла на бескрайнее кристальное зеркало. Ирина нырнула и всплыла, смаргивая капли с ресниц. «Там и исцелишься», — вспомнила и ее слова, ощущая, что на самом деле начинаю приходить в себя. Я буквально чувствовала, как воспаление сходит со щеки благодаря солнцу и соленой воде, действующих как антисептик. Прошлая шанхайская жизнь смывалась с меня. Я снова наслаждалась природой, снова стала девочкой из Харбина.

— Не знаешь, есть тут кто-нибудь из Харбина? — поинтересовалась я у Ирины.

— Да, — ответила она. — Моя бабушка там родилась. А что?

— Я хочу найти кого-нибудь, кто знал мою мать.

Ирина и я лежали на полотенцах в тени пальм, млея от солнца, как и ретриверы.

— Мои родители погибли во время бомбардировки Шанхая, когда мне было восемь, — рассказывала Ирина. — Меня забрала бабушка. Вполне возможно, что она была знакома с твоей мамой, когда жила в Харбине, хотя их дома находились в разных районах.

Нашу идиллию нарушил шум машины, подъехавшей сзади. Я подумала, что это филиппинская полиция, и вскочила на ноги, но это был Иван. Он махал нам с водительского места джипа. Сначала мне показалось, что автомобиль выкрашен в защитные цвета, но, присмотревшись, я поняла, что пятна на бортах были следами коррозии и грязи.

— Хотите съездить на самую высокую гору на острове? — весело спросил он. — Вообще-то, я не должен никого туда возить. Но я слышал, там водятся духи, поэтому для защиты мне нужны две непорочные девы.

— Вечно ты что-нибудь придумаешь, — засмеялась Ирина. Она встала, отряхнула с ног прилипший песок, обернула вокруг талии полотенце и, прежде чем я успела что-нибудь сказать, запрыгнула в джип. — Давай, Аня! — крикнула она. — Поехали на экскурсию! Денег с тебя за это не возьмут.

— Ты ходила к врачу? — осведомился Иван, когда я тоже забралась в машину.

На этот раз я старалась не задерживать свой взгляд на лице молодого человека.

— Да, — ответила я. — Это действительно тропический червь. Я подхватила его, как только покинула Шанхай.

— Корабль, на котором ты приплыла, уже не раз и не два совершал такие путешествия. У многих из нас было то же самое, но ты первая, у кого я вижу эту штуку на лице. Это очень опасно, потому что близко к глазам.

Песчаный пляж тянулся милю, после чего кокосовые пальмы и веерные пальмы нипа сменились жуткими с виду деревьями с переплетенными ветвями, которые тянулись к нам, как руки демонов. Их покривившиеся стволы были обвиты лианами и растениями-паразитами. Мы проехали водопад, рядом с которым к скале была прибита старая деревянная дощечка с надписью: «У источников воды остерегайтесь змей». После нескольких минут пути Иван остановил машину. Дорогу преграждал завал из почерневших камней. Как только заглох двигатель, наступила неестественная и пугающая тишина. Не было слышно ни пения птиц, ни звука ветра, ни шума океана. Какой-то рисунок на скалах привлек мое внимание. Глаза! Я подошла поближе и осмотрела камни внимательнее. Постепенно стало понятно, что на их поверхности высечены изображения святых и деревьев папайя. По спине прошел холодок. Нечто подобное я видела раньше в Шанхае, но эта испанская церковь, судя по руинам, была очень древней. Бесформенная груда битого изразца — вот все, что осталось от обвалившейся колокольни, но остальная часть здания сохранилась. В каждой трещинке рос маленький папоротник, и я представила себе прокаженных, которые жили на острове до прибытия американцев, собираясь вокруг церкви и думая, отвернулся ли от них Господь так же, как люди, которые привезли их сюда умирать.

— Что бы ни случилось, не выходи из джипа, — предупредил Иван, глядя прямо мне в глаза. — Тут кругом змеи… и старое оружие. Если меня разнесет на клочки — не страшно, но только не таких красивых девушек, как вы.

Я поняла, зачем он пригласил нас с собой, почему приехал за нами на пляж. Это была рисовка. Иван заметил, как я смотрела на него, и теперь хотел показать, что не стесняется своего обезображенного лица. Признаться, я даже обрадовалась, что он так поступил. Меня это восхитило, потому что сама я не отважилась бы на такое. Отметина на моей щеке не так бросалась в глаза, как его шрам, но я готова была спрятаться от всего белого света.

На одном из сидений лежало одеяло. Когда Иван откинул его, я увидела, как на солнце блеснул охотничий нож. Он засунул его за ремень, набросил на плечо моток веревки и растворился в зарослях джунглей.

— Иван ищет новые материалы для экрана, — объяснила Ирина. — Они хотят построить кинотеатр.

— Он рискует жизнью ради кинотеатра? — удивилась я.

— Этот остров стал для Ивана родным, — сказала Ирина. — Местом, ради которого стоит жить.

— Понятно. — Я вздохнула, и мы надолго замолчали.

Прошло больше часа. Мы сидели в полной тишине и всматривались в джунгли, надеясь заметить какое-то движение. Морская вода, высохнув, стянула кожу, и я почувствовала соль на губах.

Ирина повернулась ко мне.

— Я слышала, что он работал пекарем в Циндао, — заговорила она. — Во время войны японцы узнали, что какой-то русский посылал радиограммы на американский корабль. В наказание они решили наугад выбрать нескольких русских и казнить их. Они связали его жену и двух маленьких дочерей, закрыли в магазине и подожгли его. Пытаясь спасти их, Иван бросился в огонь. Шрам — это память о случившейся трагедии.

Я сидела на заднем сиденье джипа, поджав ноги и уткнувшись подбородком в колени.

— Какой ужас, — отозвалась я, понимая, что более подходящих слов не найти. На всех нас война оставила шрамы. Каждое утро я просыпалась в отчаянии, как и многие другие. Солнце напекло шею. Я всего день провела на острове, но его горячие лучи уже начинали оказывать на меня воздействие. Солнце могло творить чудеса: исцелять, доводить до безумия, облегчать боль… В последние дни я все время думала о том, что осталась одна, поэтому знакомство с Ириной и Иваном стало для меня отдушиной. Если они нашли здесь объяснение, почему стоило продолжать жизнь, может быть, найду его и я.

Неделю спустя я сидела на своем рабочем месте в офисе МОБ и печатала письмо на машинке, в которой не работала буква «в». Я научилась подставлять в тексты вместо слов с «в» другие, соответствующие по смыслу, но без нее. Так, вместо «раз в год» я печатала «ежегодно», вместо «взрослые» — «достигшие зрелости», а «искренне Ваш» превращалось в «с наилучшими пожеланиями». Мои познания в английском языке стремительно углублялись, но с русскими фамилиями возникла проблема. Многие из них заканчивались на «в», и тогда я вместо «в» печатала «б», а потом ручкой старательно дорисовывала верхнюю дужку.

Офис МОБ размещался в ниссеновском бараке с одной открытой стенкой, двумя рабочими столами и шкафом для документов. Мой стул громко скрипел о бетонный пол всякий раз, когда я шевелилась. Мне приходилось складывать в стопку все бумаги у себя на столе и придавливать их чем-нибудь тяжелым, чтобы их не унесло морским бризом. Работая в режиме пятичасового рабочего дня, я получала один американский доллар и банку консервированных фруктов в неделю. Я была одной из немногих беженцев, которым платили за работу. Остальные должны были трудиться бесплатно.

И тот день капитан Коннор был раздражен. Ему не давала покоя надоедливая муха. Он несколько раз пытался ее прихлопнуть, но насекомому уже больше часа удавалось отлетать в самую последнюю секунду. Сейчас она приземлилась на отчет, который я только что закончила печатать. Капитан Коннор в пылу охотничьего азарта грохнул кулаком по стопке бумаг. На этот раз мухе спастись не удалось. Он виновато посмотрел на кулак, потом на меня.

— Перепечатать? — спросила я.

Такие случаи происходили у нас довольно часто, но идеально перепечатать целую страницу текста, да еще с учетом того, что до появления на острове я никогда не имела дела с пишущей машинкой, было заданием не из легких.