Белинда Александра - Белая гардения

• Название: Белая гардения
• Автор: Белинда Александра
• Издательство: Книжный Клуб «Клуб Семейного Досуга»
• Жанр: Историческая проза
• Год: 2008
• ISBN: 978-966-343-771-2

Аня Козлова, дочь белоэмигрантов, в тринадцать лет осталась без родителей и чудом избежала репрессий.

Отец сравнивал ее с гарденией — хрупким цветком волшебной красоты, который требует заботы и внимания. Однако молодая женщина проявляет завидное мужество и стойкость перед жизненными невзгодами. Она с одинаковым достоинством управляет роскошным ночным клубом в Шанхае и работает официанткой в Австралии, куда ее забросила судьба. Ни подлость мужа, ни боль одиночества не сломили ее. Она живет надеждой отыскать свою мать, ибо нет уз прочнее, чем узы матери и ребенка.

---

Начальник станции взмахнул флажком и дал свисток. Поезд тронулся. Запах угля был еще более невыносим, чем воздух в купе, поэтому Ирине пришлось закрыть окно. Когда поезд покинул порт, все прильнули к окну, чтобы рассмотреть город. Сквозь доступный мне кусочек стекла я разглядела довоенные машины, которые в старых традициях неспешно двигались по улицам, где не было никаких пробок, беспрерывных гудков и рикш, как в Шанхае. Поезд проехал мимо многоквартирного здания. Я увидела, как открылась парадная дверь и на пороге появилась женщина в белом платье, шляпе и перчатках. Она словно сошла с рекламы модных духов. Образ женщины наложился на впечатление от гавани, и меня в первый раз охватил восторг от этой страны.

Но уже через несколько минут за окном стали мелькать ряды асбестоцементных домов с крышами из белой жести, окруженных запущенными садами, и мой восторг сменился чувством безысходности. Оставалось надеяться, что в Сиднее, как и во всех других крупных городах, рядом с железнодорожными путями жили только самые неимущие люди. Вид из окна лишний раз напоминал, что мы находимся не в Америке. Джин Келли и Фрэнк Синатра не будут танцевать на улицах этого города. Здесь не было ничего похожего на Эмпайр-стейт-билдинг, статую Свободы или Таймс-сквер. Лишь улицы изящных домов да мост.

Полька, что была помоложе, достала из сумки какой-то сверток, замотанный в тряпку. К запаху пота примешался запах хлеба и вареных яиц. Она предложила мне и Ирине по бутерброду с яйцом. Я с благодарностью приняла это нехитрое угощение. Мне очень хотелось есть, потому что я не завтракала. Даже Ирина, у которой из-за гриппа совершенно не было аппетита, улыбнулась и взяла протянутый кусочек хлеба.

— Смачнего, — сказала Ирина. — Bon appetit.

— Сколько языков ты знаешь? — спросила я у нее.

— Ни одного, кроме русского, — ответила она, улыбаясь. — Но я пою песни на немецком и французском.

Я снова повернулась к окну и заметила, что вид опять изменился. Теперь мы проезжали мимо полей, где рядками росли помидоры, морковь и зелень. Над полем летали птицы. Фермерские дома казались маленькими и одинокими и почти не отличались от хозяйственных построек во дворах. Мимо нас проносились железнодорожные станции. Можно было подумать, что они заброшены, если бы не аккуратные клумбы с розами перед ними и тщательно покрашенные знаки.

— Вполне вероятно, что Иван тоже будет в лагере, — задумчиво произнесла Ирина.

— Мельбурн намного южнее, — заметила я.

— Тогда нам нужно как можно скорее написать ему. Вот он удивится, что и мы оказались в Австралии!

Слова Ирины напомнили мне о последних неделях на острове Тубабао, и я беспокойно заерзала на месте. Я сказала ей, что обязательно напишу Ивану, но это обещание прозвучало как-то неубедительно даже для меня самой. Ирина бросила на меня внимательный взгляд, но не сказала ни слова. Она плотнее укуталась в одеяло и откинула голову на спинку сиденья.

— А куда мы вообще едем? Мне бы хотелось жить в городе. — Подруга зевнула и уже в следующую секунду начала дремать.

Я покрутила в руках застежку своей сумочки. Как удивительно, что эта изящная вещица, лежащая у меня на коленях, проделала вместе со мной весь путь от Шанхая до Австралии! А теперь, как и я, она направлялась в лагерь для беженцев, затерянный где-то на бескрайних просторах незнакомой страны. Впервые я взяла в руки эту замшевую сумочку, когда собиралась пойти с Любой на обед в женский клуб. Это произошло еще до измены Дмитрия, когда я и подумать не могла, что мне придется жить не в Китае, а в каком-то другом государстве. Кожа на сумочке выгорела под жарким солнцем Тубабао и протерлась с боков. Я прикоснулась к шраму на щеке и подумала: «Неужели я живу одной и той же судьбой с этой вещью?» Я открыла застежку и провела пальцами по матрешке, которая лежала внутри. Вспомнив день, когда у меня забрали мать, я стала размышлять о том, что она могла увидеть по пути в Россию. Неужели и ей все казалось таким же чужим, как сейчас мне, наблюдающей за пейзажем, который проплывал за окном?

На глаза навернулись слезы, но я взяла себя в руки, вспомнив обещание жить с высоко поднятой головой. Как только появится такая возможность, я свяжусь с Красным Крестом. Я приказала себе не думать о том, кем мне придется работать и где жить; для меня важнее всего было найти мать.

Прошло какое-то время, и наш поезд стал подниматься в гору по извилистой дороге, окруженной белоствольными деревьями, которые были настолько высокими, что почти закрывали солнце. Таких деревьев мне еще видеть не приходилось. Таинственные и красивые, с широкими листьями, колышущимися на ветру. Позже я узнала их названия: голубой эвкалипт, эвкалипт душистый, эвкалипт прутовидный, эвкалипт крапчатый и кровяно-дисковый. Но в то утро я смотрела на них широко раскрытыми глазами.

Внезапно состав дернулся и резко остановился, из-за чего все вещи и пассажиры полетели на пол. Я с трудом успела схватить коробку, которая едва не упала Ирине на голову.

— Остановка на обед! — прокричал кондуктор.

Семья поляков вопросительно посмотрела на меня. Я знаками показала им, что нужно выйти из поезда.

Когда мы оказались на маленькой платформе, среди зарослей эвкалипта и голых уступов песчаника, я с удовольствием вдохнула чистый, свежий воздух, пахнущий ментолом. От железнодорожного туннеля, прорубленного в скале, по камням расползлись трещины. Сквозь них просачивалась вода, и вокруг все заросло печеночницей, мхом и лишайником. Со всех сторон доносились звуки: плеск воды, стекающей по камням, шуршание животных в опавших листьях, пение птиц. Никогда еще я не слышала такой разноголосый птичий хор. Я различила звуки, похожие на звон колокола, и резкие гортанные крики, Не громче всех был отрывистый, щелкающий свист, напоминающий звук падающей капли воды, но усиленный в миллион раз.

На платформе нас встречала группа женщин с загорелыми лицами. Они походили на маленькую армию, занявшую позиции за столами, сколоченными из досок, на которых стояли кастрюли с супом. Женщины оценивающе рассматривали нас.

Я повернулась к Ирине и ахнула: она склонилась над краем платформы, закрывая рот платком, ее рвало. Я бросилась к ней.

— Это просто грипп, да еще в поезде меня укачало. Ничего страшного, — сказала она.

— Ты сможешь что-нибудь съесть? — Я приложила руку к ее горячему лбу. Сейчас было не время болеть.

— Может, немного супа.

— Садись, — сказала я. — Я что-нибудь принесу.

Я встала в общую очередь, то и дело поглядывая на Ирину. Она сидела там же, накинув на голову одеяло, и была похожа на мусульманку со Среднего Востока. Почувствовав, что меня кто-то тянет за рукав, я повернулась и увидела женщину с маленьким смешным личиком, как у гнома. В руках она держала миску с супом, от которого исходил сильный запах лука.

— Она серьезно заболела? — участливо спросила женщина, протягивая мне миску. — Это вам, чтобы вы не стояли в очереди.

Как и у таксиста, у австралийки был сухой, хрипловатый голос приятного тембра.

— Это у нее от непривычного климата и долгой поездки, — объяснила я. — Мы думали, в Австралии будет тепло.

Женщина рассмеялась и сложила руки на своей пышной груди.

— Знаешь, милочка, погода может измениться. Думаю, там, куда вы едете, будет жарко. Я слышала, в этом месяце в западном районе ожидается страшная засуха.

— Мы сами приехали с острова, где круглый год стоит жара, — сказала я.

— Теперь вы будете жить на большом острове, — улыбнулась они, покачиваясь с пятки на носок. — Хотя в это трудно поверить, когда живешь в центре страны.

Снова раздался птичий крик, похожий на падающую каплю.

— Что это за звук? — поинтересовалась я, обращаясь к женщине.

— Это птица-бич, — ответила она. — Самец и самка кричат имеете: он свистит, а она добавляет в конце «чуй».

Губы женщины слегка дернулись, и я почувствовала, что мой вопрос понравился ей. Она была довольна тем, что может помочь мне понять, насколько необычна и интересна ее страна.

Поблагодарив ее за суп, я с миской в руке вернулась к Ирине. Она проглотила одну ложку и покачала головой.

— Я чувствую запах жира, несмотря на то что у меня заложен нос. Что это такое?

— Наверное, баранина.

Ирина подтолкнула миску мне.

— Лучше сама поешь, если сможешь. На вкус — чистый ланолин.

После обеда нам была дана команда разойтись по вагонам. Я предложила чехам посидеть на моем месте, пока я постою, но они отказались. Тот, у которого на рукаве был след от звезды, немного говорил по-английски. Он сказал:

— Нет. Лучше позаботьтесь о подруге, а мы, если устанем, посидим на ваших чемоданах.

Когда начало вечереть, мы въехали в страну камней и лугов. Деревья с белой корой стояли, как призрачные стражи, охраняющие бескрайние поля, размежеванные колючей проволокой. На холмах паслись стада овец. Время от времени мы проезжали фермерские дома, из труб которых вился дымок. Рядом с каждым домом на сваях стояла большая емкость для воды, сделанная из гофрированного железа. Старая полька и Ирина заснули, убаюканные движением поезда и длительностью поездки. Но все остальные не могли отвести глаз от странного мира, который проплывал за окном.