Белинда Александра - Белая гардения

• Название: Белая гардения
• Автор: Белинда Александра
• Издательство: Книжный Клуб «Клуб Семейного Досуга»
• Жанр: Историческая проза
• Год: 2008
• ISBN: 978-966-343-771-2

Аня Козлова, дочь белоэмигрантов, в тринадцать лет осталась без родителей и чудом избежала репрессий.

Отец сравнивал ее с гарденией — хрупким цветком волшебной красоты, который требует заботы и внимания. Однако молодая женщина проявляет завидное мужество и стойкость перед жизненными невзгодами. Она с одинаковым достоинством управляет роскошным ночным клубом в Шанхае и работает официанткой в Австралии, куда ее забросила судьба. Ни подлость мужа, ни боль одиночества не сломили ее. Она живет надеждой отыскать свою мать, ибо нет уз прочнее, чем узы матери и ребенка.

---

В глубине квартиры неожиданно хлопнула дверь. Наверное, решила я, это или в спальне, или при выходе на лестницу Я пошла к двери, но оказалось, что и она, и окно над ней плотно закрыты. Посмотрев за угол, я убедилась, что дверь в мою спальню тоже закрыта. Звук снова повторился, и на этот раз я увидела, в чем дело: в соседней с нашей спальней комнате сквозняк то открывал, то захлопывал дверь. Я подошла, взялась за ручку, чтобы плотнее закрыть ее, но тут меня разобрало любопытство и я осторожно заглянула внутрь.

Эта комната была немного больше той, которую занимали мы с Ириной, но, как и у нас, здесь были две кровати, стоящие у противоположных стен. Красно-коричневые покрывала были украшены черными кисточками, под окном стоял комод. Воздух здесь явно застоялся, но пыли не было, и ковер на полу был чист. Над одной из кроватей висел рекламный плакат к крикетному матчу 1937 года. Над другой кроватью были приколоты несколько наградных лент по легкой атлетике. Подняв глаза, я заметила на шкафу рыболовное снаряжение, а за дверью теннисную ракетку. На маленьком комоде стояла фотография в рамке. На снимке двое молодых людей в форме обступили улыбающуюся Бетти с обеих сторон. Они стояли на фоне корабля. Рядом с фотографией лежал фотоальбом в кожаном переплете. Я перевернула обложку и увидела пожелтевшую фотографию двух светловолосых мальчиков в лодке. Они оба держали открытки, на которых была написана цифра «2». Близнецы. Рука невольно поднялась к губам, я опустилась на колени.

— Бетти, — всхлипнула я. — Бедная, бедная Бетти.

Грусть нахлынула на меня волной. В памяти возникло заплаканное лицо матери. Я поняла назначение этой комнаты. Здесь оживали воспоминания и оплакивалось прошлое. Здесь Бетти оставляла свою печаль, чтобы продолжать жить. Я поняла, что значит эта комната для хозяйки, потому что у меня самой было нечто подобное. Но не место, а матрешка помогала мне сохранить веру в то, что мать, которую я потеряла, оставалась частью моей жизни. Благодаря незатейливой игрушке я всегда помнила, что единственный родной человек, который у меня остался, живет не только в моих мечтах.

Я долго пробыла в комнате и все время плакала, плакала, пока не начали болеть ребра и не закончились слезы. Посидев там еще какое-то время, я вышла в коридор и плотно закрыла за собой дверь. Бетти я так и не рассказала, что побывала в комнате горестных воспоминаний, но с того дня стала чувствовать особую связь с ней.

После работы мы с Ириной решили прогуляться по Кингс-кросс. В такое время люди обычно высыпали из баров и кафе и с напитками в руках, куря и смеясь, шли по Дарлингхерст-стрит. Проходя мимо одного из баров, мы услышали «Любовь под сенью ночи», которую исполняли на фортепиано. Я подумала, что это, возможно, играет Джонни, и стала всматриваться в открытую дверь, но сквозь толпу ничего не было видно.

— В Шанхае я пела в таких заведениях, — сказала Ирина.

— Ты могла бы заниматься этим и здесь, — ответила я.

Она покачала головой.

— Они хотят слушать песни на английском. Да и вообще, после недели работы в кухне я слишком устаю, чтобы заниматься чем-то еще.

— Не хочешь где-нибудь присесть? — предложила я, показывая в сторону кафе на другой стороне улицы с вывеской «Коне Плейс».

— Ты за неделю не напробовалась молочных коктейлей на работе?

Я хлопнула в ладоши.

— Ну конечно! И как я могла до такого додуматься?!

Мы отправились дальше, мимо магазинов, торгующих сувенирами из Индии, косметикой и поношенной одеждой, пока не дошли до перекрестка с Виктория-стрит, а там свернули и побрели к дому Бетти.

— Как ты думаешь, мы когда-нибудь сможем назвать это место своим домом? — спросила Ирина. — У меня такое чувство, будто я нахожусь снаружи и всматриваюсь внутрь.

Я посмотрела на изысканно одетую женщину, которая вышла из такси и быстрым шагом прошла мимо нас. Когда-то и я была такой, как она, подумала я.

— Не знаю, Ирина, может, мне проще, потому что я умею говорить по-английски.

Ирина посмотрела на свои ладони и потерла мозоль на одной из них.

— Я думаю, что ты просто хочешь казаться смелой, — возразила она. — Раньше у тебя были деньги, теперь же приходится экономить, чтобы раз в неделю сходить в кино.

Единственное, что меня сейчас волнует, подумала я, так это поиски матери.

— Я сбегаю в банк, — сказала Бетти.

В тот день посетителей было мало. Она накинула прямо на униформу легкий плащик, бросила взгляд на свое отражение в кофейнике, подкрасила губы помадой.

— На этот раз проблем с посетителями не будет, Аня? — спросила она, пожимая мне руку. — Виталий в кухне. Если возникнут трудности, обращайся к нему.

— Конечно, — улыбнулась я.

Я смотрела на нее, пока она не вышла на улицу. Это был один из тех хмурых дней, не жарких и не холодных, когда, выйдя на улицу, хочется одеться потеплее, но если оденешься тепло, тут же становится слишком жарко.

Я протерла стойку и столики, хотя на них и так не было ни пылинки. Примерно через полчаса я услышала, как открылась входная дверь. В кафе вошли несколько девушек и направились в кабинку с портретом Джоан Кроуфорд. Одетые в деловые костюмы с прямыми юбками, туфли-лодочки, шляпки и перчатки, они, несмотря на свою молодость, хотели произвести впечатление зрелых женщин. Закурив по сигарете «Дю Морье», девушки стали выпускать в потолок струйки дыма.

Когда я подошла к ним, они окинули меня оценивающим взглядом. Одна (с широкими плечами и прыщавыми щеками) что-то шепнула остальным, и вся компания засмеялась. Я поняла, что встреча с ними добром не кончится.

— Здравствуйте, — сказала я, не обращая внимания на откровенную грубость и надеясь, что они сейчас просто закажут что-нибудь и оставят меня в покое. — Могу я предложить вам что-нибудь выпить?

Одна из девушек, полная брюнетка с волосами, зачесанными назад слишком туго для ее лица, сказала:

— Сейчас подумаю… Пррринесите мне фоды и, пошалуй, кофи.

То, как она изобразила мой акцент, вызвало хохот у остальных. Прыщавая девушка хлопнула по столу и добавила:

— А мне кофе и тертого ревеня. Но только не террртого ррревеня, а тертого ревеня, это не одно и то же.

Я подняла руку к горлу. Сжав в другой руке блокнот, я подумала, что главное сейчас — сохранять достоинство, однако почувствовала, как к лицу прилила краска. Я понимала, что не стоит придавать этому большое значение, ведь это всего лишь недостаток воспитания. Но стоя перед ними в розовой униформе, трудно было подавить в себе ощущение, что ты человек второго сорта. Я была приезжей. Реффо. Той, кого австралийцы не хотели терпеть в своей стране.

— Говори по-английски или проваливай туда, откуда приехала, — проворчала одна из девушек, но так, чтобы я услышала.

Ненависть, с которой были сказаны эти слова, застала меня врасплох. Сердце бешено забилось в груди. Я оглянулась назад, но в кухне не было слышно ни Виталия, ни Ирины. Наверное, они пошли выносить мусор.

— Точно, вали отсюда, — поддакнула толстая брюнетка, — Нам такие не нужны.

— Если вам слишком сложно понять ее идеальный английский, можете сходить заказать себе кофе на Кинг-стрит.

Мы все одновременно повернули головы и увидели Бетти, которая стояла в дверях. Интересно, как долго она за нами наблюдала? Судя по тому, как плотно были сжаты ее губы, достаточно долго, чтобы понять, что происходит.

— Правда, там напитки стоят на один-два шиллинга дороже, — добавила она. — Так что на таблетки для похудения и мази от прыщей у вас останется на два шиллинга меньше.

Девушки пристыженно замолчали. Толстушка провела пальцами по перчаткам и улыбнулась.

— Мы просто пошутили, — сказала она и махнула рукой, словно отпуская Бетти с миром. Но уже через секунду Бетти оказалась рядом. Она вплотную приблизила свое лицо к ней и сузила глаза.

— Похоже, вы не поняли, юная леди, — зашипела она, грозно нависнув над девушкой. — Я не даю вам совет. Я — владелица этого заведения, и я говорю вам, чтобы вы выметались отсюда немедленно.

Лицо девушки вспыхнуло. Губки у нее задрожали, и было видно, что она готова заплакать. Сейчас она стала еще более некрасивой, и мне, несмотря ни на что, стало ее жалко. Она встала из-за стола и бросилась к выходу, по дороге сбив автомат по продаже салфеток. Ее подруги, явно ошеломленные, поднялись и молча помчались вслед за ней. Зрелых женщин они больше не изображали.

Бетти проводила их взглядом и повернулась ко мне.

— Никогда никому не позволяй так с собой разговаривать, Аня. Слышишь? — сказала она. — Никогда! Я знаю, через что тебе пришлось пройти, и уверена, что ты стоишь двадцати таких, как они!

В тот день вечером, когда Ирина заснула, я лежала в кровати и вспоминала о том, как Бетти встала на мою защиту. Она вела себя как львица, защищающая детеныша. Только мать в подобной ситуации повела бы себя так же. Из кухни донесся какой-то шум — наверное, Бетти тоже не спалось.