Анатолий Петухов - Дай лапу, друг медведь !

• Название: Дай лапу, друг медведь !
• Автор: Анатолий Петухов
• Жанр: Прочая детская литература

---

- Слышал? - шепотом спросил Андрюшка.

Но Валерка не в состоянии был ответить - язык будто присох во рту.

Андрюшка стал поворачивать голову, чтобы оглянуться назад, на лес. Ему показалось, что даже шея скрипит от напряжения.

Деревья стояли погруженные в темноту. Посмотрел вниз и поразился: земли не видно, лишь призрачно белеют стволы берез. А поле - поле по-прежнему казалось светлым. И не сразу Андрюшка сообразил, что, по мере того как темнота становилась гуще, овсяное поле незаметно для глаз сужалось, сужалось до тех пор, пока не превратилось в серовато-желтое пятно перед березами, а края поля и его даль давно поглотила темь.

- Теперь уж не придут, - с сожалением сказал Андрюшка. - Филин их напугал.

- Как оно шипе-ело... - шепотом протянул Валерка. - А ухнуло-то!.. Может, это совсем и не филин?

- Может, и не филин. Но я слыхал, как филины ухают. Похоже было. И шипят они здорово.

- А трещал - медведь?

- Конечно! Он к полю шел, а филин ухнул и напугал его... - Андрюшка вздохнул. - Давай слезать.

По стволам берез ребята осторожно сползли вниз и прямиком, по овсу, побежали в сторону деревни. Они бежали молча, подгоняемые непонятным стремлением скорей вырваться из густой и темной тишины. И лишь после того как овсяное поле осталось позади, а впереди показались далекие огни деревни, они перешли на шаг.

4

Все окна дома Гвоздевых были освещены, и Валерка понял, что отец и мать уже пришли с работы. Он тут же вспомнил, что утром на кухонном столе видел записку, оставленную матерью, - она просила сходить в магазин и сделать еще что-то. Но он так спешил к Андрюшке, что даже не дочитал эту записку, а уж исполнить просьбу тем более не хватило времени. К тому же и Лариска оказалась обманутой: ведь он обещал взять ее на Стрелиху.

- Ты не говори, что мы медведей караулили, - попросил Валерка Андрюшку, - ладно?

Андрюшка неопределенно пожал плечами: врать он не любил.

- Никто и спрашивать не будет.

- Это тебя. А меня спросят. Мне, понимаешь, в магазин надо было, а я совсем забыл... Ну, да отверчусь как-нибудь! До завтра!..

В кухне у газовой плиты хлопотала Клавдия Михайловна, мать Валерки, высокая крепкая женщина с выгоревшими до льняного цвета волосами и коричневым от загара лицом.

- Ты где это шляешься?! - обрушилась она на Валерку, едва тот переступил порог.

- А чего, и погулять нельзя? - фыркнул Валерка и мельком глянул на отца, который сидел в комнате, устало привалившись на спинку дивана, и смотрел телевизор.

- Только и делаешь, что гуляешь с утра до ночи! В магазин лень было сходить. От Лариски больше помощи, чем от тебя!

- Понимаешь, - виновато и тихо, чтобы смягчить гнев матери, заговорил Валерка, - пошел я к Андрюшке, а он огурцы с грядки снимает. Надо же было ему помочь! А потом пообедали у них - и на речку... Думали, недолго...

В кухню вбежала Лариска и выкрикнула:

- Он врет, мам, он все врет! Они с Андрюшкой совсем и не на речке были, а на Стрелиху ходили!..

- Ты-то молчи, если не знаешь! - оборвал Валерка сестру.

- А вот и знаю! Сама видела. Они медведей караулили.

- Еще чего выдумали!.. - всплеснула руками Клавдия Михайловна.

Отец, Валентин Игнатьевич, такой же светловолосый и загорелый, глянул на сына и тихо, но требовательно позвал:

- Ну-ка, иди сюда.

И беглый взгляд и этот тихий голос не предвещали ничего хорошего было похоже, что отец или чем-то расстроен, или очень устал. Валерка, понурив голову, побрел к отцу.

- А что, Лариска и то видела медведей, а мне нельзя, да?.. обиженно бормотал он.

- Сядь! - Валентин Игнатьевич кивнул на диван рядом с собой.

Валерка сел. По телевизору передавали футбольный матч, и это несколько взбодрило его: отец любил смотреть футбол, и разговор, видимо, будет коротким.

- Ты почему говоришь матери неправду? - так же тихо спросил отец.

- А что, Лариска и то видела медведей... - опять заканючил Валерка.

- Я тебя не о том спрашиваю!..

Валерка молчал, опустив голову.

- Учти: если еще раз замечу, что врешь, уши нарву.

- А почему медведей-то нельзя караулить? - осмелел Валерка, чувствуя, что на сей раз гроза миновала.

- Медведей карауль, если хочется. Но не ври!

Из кухни тотчас появилась Клавдия Михайловна:

- Ты ему не потакай! Приедут охотники, вот и пускай караулят, а ребятам на Стрелихе делать нечего!

- На Стрелихе - семенной участок сортового овса, - уже обращаясь к жене, сказал Валентин Игнатьевич, - я за него головой отвечаю! Если я его стравлю медведям, нам за него до конца жизни не рассчитаться!

- Ну, и ребята не сторожа.

- Не сторожа, а овес сберегут. До приезда охотников. Все-таки польза будет. - Валентин Игнатьевич уселся поудобней и опять уставился в телевизор, давая понять, что разговор исчерпан.

Клавдия Михайловна понимала, что муж, конечно, прав: с кого, как не с бригадира, спрос за сохранность урожая! Но ведь и медведь есть медведь - зверь, долго ли до беды? И, как часто бывало, гнев и обида на непослушного сына мгновенно сменились в ее сердце тревогой.

- Вы уж там, на Стрелихе-то, поаккуратней, - тихо сказала она Валерке. - Друг от друга далеко не уходите.

- Как уходить, если мы вместе, на одном лабазе сидим? - усмехнулся Валерка. - На дереве, понимаешь? Там никакой медведь нас не достанет.

- И все-таки будьте осторожны!

Валерка в знак своего торжества исподтишка показал Лариске язык и пошел умываться. Все уладилось само собой, даже получено разрешение отца ходить на Стрелиху, и теперь не будет надобности ни врать, ни изворачиваться.

Лариска, уязвленная коварством брата, тотчас подошла к отцу.

- Пап, а мне можно... на Стрелиху? Я ведь только один разочек видела медведей, а мне еще охота...

- Тебе нельзя, - возразил Валентин Игнатьевич и обнял дочку за плечики. - Там тебя комарики заедят. И вообще... Не мешай мне, дай маленько отдохнуть и помоги маме собрать ужин.

Лариска надулась и выскользнула из рук отца.

5

Второй вечер на Стрелихе ничем не отличался от предыдущего - та же теплынь, тишина и безветрие. Ребята молча пересекли овсяное поле, не мешкая забрались на свою засидку и затаились.

Странные чувства испытывал Валерка. Пока шел по полю, все ему казалось таким привычным и примелькавшимся, что вроде бы и смотреть не на что! Десятки раз видел он это поле и лес, с трех сторон обступивший Стрелиху, и высокую березу, что стояла на месте прежнего хутора. Но стоило забраться на лабаз, спрятаться от глаз всего живого, как сразу и поле, и лес, и одинокая береза - все, что было вокруг, стало обновленно загадочным и таинственным. Невольно думалось, что и в овсе, и под березой, и в кустах на краю поля, и в густой хвое елок непременно кто-то прячется. И если сидеть вот так долго-долго и терпеливо ждать, можно такое увидеть...

Однако Валерка не отличался ни усидчивостью, ни долготерпением.

"А вот изобрести бы такой бинокль, - мечтательно думал он, - такой бинокль, чтобы в него даже сквозь деревья зверей и птиц было видно! Треснул сучок, поднимаешь к глазам бинокль и смотришь. А там медведь. Или другой какой зверь..."

Андрюшка, неподвижно сидевший рядом с Валеркой, не мечтал о чудо-бинокле. Мысли его были куда проще. Он думал о том, что вот живет на земле почти четырнадцать лет, ходит по лесу, на сенокос, за ягодами и грибами - да мало ли по каким делам или просто без дела приходится бывать в лесу! - и ничегошеньки не знает. Видел вчера мышь, рыженькую, с черным ремешком вдоль спины, а как она называется, сказать не может. Ну, заяц проскакал - это еще туда-сюда, о зайце он кое-что мог бы рассказать. А какая птичка чуть не села Валерке на голову? Кто странно шипел на краю поля, а потом так ухнул, что мороз по коже? Филин? А если не филин? И почему шипел, почему ухнул?

Он невольно сравнивал себя со своим младшим братишкой, пятилетним Вовкой, который знает и может назвать всего четыре буквы из алфавита. Покажи ему букву "з", он скажет "буква". И все. Потому что еще неграмотный. И он, Андрюшка, в лесу такой же неграмотный, потому что не может сказать, какая именно мышь пробежала вчера, какие птички внезапно налетели из чащи леса. И вот сидит он, такой незнайка, на лабазе, пялит глаза на поле, на лес, вслушивается в вечерние звуки и ничего не понимает. Пень пнем, и все тут!..

Затрещали, затараторили в глубине леса дрозды. Андрюшка напряженно слушает их отрывистые дребезжащие крики, а в мыслях опять то же: будто в неведомой стране очутился, где все говорят на непонятном языке. Он знает, что это кричат дрозды. Но почему они кричат? Чем они питаются в этом лесу? Куда, в какие края улетят на зиму?.. А сколько раз он находил в лесу птичьи гнезда, но редко, очень редко знал, какой птице принадлежит то или иное гнездо...

Дрозды тараторили долго, потом как-то неожиданно смолкли, и в лесу снова стало тихо.

На закате как-то уж очень внезапно и неведомо откуда налетел на поле табунок тетеревов. Большие черные и серовато-ржавые птицы сделали над Стрелихой полукруг и, распластав крылья, спланировали в овес, напротив лабаза. Ребятам очень хотелось посмотреть, как тетерева будут кормиться, но овес был густым и высоким, и увидеть в нем даже таких крупных птиц не удалось.