Николай Шмигалев - Воин Не От Мира Сего

• Название: Воин Не От Мира Сего
• Автор: Николай Шмигалев
• Жанр: Юмористическая фантастика
• Год: 2013
• ISBN: 978-5-9922-1389-8

Надо же такому случиться: во время выполнения очередного задания боец спецназа Алексей Круглов, позывной «Оборотень 13», «совершенно случайно» попадает в соседнюю реальность и аккурат в такое лихое время когда там позарез нужен Воин Не От Мира Сего. Ну, знаете, это такой не местный воин который «весьма мудр для богатыря, и очень воинствен для мудреца», короче говоря, разносторонне развитый человек с редким сочетанием личных качеств. Благодаря своему отзывчивому и упёртому характеру спецназовец Алексей встаёт на защиту не только простого люда этой горемычной земли, но и населяющих его нелюдей, нечисти, и других божьих и безбожных тварей. Натворив немало общественно-полезных дел Алексей остается в полюбившемся ему мире чудес, чудаков и приключений, чтобы нести свой нелёгкий крест куда угодно, лишь бы не торчать на одном месте…

---

— Не понял. Это на каком ты? — переспросил Круглов, нахмурясь, похожего языка он не знал. Вместо ответа Мичура раскрыл рот, приглашая заглянуть внутрь. Обнаружив вместо зубов множество мелких осколков, торчавших из распухших десен, Алексей догадался, на каком языке с ним начал общаться упырь, и ухмыльнулся.

— Понятно! Обойдемся без толмача.

С трудом разбирая фырканье и шепелявенье пленника, Алексей уяснил для себя, что некогда кровожадный Мичура с этой минуты простой беззубый больной человечек, не более вредный окружающему миру, чем, к примеру, тот же сатир, а может, даже и менее. Разобравшись, что вся сила у упыря была в проклятых клыках, единственно, что он смог добавить ко всему:

— Твое счастье, что ты не Кощей какой-нибудь Бессмертный, а то пришлось бы нам тебе кое-что другое разбивать или отрывать вовсе, а так еще смысл жизни не совсем потерян.

На военном совете, куда сатир не был допущен, было решено оставить Мичуре жизнь. Даже кулачники-близнецы, не раз разбивавшие в кровь лица противников, глядя на опухшую морду вурдалака, понимали, что он и так уже достаточно наказан. Но прежде чем окончательно объявить свою волю, Круглов все-таки провел следственный эксперимент. Сначала он заставил упыря прикоснуться губами к кресту, который на время эксперимента предоставил один из братцев. Морщась, то ли по привычке, то ли от боли, Мичура исполнил приказание, поцеловав крест, и вопросительно уставился на своего победителя. Но этого Алексею показалось мало, и он в качестве своеобразного «контрольного выстрела» заставил братьев Лычко скормить поверженному злодею оставшийся чеснок. С горем пополам, пополам со слезами Мичура выполнил и это условие. И в этот раз ему тоже не поплохело. Отсюда уже Алексей сделал вывод, что своей цели операция, под кодовым названием «Ж», достигла, разрешил развязать бывшего упыря-рецидивиста и отпустить на все четыре стороны. Поняв, что над ним не издевались, а проверяли таким образом, обрадованный тем, что за былые грехи ему не сидеть на осиновом колу, шепелявый фырчун Мичура, которому больше некуда было идти, пригласил Круглова с товарищами по работе в свой склеп, где вопреки ожиданиям Алексей, отодвинув при помощи братьев скатившийся валун, обнаружил вместо пыльного гроба шикарную двуспальную кровать с балдахином и в который раз удивленно подумал, как все-таки сказки и триллеры отличаются от реальности, пусть даже такой, в какой он оказался.

С рассветом, еще раз проинструктировав Мичуру по правилам поведения, Алексей со своими горе-«тимуровцами» отправился к дому на утиных ножках, где их ждали с вестями.

Глава 8 ИСКУШЕНИЕ И НАКАЗАНИЕ

«А свадьба, свадьба пела, пела, пела и плясала…» — примерно такими словами можно было выразить происходящее в доме на утиных ножках после возвращения отряда прапорщика Круглова. Фердинанд, к тому времени закончивший сборку радиомины, счел возможным выпить по случаю дня независимости от вампирской агрессии, и делал он это так же «качественно» и «на совесть», как, по его словам, он сделал устройство смерти для мертвых. Аглая в их отсутствие тоже без дела не сидела: стол в избе ломился от яств и пития. Сама она, осушив за здоровье прапорщика и компании пару чарок самоваренного зелья, в красном облегающем платье, под пьяные крики сожителя и одобрительные аплодисменты Алексея, эдакой знойной испанкой кружила по прибранной хате в волнующем, даже можно сказать эротическом танце, то и дело бросая на Круглова жгучие благодарные взгляды. Сам Леха, однажды уже испробовавший похожего зелья на Лубянке, пить отказался, но братьям Лычко, смотревшим на него преданными глазами, кивком головы разрешил испробовать дурманящего напитка. Насупленный же сатир, предварительными жесткими инструкциями заранее предупрежденный о запрете пьянства, похотливо наблюдая за бесновавшейся ведьмой, в знак протеста ел кислую капусту, пытаясь таким образом обратить на себя внимание. Через полчаса к Аглае присоединился развеселый Фердинанд. Захмелевшие близнецы затянули свой любимый молодецкий богатырский рэп, по очереди читая речитативом былицы и совместно затягивая припевы.

Е-о-у, е-о-у, послушайте мое-у, —

затараторили монахи, растопырив пальцы

На дворе трава,
На траве дрова,
Не руби дрова,
Коль в бою братва.
Коль в бою братва,
Им помочь сперва
Щит и булава,
На челе «шишак»,
Наша рать права,
Будет сломлен враг!

В чистом поле у реки рубят сук мужики,
От зари и до зари рубят их богатыри.
Порубите их, братки, порубите.
Аки львы в бою рыча, вы рубите их сплеча,
Защитите отчий дом, защитите.

На дворе трава,
На траве дрова,
Наша рать жива?
Наша рать жива!
Но стоит едва,
Пусть летит молва,
Радости слова:
Боле нет врага!
С плеч их голова,
Свернуты рога!

За деревней у реки на пирушке мужики,
От зари и до зари пьют медок богатыри.
Отдыхают мужики, отдыхают.
Коль закончилась сеча, чарку осушат сплеча,
Веселятся мужики, не скучают.

На дворе трава,
Мужики в дрова.
Ты не тронь «дрова»,
Пусть поспит братва… —

и далее в таком же духе.

Вдруг из тени стола в круг вышел пьяный сатир. Круглов удивленно вскинул бровь, когда же это парнокопытное успело так нализаться, ведь приглядывал за ним, это певцы-близнецы отвлекли ненароком, ну да ладно. Фавнус же, разгоряченный зельем и красоткой-ведьмой, задал такую чечетку, что и сдержанный Алексей не выдержал и с криками «давай, давай, наяривай» забарабанил похожую дробь по столу. Братья Лычко также повыскакивали из-за стола и пустились, подбадриваемые Командиром, по избе вприсядку. Запыхавшийся Федя вернулся за стол «на дозаправку», а Фавнус, круживший вокруг ведьмы, предложил научить ее новому танцу — сиртаки, но как он ни «старался», по мысленному разумению Круглова, видевшего по телевизору, как должен исполняться сиртаки, сатир все время сползал на какую-то похабную ламбаду, пытаясь облапить сзади Аглаю, и в конце концов изгнанный ею, тоже вернулся за стол. Архип и Антип еще некоторое время «полезгинили» вокруг ведьмы и присоединились к застольной компании.

Неугомонная Аглая, крутанувшись на каблуках, в один миг переоделась волшебным образом в прозрачные штанишки и топик. Исполняя что-то среднее между танцем живота и цыганочкой, то есть ритмично подергивая своими средним и верхним ярусами, она откровенно пожирала томным взглядом невинно улыбавшегося прапорщика. Наконец она остановилась и, хлопнув в ладоши, в то же мгновение оказалась почти голышом, лишь подобие фигового листа и лоскут материи, вместо трусиков и бюстгальтера, слегка прикрывали ее пах и большую упругую грудь. Алексей, хрустевший огурчиком, оторопел от такого фокуса. Он посмотрел на остальных зрителей, дабы убедиться, что и они немало удивлены колдовским стриптизом, но наткнулся на полное с их стороны безразличие к происходящему.

Братья Лычко, откинувшись на бревенчатую стену и держа в руках недопитые чарки, посапывали в унисон друг с другом. Здорово перебравший Фердинанд, по-хозяйски развалившись на столе, тривиально погрузил лицо в грибной салат из сыроежек и, причмокивая, пускал пузыри. Фавнус, в свою очередь, скромно в углу стола уткнувшись мордашкой между окорочками запеченной курочки, также пребывал в объятиях Морфея. Круглов не верил ни в случайности, ни в подобный фарт и подозрительно уставился на соблазнительную ведьму. Бесстыже качая крутыми «лопесовскими» бедрами, колдунья обошла стол и приблизилась к Алексею.

— Я хочу отблагодарить тебя по-особому, — Аглая провела по его небритому лицу ладошкой, подымая не только настроение. — Пойдем в опочивальню, богатырь, — прошептала она ему на ухо и потянула за руку.

Круглов, видя, какой оборот принимает пирушка в его честь, предложил ведьме перед ее «благодарностью» выпить, так сказать, на брудершафт. Наполнив два кубка зельем, красотка села прапорщику на колени. Взяв со стола один кубок, она подала его Алексею, который — ах, растяпа! — неосторожно выронил его из рук. Томно облизываясь, Аглая игриво погрозила ему пальчиком, встала и, нагнувшись за кубком, выставила напоказ свою «джейлопу», дразня своего спасителя. Засмотревшись, Круглов чуть не забыл подбросить в ее кубок приготовленную таблетку из своей аптечки. Наполнив кубок вторично, Аглая и Алексей выпили на брудершафт. Круглов так торопился испить горячительное зелье, что, в отличие от кудесницы, «нечаянно» промахнулся и вылил содержимое своего бокала за левое плечо, и нечаянно (уже по-честному) облил прикорнувшего с краю Фавнуса. Сатир даже не шелохнулся, а Аглая, закусив икоркой, полезла целоваться к Круглову.