Сергей Рафалович - Пленная Воля

• Название: Пленная Воля
• Автор: Сергей Рафалович
• Издательство: «Мнемозина»
• Жанр: Поэзия
• Год: 2011

Сергей Львович Рафалович (1875–1944) опубликовал за свою жизнь столько книг, прежде всего поэтических, что всякий раз пишущие о нем критики и мемуаристы путались, начиная вести хронологический отсчет.

По справедливому замечанию М. Л. Гаспарова. Рафалович был «автором стихов, уверенно поспевавших за модой». В самом деле, испытывая близость к поэтам-символистам, он охотно печатался рядом с акмеистами, писал интересные статьи о русском футуризме. Тем не менее, несмотря на обилие поэтической продукции, из которой можно отобрать сборник хороших, тонких, мастерски исполненных вещей, Рафалович не вошел практически ни в одну антологию Серебряного века и Русского Зарубежья. Настоящее издание устраняет это досадное недоразумение: в него включены избранные стихотворения и поэмы из 13 прижизненных книг поэта.

---

Две правды

Две правды: ваша и моя;
Две мысли… Два хотенья…
Безбрежен мир. Скорбя, любя,
Мы жаждем совершенья.

Куда мой путь? Откуда ваш?
Вы веселы? Я стражду?
Иль весел я? Из разных чаш
Мы утоляем жажду.

И столько может быть дорог,
И столько есть стремлений…
Мечтать о встрече кто бы мог
В дерзанье сновидений?

И кто бы мог сказать во мгле,
Где каждого хоронят,
Что он не вовсе чужд земле,
А кем-то в мире понят?..

Не слить желаний, ни путей
Ни с правдою другую…
Но отказаться от своей?
Но полюбить чужую?

«Прошлой ночью буря выла…»

Прошлой ночью буря выла
И ломилася в окно.
Ты тихонько дверь открыла;
Ты ушла: и мне смешно.

Буря гордая врывалась
В дверь, раскрытую тобой.
Ты бежала, ты скрывалась
Малодушною рабой.

Точно я чужою волей
Покоренный, уступлю,
Иль постыдною неволей
Ту смирю, кого люблю.

Жалок мне обман блудливый,
Ужас бледного лица.
Ты и буря — обе лживы,
Обе лживы до конца.

Заключенный

Я замкнулся своевольно,
Руки стиснул, сжал уста…
Неспокойно… грустно… больно…
Больно… Только боль не та…

За стеной простор свободы,
Солнце в выси голубой…
Что мне в том? Земля и воды —
Все наполнено тобой.

Безграничен мир иль тесен —
Что мне в сладости речей,
Если отзвук моих песен
Не звучит в душе твоей?

Если там, где нет преграды,
Где простор и ширь степей,
От тебя я жду награды,
Жалкий раб любви своей?

Что мне солнце, степь и воды,
И речей живая нить?..
Я лишил себя свободы,
Чтоб свободу сохранить.

На могиле

Тускло и уныло
Все кругом цвело,
Мало счастья было,
Да и то прошло.

Солнце не светило,
Только жгло твой путь;
Там, где ты ходила,
Не на что взглянуть.

Скорбны, жалки, серы
Были все, как ты.
Не хватало веры
Для живой мечты;

Злобы не хватало
До конца презреть.
Боже! как устала
Ты о всех жалеть.

Как улыбку счастья
Жаждала от них
Вместо слов участья,
Вместо слез чужих…

Шепот слов унылый,
Ропот тихих слез
Ветер до могилы,
Может быть, донес;

И над нею ветлы
Скорбно шелестят…
Но я понял: светлый
Нужен ей наряд;

Нужен ландыш гибкий,
На заре — туман,
И моей улыбки
Горестный обман.

«Мои слова звучат, как заклинанья…»

Мои слова звучат, как заклинанья,
И мне страшна таинственная речь;
В надеждах я слежу воспоминанья,
И негу помню я грядущих встреч.

Сегодня ты, вчера была другая;
Вчера она, а завтра будешь ты.
Любовь цветет, цветет не отцветая:
Но в жизни нет бессмертья для мечты.

В других меня любила ты, я верю.
В других тебя я снова полюблю;
И каждый день на Тайную Вечерю
Приводим мы, скорбя, любовь свою.

«День догорает. Сбегаются тени…»

День догорает. Сбегаются тени;
Сумрак унылый сгустился в душе,
С жалобой тихою ветер осенний
Грусть, точно листья, разнес по земле.

В комнате тихо, темно и тоскливо;
Свечи мерцают с тревогой глухой;
Замерли речи. Мы ждем молчаливо…
Знаешь ли ты, чего ждем мы с тобой?

С нашей весной мы простились когда-то,
Прожили лето свое как могли;
Может быть, оба мы жаждем возврата
Прежних желаний и старой любви?

Нового счастья уж нам не дождаться;
Страсти угасшей рассеявши прах,
Нам бы теперь не сойтись, а прощаться
С грустной улыбкой на бледных устах…

Ветер осенний вздыхает уныло,
С жалобой скорбной стучится в окно…
Хочется плакать… О том ли, что было?
Или о том, чему быть не дано?

«Слов забытых дальний ропот…»

Слов забытых дальний ропот;
Ветра плач в трубе.
Сердца стук. Тревожный шепот
Мыслей о тебе.

За стеною дождь, как полог
Спущенный, затих.
Каждый миг как вечность долог,
И как вечность тих.

Смолкло давнее признанье.
Ветер смолк в трубе.
Ночь безмолвна… Но молчанье
Тоже о тебе.

Будни

Сумрак обычный… Обычные свечи
Тускло горят на знакомом столе,
Вскользь говорятся обычные речи…
Мраморный гений белеет во мгле.

Изредка с треском огонь разгорится;
Чашки пустые слегка зазвенят;
Старых портретов неясные лица
Как-то загадочно-хмуро глядят.

«Новый роман… вы читали?» — В чем дело?
— Скорбная повесть несчастной любви.
— Ревность, обманы и ложь? надоело…
— Что ж, если жизнь такова? — Не живи…

Или живи по-иному… — Пустое:
Кто по-иному сумеет прожить?
— Можно пытаться… — И мучиться вдвое?
— Разум… — А разум научит любить?

— Лгать я не стал бы… — Любить без обмана
Только немногим, я верю, дано:
Я бы решилась на ложь… — Для романа?
— Поздно: роман мой написан давно…

…Сонные свечи мигают устало,
Нежных признаний давно уж не ждут…
Время обычной разлуки настало…
Завтра опять мы увидимся тут…

«Ветхая изгородь; сад полудикий…»

Ветхая изгородь; сад полудикий;
Грядки травою убогой покрытые;
Цепи безмолвной, как мгла повилики;
Годы ушедшие, думы забытые.

Стены кривые как будто устали;
Крыша дождями и ветром придавлена…
Разве не здесь мы когда-то мечтали?
Разве не здесь наша юность оставлена?

Были мы счастливы: много иль мало?
Счастья без устали мы дожидаемся…
Больно не то, что былого не стало,
Больно, что в нем даже мы не нуждаемся.

Из раздела «Противоречия»

Средние века

Молчалива, бледнолица,
Как цветок лесной чиста,
И смиренна, как черница,
Герцогиня дель Читта.

В церковь ходит в воскресенье,
Скромно голову склоня;
Шепчет бедным: о спасенье
Помолитесь за меня.

Полуотрок, полувоин,
Паж, любовь тая в груди,
Убежден, что недостоин
Даже шлейф ее нести.

Смертью ранней искупая
Страсть, как тяжкую вину,
Граф-сосед, грехи считая,
Удалился на войну.

Искушенье душу точит;
И в молитве, может быть,
Исповедник тщетно хочет
Мысли грешные забыть,

Шепчет страстно: «Боже, Боже!
Ведь любовь моя чиста!..»
— А жену на брачном ложе
Обнял герцог дель Читта.

XVIII век

Карты, женщины, и войны,
И победы тут и там;
Мадригалы непристойны,
Сладострастны речи дам.

Вьются кудри, блещут взоры,
И на красных каблуках
Позолоченные шпоры
Что-то шепчут впопыхах.

Пышно убраны салоны,
А тела обнажены;
Для любовников все жены,
Лишь для мужа нет жены.

Счастье жаждет перемены
Быстротечно, как вода;
И в изменах нет измены,
И былому нет следа…

А любовию безмерной
Осчастливлены на час,
Угасают в страсти верной
Аиссе и Леспинасс.

«Сжег Степан-пропойца хату…»