Николай Александров - Мы из розыска…

• Название: Мы из розыска…
• Автор: Николай Александров
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: Прочая документальная литература
• Год: 1989
• ISBN: 5-235-00516-3

Автор книги — криминалист. В своей книге он рассказывает о той сфере деятельности, которую хорошо знает.

Главные герои повестей и рассказов — сотрудники милиции. Автор развертывает перед читателем не только череду внешне занимательных сюжетов. Он разрабатывает в книге и тему профессиональной психологии работников правоохранительных органов, размышляет о морально-нравственном облике сотрудника милиции.

---

Меня приятно поразило, что начальник уголовного розыска знал каждого «бойца» по имени и отчеству. Сегодня это редкость. По имени куда ни шло, но чтобы по отчеству… Правда, и штатное расписание сегодня иное — пятнадцати агентам с одним помощником инспектора разве раскрыть столько преступлений за такой короткий отрезок времени?

Мое внимание привлекла одна фамилия. Помните, у Германа есть Тараскин? А я разыскал Тарасюка! Вдруг один и тот же человек? Вот бы доказать!

Кажется, я иду по верному пути.

Подтверждением этого послужил еще один разысканный в архиве документ, в котором шла речь о схватке Бодунова с преступниками, содержание этого рапорта перескажу своими словами.

…Зимой в городе было неспокойно. Долго искали розыскники дерзкого бандита по кличке Бамбула-шкипер — неоднократно судимого, но не оставлявшего преступный промысел. Его последний уход помнили в милиции долго — ушел Бамбула отстреливаясь. Но и сам был ранен в ногу.

Сотрудники первой бригады сбились с ног, обходя всех городских частнопрактикующих врачей… Не следует забывать, что в период нэпа их было немало… Да и куда пойдет раненый налетчик? Известно, к частнику — первое дело!

Бамбула перехитрил всех. Как потом выяснилось, он, отрекомендовавшись сотрудником милиции, преспокойно залечивал «боевые» раны в лучшей больнице города — лечебнице имени Веры Слуцкой. Никто не догадывался об этой уловке, а Бодунов про это прознал и решил задержать его прямо в палате…

Но не так прост Бамбула, чтоб дать себя арестовать! Ушел из палаты всего за несколько минут до прихода Ивана Васильевича… Видимо, кто-то стоял у него на стреме… Так вновь затерялся след.

Занимаясь другими делами, Иван Васильевич все время помнил об удачливом бандите.

Как-то, возвращаясь в четвертом часу ночи с обыска в квартире скупщика краденого, Бодунов заметил троих неизвестных, приближающихся к нему со стороны перекрестка Церковной и Провиантской улиц. Ему показалось, что один из троицы слегка прихрамывал. Бодунов не стал спешить, а притворился пьяным. Нетвердой походкой, словно только что вышел из нэпманского ночного кабачка, который, кстати, оказался рядом, двинулся им навстречу. Бросив в его сторону опасливый взгляд и не заметив ничего подозрительного — подумаешь, пьяный, мужчины прошли мимо. Иван Васильевич хрипло выдохнул за их спиной одно слово: «Бамбула!» Хромой обернулся. Узнав опера, о котором ходили легенды, преступники бросились врассыпную…

Даже здоровому человеку не так легко уйти от сотрудника милиции, а Бамбула хромал. В одно мгновение Бодунов скрутил бандита, приняв все меры к тому, чтобы обезопасить себя от возможного выстрела или удара ножом. Бамбуловские дружки разбежались кто куда…

Уже в здании угро на Дворцовой площади из карманов бушлата Бамбулы-шкипера, а на самом деле известного громилы Пашки Смирнова, были извлечены тяжелые платиновые браслеты с бриллиантами, много золотых колец, кулонов, серег. Рядом с ювелирными изделиями, «экспроприированными» только что у владелицы шикарной чайной, на стол лег громадный браунинг. К счастью Бодунова, пистолет был без патронов — они незадолго до этого изрешетили стены чайной, обшитые драгоценным китайским шелком.

Хорошо известными оказались и дружки, пойманные в ту же ночь. И Павлушка-барин, и Костя-гость набили карманы драгоценностями. У каждого в кармане «грелся» пистолет. Два «смит-вессона» оказались заряженными…

Лишь к утру, когда за окнами, выходящими на Зимний, раздались голоса прохожих, спешивших на работу, по своим делам, выяснились все последние дела задержанных: вооруженные налеты на чайную, на магазины «Вина Армении» и «Вина Дагестана», ограбление портновской мастерской на Провиантской, пивной залы на Церковной, двух продовольственных лавок на Зверинской улице…

Вот о чем поведали мне в этот вечер два листка пожелтевшей бумаги, датированные далеким двадцать седьмым годом и пролежавшие десятилетия в плотном, серого цвета, конверте.

Кажется, про Бодунова я знаю достаточно. Предстоит отправиться в Петрозаводск и встретиться с ЖЕНОЙ Кондратьева!

7. Сколько лет прошло!

Вопреки киноверсии Мария Константиновна не погибла в электричке от рук бандитов, а в кругу семьи — дочери Антонины Сергеевны, внучки — Зои Владимировны и правнучки готовится встретить девяностолетний юбилей.

Едва дождавшись назначенного часа, вхожу в квартиру. Навстречу мне не выходит, а выплывает энергичная, плотная старушка. Седые волосы уложены один к одному. Взгляд лучится добротой. Никак не могу удержаться от улыбки…

— Добрый день, Мария Константиновна! — выпаливаю я и попадаю впросак. Оказывается, это не Мария Константиновна, а ее дочь.

— А где же Мария Константиновна? — спрашиваю я и замечаю, как из проема двери, ведущей в комнату, за мной проницательно наблюдает вторая старушка.

— Здравствуйте, здравствуйте… — неожиданно сочным голосом говорит Мария Константиновна. — Проходите, садитесь…

Раскладываю на диване фотографии первой бригады, достаю записи, думаю, с чего начинать разговор. Как бы получше выведать про Сергея Ивановича, про его друзей, про их жизнь, работу…

Но Кондратьевы повернули все по-своему.

После обстоятельного чаепития начинается неторопливая беседа. Мария Константиновна не спеша достает очки, прикладывает их к глазам и долго всматривается в фотографию.

В комнате так тихо, что слышно негромкое тиканье будильника.

— Так это же наша фотография! — замечает Антонина Сергеевна, перегнувшись через спинку стула. — Мы ее передавали в музей. Откуда она у вас?

Я объяснил.

— Этот правильно назван, — Мария Константиновна водит пальцем по карандашным пометкам внизу карточки. — Это Петя Юрский… Щепанюк — верно… Он даже у батьки Махно служил. Насильно его мобилизовали. Бежал в Красный Питер. Этот красавец — Бодунов, тоже правильно… Я его хорошо помню, он в нашей квартире долго жил — негде было приютиться… А вот этот, — тихо замечает она, — КОРОБКО!

— Который? — устремился я к снимку.

— А вот этот, самый высокий в третьем ряду. Он в нашем доме часто бывал…

— А еще кого-нибудь… — упрашиваю я.

Мария Константиновна долго смотрит, потом вздыхает.

— Узнаю всех, а вот фамилии почему-то не помню… — В ее голосе я слышу извиняющиеся интонации. — Сколько лет прошло!

Пришло время изучать семейный альбом. Откуда-то из шкафа извлекается толстый в пухлом переплете том, в котором снимки одной семьи за почти столетний период. На большинстве фотографий Сергей Иванович. Под каждым снимком тщательно выписаны женским почерком год, иногда — месяц и число. Но таких точных записей мало…

Перелистываю страницы альбома и словно читаю биографию Кондратьева… Родился в 1898 году в семье железнодорожного рабочего. Мать портниха. В 1914 году, по окончании двухклассного железнодорожного училища, поступил на службу телеграфистом на Николаевскую железную дорогу. Нет в этом альбоме снимков, рассказывающих о периоде между февральской и Октябрьской революциями. Жаль! Именно в феврале семнадцатого Кондратьева мобилизовали в армию Временного правительства и в составе пулеметной команды «Кольта» отправили на Кавказский фронт. В боях Сергей Иванович не участвовал — при преодолении горного перевала лошадь ударила бойца копытом в живот, и начались долгие скитания по госпиталям. Из Тифлисского лазарета он выписался в январе восемнадцатого и сразу же, еще не до конца выздоровев, направился в Петроград. Там его ждала молодая жена — Мария Константиновна.

Трудным был многодневный путь в столицу. По пути следования в Ростове-на-Дону Кондратьева избили юнкера и казаки Каледина. Так для солдата закончилась попытка войти в теплое помещение второго класса вокзала, предназначенное лишь для господ офицеров. В Петрограде вернулся к службе телеграфиста. Вступил в комсомол. Первое поручение — организовать комячейку Петрославянской волости под Петроградом… Выполнил! В декабре девятнадцатого вступил в партию большевиков. По ее заданию направлен в транспортный Ревтрибунал, в двадцать втором — в уголовный розыск…

Одна фотография сменяет другую. Перелистываю страницы жизни… В декабре 1929 года Сергей Иванович переведен в Карелию. Начинается служба в органах Комитета государственной безопасности. Его аттестации подписываются будущим Генеральным секретарем ЦК КПСС, а в то время секретарем ВКП(б) Карело-Финской ССР, Юрием Владимировичем Андроповым. В пятидесятом году срок службы кончился, пора и на отдых. Увы, уход на пенсию не был желанным. В тот год Кондратьеву исполнилось лишь пятьдесят два. Может, еще поработать в милиции?

Сергей Иванович предпринимает попытку восстановиться, едет в Москву, где в Главном управлении милиции работает Иван Васильевич Бодунов. Попытки друга оказать помощь не увенчались успехом — служба в милиции не возобновилась.