Майкл Уэст - Американский пирог

• Название: Американский пирог
• Автор: Майкл Уэст
• Издательство: Амфора
• Жанр: Современная проза
• Год: 2005
• ISBN: 5-94278-816-2

Их четверо — бабушка и три внучки. Они семья, пусть и не слишком удачливая. И узы родства помогают им преодолеть многое.

---

— Небось потом от тебя так эротично несло колбасой! — подколола ее я.

— А еще он угощал меня свежесваренным кофе с карамелью, — хмуро продолжала она.

— А как же блондиночка? — Я не сводила глаз с гроба. В нем лежала тщательно взбитая подушечка, расшитая ландышами. На специальной табличке было указано, что матрас на пружинах, словно мертвецу это важно.

— Я просто забуду о ней, — сказала Фредди.

— Если б не Джексон, это было бы труднее, а?

— Пожалуй, — пробормотала она, задумавшись.

— А что же будет с нашим милым доктором? Снова оставишь его с разбитым сердцем? — Я и сама поморщилась от этого вопроса, но промолчать не могла: я просто умирала от любопытства.

— О господи, — сказала она, а затем вытащила свой платок и промокнула глаза.

— Вот такое дерьмо наша жизнь. — Я обняла ее, опираясь здоровым бедром о ходунки.

— Да уж, — кивнула она, сморкаясь, — чтоб ее!

В конце концов мы сошлись на модели № 15. Гроб был облицован орехом, и нам бы он был не по карману, не вооружись мистер Юбэнкс калькулятором и не составь для нас вполне гуманный план оплаты в рассрочку. В результате мы заказали весь набор, включая ткань для обивки. Мистер Юбэнкс пояснил нам, что это очень важная деталь. Дешевые ткани пропускают воду, а мы не желали, чтоб Минерва там мокла.

Внук мистера Юбэнкса вынес меня из подвала, но на этом поход не окончился. Какая-то худышка с глазами навыкате потащила нас в зал, где пахло пережаренным кофе и окурками. Она протянула нам целую кипу буклетов и список, по которому мы должны были выбрать текст объявления о смерти, музыку для похорон, команду несущую гроб, и священника. Памятуя, как Минерва обожала Шона Коннори, я заказала игру на волынке. Было бы отлично, если б они исполнили «Дивную благодать».

— На волынке? — переспросила худышка. Она так отшатнулась, словно я предложила что-то непристойное, типа соревнования, кто громче пукнет.

— Мы шотландцы, — пояснила я.

— Мне казалось, вы родились в Таллуле, — сказала она.

— Она хочет сказать: шотландцы по происхождению, — вставила Фредди.

— Да нет же! Минерва родом из Техаса, — возразила Элинор.

— Но в роду-то у ней были какие-то шотландцы, — не сдавалась я.

— Ага, ее девичья фамилия — Мюррей, — кивнула Фредди.

— Ой, чуть не забыла! — вскочила вдруг Элинор. — Мне нужно отправить телеграмму.

— Кому? — опешила я. — В Маунт-Олив же никого не осталось.

— Мне пора, — невозмутимо объявила Элинор. Чуть крякнув, она подняла свою сумку и потащилась к выходу.

— А может, все же выберете орган? — подсказала пучеглазая худышка, испугавшись, что мы отвлеклись. — У нас есть просто отличные записи. Думаю, там найдется даже гимн «Дивная благодать».

— Нет, я хочу волынку, — уперлась я, — хочу нормальные шотландские похороны.

— О, разумеется, я постараюсь. Но боюсь, на это потребуются дополнительные расходы. — Она собрала свои буклеты, и наше совещание подошло к концу. — Я позвоню в колледж, быть может, им удастся что-то откопать.

— Копайте-копайте, — прошипела я и чихнула в свой платок, — это-то вы хорошо умеете.

ФРЕДДИ

На следующий день в шесть вечера начался «прием» — торжественная церемония, которую в Таллуле проводят по любому случаю, будь то свадьба, похороны или коктейльная вечеринка. Перед похоронами безутешные родственники превозмогают свою боль и веселят ватагу гостей, словно на званом обеде. Я с ужасом ждала этого нашествия. Уже за час до начала в зале прощания толпились смутно знакомые личности. Они приходили по одному или парами в лисьих полушубках и шляпках с вуалями, с огромными кожаными сумками под мышками и в ортопедических ботинках. Дамы шествовали к гробу, а Элинор или я выходили их «принять». Крышка гроба была открыта, словно створка ракушки-жемчужницы. Розовый свет, идущий с потолка, мягко озарял Минерву. Такие же лампочки используют в универсамах для мясных прилавков, чтобы цвет жареных ребрышек казался более насыщенным. На Минерве были перламутровые сережки и ее любимое воскресное платье голубого крепа с белым воротничком и манжетами. Несмотря на то что в церковь она ходила лишь изредка, в выходные неизменно разносила угощение и навещала каких-то новых вдовиц.

Обсыпанные пудрой старушки то и дело целовали мне щеки, источая ароматы «Шанель» или «Уайт шоулдерс». Все это походило на чинный светский ланч, только без куриного салата и мятных лепешек. Гости усаживались на металлические стулья, делали вежливые мины и принимались сплетничать. Тихими и ласковыми голосами они умоляли меня рассказать о событиях последних десяти лет: о медицинском колледже, Сэме, китах. Затем они вытаскивали фотографии деток и внучков, но мне было нечего показывать. Я уже лет сто как не ношу с собой сумку.

Элинор притулилась в переднем ряду, понурив голову. Джо-Нелл сидела возле нее, держа свои железные ходунки наготове. Вызывающе вздернув подбородок и скрестив руки, она болтала с одним из своих докторов. Не дожидаясь, пока меня окружит новая стайка старушек, я обошла горшок с папоротником, вышла за дверь и уставилась на зловещую винтовую лестницу, ведущую на второй этаж. Здание похоронного бюро построил тот же архитектор, что строил Хермитеж, но теперь оно пришло в упадок. На полу лежал косматый красный ковер, под которым скрипели шаткие деревянные половицы. Случайно коснувшись стены, я почувствовала что-то мокрое и скользкое, словно старинные тисненые обои кто-то испачкал пахтой.

Я было направилась на улицу, но толпа упорно теснила меня обратно к гробу. По пути я налетела на пожилую библиотекаршу, мисс Уимберли, некогда зорко следившую, чтобы я выбирала правильные книги. Потом я поболтала с сестрами Холлоуэй, старушками семидесяти пяти и семидесяти семи лет, Минервиными соседками по Церковному ручью. Друг к дружке они обращались «дорогая моя» и носили одинаковые платьица. Еще я перекинулась парой слов с Джорджией Рэй Толливер, хозяйкой бензозаправки на шоссе № 70. На ней был засаленный комбинезон и бейсболка, надетая козырьком назад. А лица гостей все плыли и плыли, то знакомые, то не очень.

— Минерва выглядит просто замечательно, — говорило одно из лиц.

— И так умиротворенно, — соглашалось другое.

— При этом у нее отличный румянец.

— Вы что, так и похороните ее прямо в перламутровых серьгах? — спросила Джорджия Рэй Толливер.

У горя есть одна хорошая особенность: оно притупляет чувства, действуя словно ударная доза новокаина. И все же, когда мой взгляд устремлялся к Минерве, мне казалось, что я вот-вот не выдержу. Да как мне жить в этом мире, когда тебя больше нет? Как я не догадалась, что ты умираешь?!

Затем подошел наш кривоногий сосед Феликс Фергюссон, отставной профессор биологии, всюду трубивший о своем анархизме. Мне всегда казалось, что Феликс неравнодушен к Минерве, но, будучи редкостным занудой, не решается ей об этом сказать.

— Ваша бабушка станет нашей легендой, — произнес он со странным, псевдобританским акцентом, который популярен среди тех южан, что провели всю жизнь в маленьких городках при колледже. — Так и вижу, как она снует со своими кастрюльками, и в слякоть, и в дождь, и в снег. Поверьте мне, деточка, американская почтовая служба ей и в подметки не годится!

— У нее было доброе сердце, — сказала я, покосившись на гроб.

— Таких, как она, больше нет. А как она обожала вас, своих внучек! Даже сгребая листья в саду, нет-нет да залезет в карман и вытащит вашу фотокарточку из Мексики. Как она гордилась своей Фредди!

Я срочно опустила лицо и вытерла глаза.

— А главное, — продолжал он тараторить, — она безумно любила стряпать. Могла наготовить хоть на целый полк. И, хоть она и не была математиком, никто, кроме нее, не умел так ловко соблюдать пропорцию, стряпая в три, а то и в четыре раза больший объем, чем в рецепте.

Он наклонился ко мне и, покосившись на Элинор, прибавил просто заговорщицким тоном:

— Никому не говорите, но Минерва порой сомневалась в кулинарных талантах Элинор. Морковный торт этой девочки ее очень беспокоил. «Он слишком жирный, Феликс, — говорила она, — ей надо бы класть в него бурый сахар, а так крем отвратительно жидкий».

— Элинор взяла этот рецепт из «Гурме», — заметила я.

— Тогда ей надо подать на них в суд, — закатил он глаза, — или, по крайней мере, отказаться от подписки.

И он посеменил к Элинор и Джо-Нелл, а я продолжала жать руки и улыбаться. К вечеру толпа заполнила весь зал и часть коридора. В конце концов стало так жарко и душно, что распорядитель похорон, мистер Юбэнкс, открыл парадную дверь настежь, и в переполненном помещении повеяло холодным ночным воздухом. В этот момент ко мне подкралась Мэри Джун Кэрриган. Задумчиво оглядев Минерву она кивнула в сторону Джо-Нелл.