Виктор Андриянов - Косыгин

• Название: Косыгин
• Автор: Виктор Андриянов
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2003
• ISBN: 5-235-02623-3

Алексея Николаевича Косыгина по праву называют лучшим главой правительства в России XX века. О его жизни и деятельности, о загадках политического долгожительства на советском Олимпе писатель Виктор Андриянов рассказывает, основываясь на неизвестных архивных документах, воспоминаниях родных и близких, соратников и товарищей А. Н. Косыгина.

В книге использованы фотографии из личных архивов Т. Д. Гвишиани-Косыгиной, а также И. П. Казанца, Е. А. Козловского и автора.

---

Дальше заводские документы рассказывают, что Николай Ильич Косыгин «1 августа 1911 г. переведен в крупно-токарную мастерскую токарем», затем «назначен опиловщиком» и снова токарем, что мы уже знаем по его расчетной книжке.

В записи от 24 января 1905 года указано, что Н. И. Косыгин проживал по адресу: Саратовская ул., д. 29, «при нем жена и дети». Детей было уже трое, самый младший — Алеша.

Но где же он родился? Ответ нашелся в метрической книге церкви Сампсония странноприимца на Выборгской стороне в Санкт-Петербурге за 1904 год. Актовая запись № 136:

«Алексей — родился 21 февраля 1904 г., крещен 7 марта 1904 г.

Отец — Николай Ильич Косыгин.

Мать — Матрона Александровна.

Восприемники: мещанин г. Торжка Сергей Николаевич Стуколов и жена крестьянина деревни Рядка Боровичского уезда Новгородской губернии Мария Ильинична Егорова».

«НАПРАВИТЬ В РАСПОРЯЖЕНИЕ СИБКРАЙСОЮЗА»

Его поколение

За вычетом тринадцати мальчишеских лет вся жизнь Алексея Николаевича Косыгина прошла в советское время. Оно еще памятно старшим поколениям, но уже подрастают ровесники постсоветской России, те, кто родился в 1991 году и позже. Что узнают они о прошлом своей страны? Чему их научат?

Один за другим говорливые витии, которые не сходят с телеэкранов, призывают не оглядываться назад: «Хорошего в прошлом мало. Те истоки не напоят нас. Они либо пересохли, либо опоганены». А какие напоят? Чьи? И кого это — нас?

Нас, донецких ребятишек, принимали в пионеры у могил павших коммунаров в сквере, названном их именем. Комсомольцами в походах по родному краю мы склоняли головы у памятника латышским интернационалистам в Артемовске, у обелиска в шахтерском поселке Нижняя Крынка, где лежат 118 расстрелянных рабочих. Потом, работая в газете, узнал о заводе имени 13 расстрелянных рабочих в Константиновке, о заводе имени 61 коммунара в Николаеве…

Их могилы не сохранились, но безличное время здесь ни при чем. Власть стирала саму память о бунтовщиках. Когда в 1906 году судили восставших моряков-балтийцев, поступил приказ: «Матросов, приговоренных к смертной казни, расстрелять на острове Карлос. Место погребения тщательно сровнять».

После Октябрьской революции заводы, фабрики, рудники становились общенародной собственностью и закономерно получали новые названия. К примеру, «Лесснер», где работал отец Косыгина, стал заводом имени Карла Маркса. Массовые переименования улиц и площадей были вызваны и стремлением увековечить попранную память. Так в Петрограде появились улицы Желябова, Халтурина, Воскова, набережная лейтенанта Шмидта… Да, при этом не всегда хватало такта, может быть, и знаний. Название Вторая улица Деревенской Бедноты вместо Малой Дворянской так же нелепо, как Первая улица Деревенской Бедноты вместо Большой Дворянской.

На курсах Наркомата продовольствия, куда в 1921 году поступил Алеша Косыгин, было много деревенских ребят. В свободное время Алексей показывал им город: и всемирно известные ансамбли, памятники, площади, и дорогие ему уголки на родной Петроградской стороне. На каждом углу ребят окликали бабки с ведрами семечек и двумя стаканами — большим и маленьким: «Покупайте, сынки!» Чуть ли не все прохожие сплевывали шелуху. Мода на семечки продержалась года два и так же внезапно, как появилась, исчезла.

На Петроградской стороне здешние мальчишки бегали в Александровский сад, в Народный дом императора Николая II. По десятикопеечному билету строгие контролеры пропускали в сад и боковую галерею зрительного зала.

— Ну, гривеннички, шевелитесь, — поторапливали они мелюзгу.

Теперь в Народном доме разместился кинотеатр «Великан», и ребята водили на любимые фильмы девчонок. С Федей Новиковым, Леней Минаевым, Оскаром Болотом Алексей корпел над конспектами. На базе курсов организовали кооперативный техникум. Позже Косыгин рассказывал, что у них преподавали лучшие питерские профессора-экономисты. Четыре года техникума, практика на льнопрядильно-текстильной фабрике в Ростове Великом и — направление в Сибирь.

Направление, путевка, мобилизация — тоже из словаря той эпохи, которая навсегда осталась в прошлом. Ее можно принимать или не принимать, но лучше всего постараться понять, прислушиваясь к живым голосам современников. Эти строки не предназначались для печати:

«4 ноября 1930 г. Приходится, к сожалению, делать запись карандашом: чернила в нашем бараке — штука дефицитная. Нынче первый раз поднялся на-гора не только не уставший, но и веселый. По руднику тихо плывет едкий, каменноугольный дымок. Сквозь завесу смеются веселые электрические фонарики, а над этим всем тихим и спокойным величественно раскинулась лазурная, прозрачная голубень неба. Месяц, как сторож и распорядитель, воссел на престоле мелких кучевых облаков и наблюдает их мерное, чуть заметное движение. Сердце вот так и рвется куда-то далеко, далеко ввысь, к звездам и месяцу, чтобы вместе с ними увидеть эту грандиозную ширь Союза Советских Республик, охваченных невиданным энтузиазмом борьбы за социализм. Как хорошо чувствовать себя беззаветно преданным революции, видеть себя частичкой великой стройки. Ведь никто же не мобилизовывал нас на ликвидацию прорыва. Мы сами мобилизовались».

Так думал и жил в свои 19 лет Володя Молодцов, рабочий, шахтер, в будущем — Герой Советского Союза, чекист. Героем он стал в годы Великой Отечественной войны, в одесском подполье. С него, комсомольца 30-х годов, Валентин Катаев писал Дружинина, одного из главных персонажей романа «За власть Советов».

Еще одна дорогая мне судьба человека того поколения — Иван Сидоренко. Его имя сначала прогремело трудовыми рекордами на строительстве Харьковского тракторного завода. В числе первых добровольцев Иван записался на Амур, вместе с друзьями выбирал название будущему городу — Комсомольск-на-Амуре. Он ушел добровольцем на фронт, погиб под Сталинградом. В Комсомольске осталась улица Ивана Сидоренко.

Со стройки коммунист Сидоренко обратился с письмом в ЦК ВКП(б). Его тревожил срыв строительства металлургического завода на Дальнем Востоке, возмущала позиция заезжего чиновника, который отмахнулся от рабочих: «Чего вы суете нос не в свое дело?»

«…Задумываясь над этим ответом, я спрашиваю себя: «Почему я, простой коммунист, строитель, не должен жить перспективой завода, родного города, страны?» И вообще меня в Комсомольске интересуют не только сроки строительства завода, а каждое сооружение, каждый дом, так как мне пришлось начинать Комсомольск с тайги, с первого камня…

Меня, прожившего в Комсомольске шесть лет, работавшего здесь по колено в воде, перенесшего цингу, голод, глубоко волнует судьба города, который построен в глухой тайге. Я горжусь тем, что и мой труд вложен в этот город. Я горжусь победой большевистской партии и счастлив, что являюсь ее членом. Вот почему мне не дает покоя мысль: неужели труды наши могут пропасть даром?»

Люди, двинувшие время вперед, по праву считали себя хозяевами страны. И были ими, пока хозяином не стал один человек, отводя другим роль винтиков.

Шахтер Молодцов, первостроитель Комсомольска-на- Амуре Сидоренко, кооператор Косыгин — как похожи они в своем стремлении изменить жизнь к лучшему! Окончив техникум, Алексей вполне мог устроиться и в Питере — в середине двадцатых годов большой город давал для этого много шансов. Но искать теплое местечко — это же изменить самому себе. Вместе с друзьями он берет направление в Сибирь.

В литературе, в газетных и журнальных публикациях об этих годах жизни Косыгина встречается много неточностей, ошибок. Поэтому я приведу выдержку из автобиографии А. Н. Косыгина, которая написана на исходе 1938 года.

«После окончания техникума в 1924 году был направлен Центросоюзом в г. Новосибирск, в распоряжение Сибкрайсоюза, который направил в «Обьсоюз» — Новосибирский союз кооперативов, где работал с 1924 по 1926 г. в качестве инструктора организатора по первичным потребительским кооперативам. В 1925 г. Новосибирским окружкомом был принят кандидатом ВКП (б). В 1926 г. Сибкрайкомом ВКП (б) и Сибкрайсоюзом ввиду развала работы в г. Киренске на Лене в Ленсоюзе, был направлен туда для укрепления работы в качестве члена правления, зав. орг. отделом. Работал в г. Киренске с 1926 г. по 1928 г.

Там же Киренским окружкомом в 1927 г. был принят в члены ВКП(б) из кандидатов.

В 1928 г. был отозван из города Киренска в Новосибирск через Сибкрайком для работы в Сибкрайсоюзе в качестве зав. плановым отделом».

Рабселькор Косыгин

Теперь, когда расставлены точные временные вешки, расскажу о жизни и работе молодых кооператоров — выпускников Ленинградского техникума. Ребята догадывались, что сибирские деревни и хутора встретят их без цветов и оркестров. К этому они были готовы. Привыкали к морозам. Следом за старожилами называли деревни так, как произносили они: не Марково, а Маркова, Кривошапкина, Хабарова… Для местных это что-то значило, может быть, то была память о первых поселенцах. От Киренска недалеко по Лене и Киренге уже ходил частный катер «Первенец», собственность трудовой артели, а чуть подальше люди впрягались в бечеву, как век и полвека назад. На дрова по деревням рубили только лиственницы; сосну крестьяне обходили — она, мол, дает много копоти и сажи, а у нас избы черные. За белкой народ отправлялся в дальние ухожи. Добывали по округу (это пяток нынешних Чехий) до трехсот тысяч в год. Вот почему в таежном Киренске, весной и осенью отрезанном от мира бездорожьем, обосновался чуть ли не десяток контор: Сибгосторг, Сибторг, Ленский союз потребительских обществ, Ленохота, два частных кожзавода, да еще несколько кооперативов.