Ханна Арендт - Истоки тоталитаризма

• Название: Истоки тоталитаризма
• Автор: Ханна Арендт
• Издательство: ЦентрКом
• Жанр: История
• Год: 1996
• ISBN: 5-87129-006-Х

Данная книга — первое издание на русском языке всемирно известной ученой, философа и политолога, — Ханны Арендт. В ней исследуются истоки, условия формирования и принципы функционирования тоталитарного общества.

Автором предложено оригинальное и всесторонне обоснованное определение термина «тоталитаризм».

Адресовано специалистам и широкому кругу читателей.

---

731

Англичанин Стефен Робертс (Roberts S. Н. The house that Hitler built. L., 1939) описывает Гиммлера как "человека изысканной вежливости, приверженного к простым радостям жизни. У него нет ни одной из поз тех нацистов, которые ведут себя как полубоги… Никто не выглядит меньше похожим на исполнителя такой работы, чем этот полицейский диктатор Германии, и я убежден, что не встречал в Германии никого нормальнее его…" (Р. 89–90). Это странным образом напоминает одно из замечаний матери Сталина, согласно большевистской пропаганде сказавшей о нем: "Образцовый сын! Я хотела бы, чтобы все были на него похожи" (Souvarine B. Op. cit. Р. 656).

732

Замечание сделано Робертом Леем. См.: Kohn-Bramstedt E. Op. cit. Р. 178.

733

Большевистская политика, изумительно последовательная в этом отношении, хорошо известна и едва ли нуждается в дальнейших комментариях. Пикассо, если брать самые известные примеры, не любим в России, хотя он и стал коммунистом. Вполне возможно, что именно внезапный поворот в позиции Андре Жида после наблюдений большевистской действительности в Советской России (Retour de l'URSS) в 1936 г. окончательно убедил Сталина в бесполезности художников-творцов даже в качестве попутчиков. Нацистская политика отличалась от большевистских мероприятий только тем, что она все же не убивала свои первоклассные таланты.

Стоило бы подробно изучить карьеры тех сравнительно немногих немецких ученых, кто вышел за пределы простого сотрудничества и добровольно предложил свои услуги, потому что был убежденным нацистом. Указанное сочинение Вейнрейха — единственное имеющееся исследование, но оно запутывает, ибо не различает среди профессоров тех, кто принял нацистский символ веры, и тех, кто был обязан своей карьерой исключительно этому режиму, опускает ранние этапы карьер ученых и потому неразборчиво сваливает хорошо известных людей с большими достижениями и заслугами в одну кучу нацистских придурков. Наиболее интересен здесь пример юриста Карла Шмитта, чьи чрезвычайно изобретательные теории о конце демократии и правового правления все еще обеспечивают интересующимся захватывающее чтение. Уже в середине 30-х годов он был заменен собственным нацистским выводком теоретиков политики и права, такими, как Ханс Франк, позже губернатор Польши, Готфрид Нессе и Рейнхард Хен. Последним впал в немилость историк Вальтер Франк, который был убежденным антисемитом и членом нацистской партии еще до того, как она пришла к власти, а в 1933 г. стал директором новообразованного "Reichsinstitut fur Geschichte des Neuen Deutschlands" с его знаменитым Forschungsabteilung Judenfrage и редактором девятитомных "Forschungen zur Judenfrage" (1937–1944). В начале 40-х годов Франк был вынужден уступить свое положение и влияние Альфреду Розенбергу, чей "Der Mythos des 20 Jahrhunderts" определенно не обнаруживает никаких следов увлечения "ученостью" или "ученой схоластикой". Франк явно потерял доверие только потому, что не был научным шарлатаном.

Чего никак не могли понять ни элита, ни толпа, с таким пылом принимавшие национал-социализм, так это то, что "никто не может принять этот Порядок… случайно. Превыше желания служить и независимо от него стоит неумолимая необходимость отбора, которая не знает ни смягчающих обстоятельств, ни милосердия" (Der Weg der SS, выпущенный SS Hauptamt-Schulungsamt, n.d., S. 4). Иными словами, при отборе тех, кто хотел бы принадлежать к ним, нацисты намеревались принимать свои собственные решения, не считаясь со "случайностью" любых мнений. То же самое, по-видимому, верно для отбора большевиков в тайную полицию. Ф. Бек и В. Годин сообщают, что работники НКВД призываются из рядов партии, не имея ни малейшей возможности добровольно избрать эту "карьеру" (Beck F., Godin W. Russian purge and the extraction of confession. 1951. P. 160).

734

См., напр.: Kohn-Bramstedt E. Dictatorship and political police: The technique of control by fear. L., 1945. P. 164 ff. Объяснение состоит в том, что "террор без пропаганды потерял бы большую часть своего психологического эффекта равно, как и пропаганда без террора не воздействует с полной силой" (р. 175). В этом утверждении и в других, подобных ему, повторяющих большей частью одну и ту же мысль, упускается тот факт, что не только политическая пропаганда, но и все современные средства массовой информации содержат элемент угрозы; а террор, напротив, может быть вполне эффективен и без пропаганды, покуда он не выходит за рамки политического террора, исходящего от тирании. Как только к террору прибегают для насилия не только вовне, но, как бывало и внутри, когда политический режим жаждет большего, чем просто власти, тогда террор нуждается в пропаганде. В этом смысле нацистский теоретик Е. Адамовски смог сказать: "Пропаганда и насилие никогда не противоречат друг другу. Использование насилия может быть частью пропаганды" (Hadamovsky E. Propaganda und nationale Macht. 1933. S. 22).

735

"В это время было официально объявлено, что безработица в Советской России "ликвидирована". Следствием этого объявления была также "ликвидация" всех пособий по безработице" (см.: Ciliga A. The russian enigma. L., 1940. P. 109).

736

Так называемая operation hay [операция силок] началась с приказа Гиммлера, датированного 16 февраля 1942 г., "согласно которому [индивидам] немецкого происхождения в Польше" ставилось условие, что их дети должны быть отправлены в семьи, "желающие [принять их] безоговорочно, только из любви к их хорошей крови" (Нюрнбергский документ R 135, копированный в Париже в Centre de Documentation Juive). В июне 1944 г. девятая армия действительно украла 40–50 тысяч детей с последующей транспортировкой их в Германию. В сообщении об этих событиях, посланном в Генеральную ставку вермахта в Берлине человеком по фамилии Бранденбург, говорится о сходном плане отношении Украины (Документ PS 031, опубликованный Леоном Поляковым. См. Polyakov L. Breviaire de la haine. P. 317). Гиммлер сам сделал несколько замечаний пo поводу этого плана (см.: Nazi conspiracy and aggression. Office of the United States Chief Counsel for the Prosecution of Axis Criminality. U. S. Goverment. Washington, 1946 Vol 2. P. 640. Здесь содержатся выдержки из речи Гиммлера в Кракове в марте 1942 г.; см. также комментарии к речи Гиммлера в Бад-Шахене в 1943 г. в книге: Kohn-Bramstadt E. Op. cit. Р. 244.) О том, как проводился отбор, можно узнать из медицинских заключений, сделанных вторым медицинским отделом в Минске 10 августа 1942 г.: "Расовое исследование Наталии Харпф, рожденной 14 августа 1922 г., показало нормальное развитие девочки преимущественно восточно-балтийского типа с нордическими особенностями". "Исследование Арнольда Корнея, рожденного 19 февраля 1930 г., показало нормальное развитие мальчика двенадцати лет преимущественно восточного типа с нордическими особенностями". Подписано: N. Wc. (Документ из архива: Yiddish Scientific Institution. N.Y. No. Occ E 3a-17).

Об уничтожении польской интеллигенции, которую, по мнению Гитлера, можно "стереть с лица земли без сожаления" см.: Polyakov L. Op. cit. P. 321, а также документ No. 2472.

737

Летом 1942 г. он еще говорит об "[изгнании] самого последнего еврея из Европы" (см.: Hitlers Tischgesprache. S. 113) и расселении евреев в Сибири, Африке или на Мадагаскаре, в то время как на самом деле он уже решился на "окончательное решение" еще до вторжения в Россию, примерно в 1940 г. и конце 1941 г. приказал строить газовые камеры (см.: Nazi conspiracy and aggression. Vol. 2. P. 265 ff; Vol. 3. P. 783 ff. Doc. PS 1104; Vol. 5. P. 322 ff. Doc. PS 2605). Гиммлер также знал весной 1941 г., что "евреи должны быть уничтожены до последнего человека к концу войны. В этом состоит недвусмысленное желание фюрера, его приказ" (Dossier Kersten // Centre de Documentation Juive).

738

В этой связи существует очень интересное сообщение, датированное 16 июля 1940 г. По поводу дискуссии в ставке Гитлера, которую Гитлер в присутствии Розенберга, Ламмерса и Кейтеля начал с выдвижения следующих "фундаментальных принципов": "Сейчас важно не обнаружить перед всем миром наши окончательные цели… следовательно, не должно быть очевидным, что [указы об установлении мира и порядка на оккупированных территориях] говорят об окончательной колонизации. Все необходимые меры — пытки, переселения — могут и будут проводиться несмотря на это". После этих слов последовала дискуссия безотносительная к высказыванию Гитлера, в которой сам Гитлер уже не участвовал. Вполне вероятно он не был "понят" (Doc. L 221 // Centre de Documentation Juive).

739

В отношении сталинской самонадеянности по поводу того, что Гитлер не нападет на Россию см.: Deutscher I. Stalin: a political biography. N.Y.; L., 1949. P. 454 ff. и особенно сноску к p. 458: "Только в 1948 г. председатель Госплана и первый зампред Совета Министров Н. Вознесенский обнаружил, что экономический план на третий квартал 1941 г. предполагал мирное развитие и что новый план, рассчитанный на войну, был составлен, когда война началась". Позже оценка Дейчера была четко подтверждена в докладе Хрущева сообщением о реакции Сталина на вторжение Германии в Советский Союз (см.: Речь о Сталине на XX съезде в пересказе Государственного департамента. New York Times. June 5. 1956 [Хрущев H. С. О культе личности и его последствиях. Доклад Первого секретаря ЦК КПСС XX съезду КПСС 25 февраля 1956 г. // Известия ЦК КПСС. 1989. No. 3. С. 147.]).