Владимир Мальцев - О том, что сильнее нас

• Название: О том, что сильнее нас
• Автор: Владимир Мальцев
• Издательство: ООО «Издательство «Летний сад»
• Жанр: Современная проза
• Год: 2013
• ISBN: 978-5-98856-164-4

Имя Владимира Мальцева (р. 1957), путешественника, спелеолога, фотохудожника, геолога, программиста и т.д., а также автора научных статей и популярной книги «Пещера мечты, пещера судьбы» (Астрель, 2001), известно многим. И вот новая книга. По воле автора (и с его легкой руки) жанрово обозначенная как роман. Однако, если подходить со строгих позиций определения жанра, перед нами скорее не роман, а весьма сложно и прихотливо выстроенное произведение, вбирающее в свою литературную ткань самые разные жанровые образчики — от рассказа, новеллы, пейзажной зарисовки, туристской байки «в форме лёгкого трёпа» до драмы, одноактовой пьесы, писем и эссе. Не менее причудливо выстроен и сюжет романа — он то течёт спокойной рекой, то неожиданно устремляется, бешено крутясь на бурных порогах, к водопаду, а то вдруг исчезает, прячась за излучиной или обрываясь сразу за возникшей скалой… Но что-то (а вернее — кто-то!) всё же держит «лоскутное полотно» книги, не давая, не позволяя ему расползаться, «сшивая» части в единое гармоничное целое. Это главный герой (читай — сам автор). Дистанция между ними почти нивелирована, размыта, хотя и существует. Самое удивительное, что читателю нет дела до этих нюансов, ему просто бесконечно интересен главный герой — то, ЧТО он видит, КАК мыслит, КАКИЕ испытывает чувства и ощущения. Потому что главный герой наделён удивительным даром — видеть Красоту во всех её проявлениях, будь то река, или пещера, или струящаяся вода, или северное сияние, распахнувшееся на полнеба, или «душевная смута», или свет в женских глазах… Неустанно пытаясь «дойти до самой сути» в поисках Пути, главный герой обрёл несравненный клад — и теперь, легко разжав руки, щедро рассыпал его перед читателями.

Следуя за вышесказанным, можно подхватить и музыкальные аллюзии автора, в подзаголовке лукаво обозначившего своё произведение как «неплохо темперированный клавир» в тональности «фа-минор», однако суть остается той же — один инструмент ведёт за собой все другие. Такой вот «концерт для фортепиано с оркестром».

---

Соответственно, момент, который я выбрал для написания итоговой версии нашей книги в целом и текущей главы в частности, очень и очень не случаен. Так уж сложилось, что все главные сюжетные линии получили точку схождения. Через эти самые два с половиной месяца. Тринадцатого марта. Важность этого числа читатель поймёт несколько позже. Пока что — ограничусь утверждением, что тринадцатое марта в этой истории возникало трижды, если не четырежды, и всякий раз определяло некоторый перелом. Итак, тринадцатого марта я окажусь на той самой Пинеге. В том самом урочище Железные Ворота. В той самой пещере Олимпийской. Там, где раз уже произошла описанная в одной из предыдущих глав встреча с чем-то, смысл которой остался неясен, а страх перед повторной встречей определял в моей жизни не так уж и мало всего разного. И вдруг — страх испарился. Висящая на стене фотография с полярным сиянием перестала быть грозным остережением и замигала волшебным зовущим светом. Новой фототехнике, ни разу не сходившей под землю, стало тесно в своём углу. Я предложил нескольким друзьям туда съездить. А чуть позже выяснилось, что Елена задумала поездку на Пинегу полугодом раньше. И даже договорилась с теми же самыми ребятами, которым и я спустя полгода предложил эту авантюру. И вообще — что в этой поездке будет вообще немало и другого народу, имеющего к нашей истории прямое касательство.

И вдруг произошёл очередной обвал всего, что только можно, а заодно и чего нельзя, и сама возможность участия Елены как бы совсем почти исчезла… Таки не может так оно быть. Столь чёткая нацеленность всех событий не может не сработать. В первый раз, когда мы с Ленкой не стали знакомиться, а я спустя месяц познакомился с другой барышней и вдруг увёз её на Пинегу, — те события были предупреждением. Сейчас — чувствуется настойчивое требование. Конечно, Ленка поедет. Возможно, неожиданно для себя и окружающих. Вплоть до того, что десятого марта она просто уйдёт из дома в чем была и сядет в наш поезд.

Вот в этом-то всё и дело. Я не знаю, суждено ли мне вернуться из Олимпийской. Я не представляю, суждено ли Ленке. А возможно, что вся эта бодяга — чистый бред, ничего там такого странного, особого и неведомого нету, ничего необъяснимого и ничего существенного там не произойдёт, а будет самая обычная подземная фотоэкспедиция. Но по любому книга должна быть написана до выезда. Даже если всё пройдёт гладко и все мы вернёмся, это будет рубеж, меняющий видение многого. А в новом видении сложившаяся цельность сюжета просто рассыплется, и книга если когда и будет написана, то очень и очень нескоро и совсем-совсем другая. И будет иметь тот или иной финал. А финала здесь быть не должно. Среди просматривающихся возможностей развития событий хеппи-энда нету. Так — плохо, так — ещё хуже, а эдак — совсем банальщина. Нельзя отнимать у читателя права достроить сюжет по своему усмотрению. Пусть ищет «хорошие» продолжения. Вдруг найдёт? Вдруг подскажет тем, кто у руля?

Не знаю, хорошо оно или плохо, получится оно или нет, но я попробую написать эту часть в немного необычной компоновке. Нельзя её писать линейным повествованием. Канва происходящего даже сейчас, спустя три с половиной года, принимает всё новые и новые видения о сути и мотивах каждого эпизода. Возвращаться назад на каждом моменте переосмысления или появления новой информации — чушь. Любой ценитель закрученных детективов на этом скиснет, сдастся и после третьей подобной ретроспективы далее читать не будет. Попробую применить киношную технику рваного монтажа, благо кино раньше снимать доводилось и вроде бы получалось неплохо. Даже международные фестивали выигрывал. Итак, основной текст я буду писать с текущей временной позиции в сюжете, слегка комментируя с позиции «сейчас», явно оговаривая в комментариях то, чего не знал по ходу событий и о чем догадался только впоследствии. И сделаю в него врезки с видением в нескольких других временных плоскостях. А также — на ключевых местах врежу отрывки с Ленкиным видением, и опять же в нескольких временных плоскостях, потому как оно тоже весьма динамично менялось. С датировкой каждой врезки. Фиг его знает, вдруг свяжется. Иного пути всё равно не просматривается.

* * *

Итак — история началась на рубеже тысячелетий. За несколько минут до наступления двухтысячного года. Был у меня тогда как раз начавший рушиться роман с уже упоминавшейся девушкой Кристиной. Вот и получилось так, что на Новый год мы с ней поцапались, она сбежала работать, а мне не захотелось нигде пьянствовать, не захотелось никого из знакомых даже видеть, в душу как будто корова нагадила… Да и здоровье выписывало фортеля изрядные. А просто положить на праздник и лечь спать — тоже не дело. Капитуляцией попахивает. Выпил я с сыном по рюмке шампанского, оделся потеплее, набил карманы всякой взрывчаткой да и пошёл в одиночку слоняться по Красной площади. Чисто на всякий случай захватив с собой ещё одну бутылку шампанского, а заодно и пару каких-то мелочных сувениров. Которые пригодились. На площади, за три минуты до боя курантов, готовящая стаканы и занимающая позиции толпа притиснула меня к двум красивым девушкам лет по девятнадцати, в схожем с моим настроении, но без своей бутылки. Две Лены. Как положено — миниатюрная блондинка и высокая брюнетка. Что поделать, судьба… Как принято говорить в определённых кругах, делиться — надо. Что и было исполнено безо всякой задней мысли. Шампанское перекочевало в желудки, сувениры-подарки — в сумочки девушек. И на этом всё. Никому не хотелось знакомиться. Даже в эту абсолютно волшебной красоты ночь с искрящимися снежинками с полкулака размером. Мне — по причине карантина (дважды в жизни в практически этой же ситуации я мгновенно оказывался женатым на случайной даме, а потому дал себе строгий зарок впредь на эти же грабли не наступить). Ей — потому, что у неё то ли только что умер, то ли был при смерти отец, дату я не уточнял, но плюс-минус так. Её подружке — уж не знаю, почему. В общем, десять минут поговорили мы ни о чём да так и разошлись, не обменявшись даже телефонами.

Не знаю почему, но я эту встречу запомнил. Никаких предчувствий, никаких намёков на влюблённость, ничего. Просто запомнил. Несмотря на то, что именно тогда моя жизнь сорвалась наконец с мёртвой точки и понеслась даже не вскачь, а по типу болида «Формулы-1», стартовавшего с третьего ряда стартовой решётки и пытающегося на первых сотнях метров дистанции выскочить в лидеры. Наверное, нужно немного напомнить, что всё это для меня значило. За пару лет до того я сделал самую большую глупость в своей жизни, опубликовав первую свою книгу, не считая научных, под собственным именем. Тоже мемуарную, но – и тоже художественную. Собственно, об открытиях географических. Книга удалась. В определённых кругах даже стала культовой. В тех кругах, откуда я добывал себе друзей. В единственных подобных кругах, которые сохранились после того, как я в науке вылез на уровень, где стал иконой. И — заодно стал иконой в некоторых других областях, подчас совершенно незаслуженно. Как, например, в фотографии. Смотрю вот сейчас на свои старые работы и вижу, что просто не умел снимать. Вообще. Ни техники, ни композиции. И аппаратура дурацкая к тому же. На экзотических сюжетах выезжал, не более. А снимать действительно художественно уже сильно позже научился. Собственно — только после несостоявшегося знакомства с Ленкой. Идиот. Удачный проект, резко меняющий общественный статус, всегда вырастает в стену между собой и людьми. А если стена построена уже почти вкруговую, застраивать последний проём — капец. На этом меняется мир. Оглянешься — вокруг вроде бы те же полсотни друзей, что и были. Но уже другие. Смотришь и знаешь — на кого ни ткни пальцем, придёт каждый. Хоть на пьянку, хоть в экспедицию. Плюнув на всё. Вкладываясь полностью. Но ещё знаешь — что он не приведёт с собой ни единого нового человека. Даже если просить о том открытым текстом. Даже если упрашивать на коленях. Не привнесёт в затею ни одной своей идеи. Не пикнет, видя явную глупость. Будет смотреть в рот и делать, что скажут. Ни граммом больше. Ни один из них не пригласит ни в один встречный проект. Не пригласит ни на один междусобойчик без солидного официального повода. Зато на идиотские официальные мероприятия — пригласят. Тщательно оградив там от новых людей. Нельзя так жить. Пару лет подряд готов был повеситься. Здоровье посыпалось, даже под нож к хирургам угодил. В общем, диагноз ясен. Но выход — нашёлся. Разогнать под ноль весь круг общения, вплоть до жены. И начать строить новый, в новых кругах, где мало кому известен… Не то чтобы поменять круг занятий и интересов, совсем это тяжко было бы, но переставить акценты, сыграв на множественности интересов, — можно. Сменил литературную тематику, прочно уведя всё новое под псевдонимы, которые никому не раскрываю и в обозримом будущем не раскрою. На уровне паранойи. Даже запретил себе держать дома изданное. Трудно всё это в возрасте за сорок. Запредельно трудно. Но — не невозможно. Месяца за два до той новогодней встречи с Ленкой у меня оно впервые стало получаться. Когда неожиданно возник роман с Кристиной, та стала приводить друзей и подруг, и я вдруг почувствовал, что могу быть интересен, причём не только девушкам, в поколениях основательно младше, чем я до того момента принимал в рассмотрение. Странная штука. Всегда был уверен, что только люди своего возраста, плюс-минус десять лет, являются людьми, а все прочие относятся к какому-то другому биологическому виду. За исключением родственников, конечно. А тут вдруг выясняется, что фигушки. Если открываться полностью, не допускать ни грамма фальши, ни грамма высокомерия, ни полграмма снобизма, видеть в них людей, равных себе и не менее интересных, чем сам, — все границы растворяются. Итак, эта книга — первая вещь, которую я за последние девять лет, возможно, опубликую под собственным именем, да и то скорее потому, что тёплые чувства ко мне у читателей она вряд ли вызовет, а остальные надо встречать с открытым забралом. А может быть, и не стану под своим. Если не смогу заручиться согласием всех главных героев, то часть их будет переименована, и я за компанию. А может быть, и вообще не стану публиковать. Время покажет…