Айзек Азимов - Новые Миры Айзека Азимова. Том 3

• Название: Новые Миры Айзека Азимова. Том 3
• Автор: Айзек Азимов
• Издательство: Полярис
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 1997
• ISBN: 5-88132-257-6

В третий том собрания рассказов классика научно-фантастической литературы вошли произведения из авторских сборников «Сквозь стекло ясное» и «Приход ночи».

Содержание:

СКВОЗЬ СТЕКЛО ЯСНОЕ, рассказы

Вера, перевод В. Гольдича, И. Оганесовой

Выведение человека?.., перевод В. Гольдича, И. Оганесовой

С-шлюз, перевод В. Гольдича, И. Оганесовой

ПРИХОД НОЧИ, рассказы

Приход ночи, перевод Д. Жукова

Зеленые пятна, перевод М. Гутова

Хозяйка, перевод М. Гутова

Благое намерение, перевод М. Гутова

Что, если…, перевод Н. Галь

Мухи, перевод М. Гутова

Здесь нет никого, кроме…, перевод Р. Рыбаковой

Штрейкбрехер, перевод М. Гутова

«…Вставьте шплинт А в гнездо Б…», перевод В. Постникова

Современный волшебник, перевод М. Гутова

В четвертом поколении, перевод М. Гутова

Что это за штука — любовь?, перевод В. Баканова

Машина-победитель, перевод В. Баканова

Мой сын — физик, перевод И. Галь

Глазам дано не только видеть, перевод В. Мисюченко

---

Поэтому «Плейбою» пришлось иллюстрировать свою статью забавно-сексуальными обложками вымышленных журналов, а все цитаты выдирать из единственного источника — того самого журнала, что я упоминал выше.

Когда Селия Голдсмит, редактор журнала «Amazing Stories», прочитала эту статью, она немедленно позвонила мне и предложила написать рассказ под названием «Плейбой и склизкий бог» — сатиру на сатиру. У меня возникло сильное искушение написать такой рассказ по нескольким причинам:

1) Мисс Голдсмит нельзя описать — ее надо видеть. Я не знаю другого редактора НФ журнала, столь похожего на девушку из шоу, а меня эстетически привлекают (или что-то в этом роде) девушки именно такого типа.

2) Я воспринимаю фантастику всерьез, и меня очень задело, что «Плейбой» высмеял ее, воспользовавшись журнальчиком 1938 года. Мне захотелось отплатить им той же монетой.

3) Я быстро придумал, что именно хочу написать. Поэтому я написал рассказ «Плейбой и склизкий бог», вставив в него несколько тех же цитат, что использовал «Плейбой», и попытавшись изобразить, каким в действительности может оказаться контакт между сексуально озабоченным инопланетянином и земной женщиной. (Следует упомянуть, что последние три абзаца написаны мисс Голдсмит. В моем варианте оказалась весьма претенциозная концовка, а у мисс Голдсмит получилась гораздо удачнее. Поэтому я решил оставить ее вариант, и не только в журнале, но и здесь.)

Осталась проблема с названием — оно было попросту отвратительным. Когда покойный (увы!) Грофф Конклин, один из неутомимейших составителей антологий, решил вставить этот рассказ в очередную свою антологию, он меня довольно-таки жалостливо спросил, нет ли у меня другого названия.

— Еще бы! Как насчет «What is This Thing Called Love?»

Грофф оказался очень доволен, я тоже. Он использовал это название, и здесь этот рассказ называется так же.

— Два совершенно разных вида! — настаивал капитан Гарм, пристально рассматривая доставленные на корабль создания. Его оптические органы выдвинулись далеко вперед, обеспечивая максимальную контрастность.

Проведя месяц на планете в тесной шпионской капсуле, Ботакс наконец блаженно расслабился.

— Не два вида, — возразил он, — а две формы одного вида.

— Чепуха! Между ними нет никакого сходства. Благодарение Вечности, внешне они не так мерзки, как многие обитатели Вселенной. Разумный размер, различимые члены… У них есть речь?

— Да, капитан, — ответил Ботакс, меняя окраску глаз. — Мой рапорт описывает все детально. Эти существа создают звуковые волны при помощи горла и рта — что-то вроде сложного кашля. Я и сам научился. — Он был горд. — Это очень трудно.

— Так вот отчего у них такие невыразительные глаза… Однако почему вы настаиваете, что они принадлежат к одному виду? Смотрите: у того, что слева, длиннее усики или что там у него, и само оно меньше и по-другому сложено, а в верхней части туловища выпирает что-то, чего нет у того, справа… Они живы?

— Живы, но без сознания — прошли курс психолечения для подавления страха. Так будет проще изучать их поведение.

— А стоит ли изучать? Мы и так не укладываемся в сроки, а нам нужно исследовать еще по крайней мере пять миров большего значения, чем этот. Кроме того, трудно поддерживать Временной Стасис, и я бы хотел вернуть их и продолжать…

Влажное веретенчатое тело Ботакса даже завибрировало от возмущения. Его трубчатый язык облизал мягкий нос. Скошенная трехпалая рука качнулась в отрицательном жесте, а глаза перевели спектр беседы целиком в красный свет.

— Спаси нас Вечность, капитан! Ни один мир не имеет большего значения, чем этот. Мы стоим перед серьезнейшим кризисом. Эти создания могут оказаться самыми опасными в Галактике — именно потому, что их две формы.

— Не понимаю.

— Капитан, планета уникальна. Она настолько уникальна, что я сам еще не в состоянии осознать все последствия. Например, почти все виды представлены в двух формах. Если позволите употребить их звуки, то первая, меньшая, называется «женской», а вторая — «мужской», так что они-то сознают разницу.

Гарм мигнул:

— Какое отвратительное средство связи…

— И, капитан, чтобы оставить потомство, эти две формы должны сотрудничать.

Капитан, который, наклонившись, со смесью любопытства и отвращения разглядывал пленников, резко выпрямился:

— Сотрудничать? Что за чепуха? Самый фундаментальный закон жизни: каждое существо приносит потомство в глубочайшем и сокровенном общении с собой. Что же еще делает жизненные формы жизненными?

— Чтобы одна форма произвела потомство, другая должна принимать участие, — упрямо повторил Ботакс.

— Каким образом?

— Очень трудно выяснить. Эта процедура считается у аборигенов интимной. В местной литературе я не мог найти точного и исчерпывающего описания. Но мне удалось вывести кое-какие разумные заключения.

Гарм покачал головой:

— Нелепо… Почкование — священнейший, самый интимный процесс на десятках тысяч планет. Как сказал великий фотобард Левуллин: «Во время почкования, во время почкования, в то самое прекрасное мгновение, когда…»

— Капитан, вы не поняли. Это сотрудничество между формами приводит, не знаю точно как, к рекомбинации генов. Таким образом, в каждом поколении осуществляются новые варианты. Они развиваются в тысячи раз быстрее нас!

— Вы хотите сказать, что гены одного индивидуума могут комбинироваться с генами другого? Вы понимаете, насколько это смехотворно с точки зрения физиологии клетки?

— И все же, — нервно произнес Ботакс под тяжелым взглядом капитана, — эволюция ускоряется. Это просто мир разгула видов: их здесь миллион с четвертью.

— Двенадцать с четвертью будет ближе к истине! Не стоит принимать на веру то, что написано в туземной литературе.

— Я сам видел в очень маленьком регионе сотни различных видов. Говорю вам, капитан, дайте им время, и они разовьются в расу, способную превзойти нас и править Галактикой.

— Докажите, что сотрудничество, о котором вы ведете речь, имеет место, и я рассмотрю ваши предложения. В противном случае я сочту ваши фантазии нелепыми, и мы полетим дальше.

— Докажу! — Глаза Ботакса засверкали ярким желтым огнем. — Обитатели этого мира уникальны еще и в другом отношении. Они предвидят достижения, которых пока не добились, — очевидно, это следствие веры в быстрое развитие. Я перевел их термин для такой литературы, как «научная фантастика». И читал я почти исключительно научную фантастику, потому что уверен: в своих мечтах они ярче выражают себя и свою угрозу нам. И именно из научной фантастики я вывел метод их сотрудничества.

— Как вам это удалось?

— У аборигенов есть периодическое издание, которое иногда публикует научную фантастику, полностью посвященную разнообразным аспектам этого сотрудничества. Его название звучит приблизительно так: «Плейбой». Там не выражаются ясно, что весьма раздражает, но отпускают прозрачные намеки. Очевидно, существо, подбирающее рассказы для издания, только этой темой и интересуется. Отсюда я и знаю, как все происходит… Капитан, после того как на наших глазах появится молодняк, умоляю: прикажите развеять эту планету на атомы!

— Ладно, — утомленно согласился капитан Гарм. — Приведите их в сознание и делайте свое дело.

Мардж Скидмор неожиданно осознала, где находится. Она отчетливо вспомнила перрон в сгущающихся сумерках; перрон был почти пуст — один мужчина стоял рядом с ней, другой — на другом конце. Уже слышался шум подходящего поезда.

Затем — вспышка, ощущение, будто тебя выворачивают наизнанку, и полуиллюзорное видение какого-то тонкого существа, покрытого слизью, и…

— О Боже, — простонала Мардж, — я все еще здесь.

Она чувствовала слабое отвращение, но не страх. Она была почти горда, что не чувствует страха. Тут же стоял мужчина — тот самый, что был рядом с ней на платформе.

— Вас они тоже прихватили? — спросила Мардж. — Кого еще?

Чарли Гримвольд попытался поднять руку, чтобы снять шляпу и пригладить волосы, но не сумел и пальцем шевельнуть — что-то мешало, словно все тело стягивал резиновый кокон. Чарли посмотрел на узколицую женщину напротив — лет за тридцать, отметил он, и довольно привлекательная. Но в данных обстоятельствах ему просто хотелось очутиться отсюда подальше, и даже женское общество его не утешало.

— Не знаю, мадам. Я стоял на платформе…

— Я тоже.

— Потом увидел вспышку и… Это, наверное, марсиане.

Мардж энергично кивнула:

— И я так думаю. Вы боитесь?

— Как ни странно, нет.

— Я тоже не испугана. Удивительно, правда? О Боже, одно из них подходит!.. Если эта тварь коснется меня, я закричу. Посмотрите на его кожу — вся в слизи! Меня тошнит.