Андрей Мелехов - 1941. Козырная карта вождя. Почему Сталин не боялся нападения Гитлера?

• Название: 1941. Козырная карта вождя. Почему Сталин не боялся нападения Гитлера?
• Автор: Андрей Мелехов
• Жанр: История
• Год: 2012
• ISBN: 978-5-9955-0383-5

Послушать официальных историков, поведение Сталина накануне войны было полнейшим безумием, если не сказать суицидом. Разведка буквально кричит о скором нападении Гитлера, немецкие самолеты постоянно нарушают границу, выявлено сосредоточение вражеских войск у наших рубежей, генералы умоляют привести войска в боевую готовность – однако Сталин до последнего отказывается принять меры, обрекая Красную Армию на страшный разгром и поставив СССР на грань полного краха... Но ведь кремлевский тиран не был ни психом, ни самоубийцей! Почему же он так долго медлил? Почему не боялся нападения Гитлера? Да потому, что имел в рукаве высшую козырную карту и был абсолютно уверен, что сможет остановить немецкое нашествие, даже если фюрер решится нанести упреждающий удар! Что это был за козырь? На чем базировалась вера Сталина в собственную неуязвимость? Какой сюрприз он приготовил своему «бесноватому» союзнику? И почему, вопреки ожиданиям, эта «неубиваемая» карта была бита?

Основываясь на открытиях Виктора Суворова и развивая его идеи, эта сенсационная книга разгадывает главную тайну Второй Мировой и дает убедительный ответ на «проклятые» вопросы, над которыми историки бьются уже более полувека!

---

Но если это так, то следующий пассаж звучит просто ошеломляюще: «В тот день (прим. автора: 16 июня 1941 года), когда Фитин (начальник внешней разведки НКВД и непосредственный шеф Судоплатова) вернулся из Кремля, Берия, вызвав меня к себе, отдал приказ об организации особой группы из числа сотрудников разведки в его непосредственном подчинении. Она должна была осуществлять разведывательно-диверсионные акции в случае войны. В данный момент нашим первым заданием было создание ударной группы из числа опытных диверсантов, способных противостоять любой попытке использовать провокационные инциденты на границе как предлог для начала войны. Берия подчеркнул, что наша задача – не дать немецким провокаторам возможности провести акции, подобные той, что была организована против Польши в 1939-м, когда они захватили радиостанцию в Гляйвице на территории Германии... Я немедленно предложил, чтобы Эйтингон (прим. автора: один из самых заслуженных советских диверсантов) был назначен моим заместителем. Берия согласился, и в канун войны мы стали искать людей, способных составить костяк специальной группы, которую можно было бы перебрасывать по воздуху в районы конфликта на наших европейских и дальневосточных границах...» (там же, с. 185).

Приведу ещё один любопытный пассаж из книги старого диверсанта: «20 июня 1941 года Эйтингон сказал мне, что на него произвёл неприятное впечатление разговор с генералом Павловым, командующим Белорусским военным округом. Поскольку они с Эйтингоном знали друг друга по Испании (прим. автора: там Эйтингон занимался тем же самым – убийствами и диверсиями), он попросил дружеского совета у Павлова, на какие пограничные районы, по его мнению, следовало бы обратить особое внимание, где возможны провокации немцев» (там же).

Интересно, откуда командующий округом Павлов или вообще кто-либо из советских военных мог знать,где немцы планировали осуществить свои подлые провокации? Может, они там предупреждающий плакат вывесили? Например, такого содержания: «Уважаемые дамен унд херрен, здесь такого-то числа состоится провокация. Приглашаем посетить. Юден вход ферботтен». Правда, дико звучит?.. Как может военный знать, где и как на длиннющем – в несколько сот километров! – участке границы его собирается провоцировать германец?! Но дочитаем сей пассаж до конца: «В ответ, – сетуют Эйтингон с Судоплатовым, – Павлов заявил нечто, по мнению Эйтингона, невразумительное, он, казалось, совсем ничего не понимал в вопросах координации действий различных служб в современной войне. Павлов считал, что никаких особых проблем не возникнет даже в случае, если врагу удастся в самом начале перехватить инициативу на границе, поскольку у него достаточно сил в резерве, чтобы противостоять любому крупному прорыву. Одним словом, Павлов не видел ни малейшей нужды в подрывных операциях для дезорганизации тыла войск противника» (там же). Извините, но ведь Эйтингон пришёл к нему совсем за другим! Повторю начало пассажа: «попросил дружеского совета у Павлова, на какие пограничные районы... обратить особое внимание, где возможны провокации со стороны немцев». При чём же тут «подрывные операции» в тылах немцев? К данному загадочному параграфу я вернусь чуть позже...

Давайте зададимся вопросом: помогло бы наличие подобной группы диверсантов (таких обучают убийствам идиверсиям, а не борьбе с «провокаторами»: есть большая разница – такая же, как, скажем, между полицейскими отрядами SWAT в крупных городах США и армейскими «зелёными беретами») полякам 1 сентября 1939 года? Предположим, что в их распоряжении уже тогда имелись действительно прекрасно обученный для борьбы с террористами специальный отряд «Гром» и вертолёты «Блэк Хоук» – для оперативной переброски в район радиостанции на немецкой территории. И вот, нападение «польских» солдат (на самом деле – немецких заключённых, переодетых в польскую форму) началось. Каким-то чудом элитное подразделение поляков узнаёт о происходящем и... А дальше-то что?.. Летит спасать немецкую радиостанцию от нападения немцев? Уничтожает несчастных «провокаторов», и так уже приговорённых к смерти Гитлером? А заодно и эсэсовцев, которых послали «отбить» радиостанцию? А если бы хоть один из оперативников «Грома» попал в плен на чужой территории?.. Сильно бы это помогло Польше? Ещё неизвестно, стали бы правительства Великобритании и Франции объявлять войну Германии при наличии живых свидетелей подобных «антитеррористических» акций со стороны пусть даже и очень дружественной страны (в связи с этим можно вспомнить недавнюю войну России и Грузии). Но предположим, что произошло сразу несколько чудес. А именно: 1) у Польши уже тогда был спецназ «Гром» с вертолётами; 2) поляки узнали о точном месте и времени проведения провокации; 3) они смогли предотвратить акцию немцев, применив, скажем, усыпляющий газ; 4) после чего бесследно и без потерь унесли ноги с немецкой территории. И что?.. Помогло бы это Польше? Гитлер вновь приказал бы отсрочить нападение войск, уже вышедших на исходные рубежи для атаки? Любой здравомыслящий человек понимает: чем бы ни закончились события раннего утра 1 сентября 1939 года в Гляйвице, Вермахт всё равно перешёл бы польскую границу – потому что таков был приказ высшего политического руководства Германии.

Или, может, подобный отряд и его успешные действия помогли бы финнам избежать Зимней войны, начавшейся после провокации, организованной советской стороной? Уверенно заявляю: ничего подобного! Красная Армия всё равно перешла бы финскую границу для «обуздания агрессора» и «освобождения братского финского народа»! Если какое-либо государство решило напасть на другое, оно всё равно это сделает: не мытьём, так катаньем. Можно предотвратить хоть сотню провокаций, но это не сможет остановить военную машину, уже приведённую в действие руководством страны-агрессора. И это не мог не понимать писавший свои мемуары П. Судоплатов – человек, который много лет работал в одной из самых сильных спецслужб мира, претворяя в жизнь решения самого коварного и жестокого диктатора всех времён и народов. Та версия создания упомянутой «зондеркоманды», которую предложил вниманию читателей бывший чекист-диверсант, – откровенная и явная галиматья. Но гораздо интереснее другое: а зачем в действительности в самый канун войны был создан специальный мобильный отряд отборных диверсантов, деятельность которого курировалась лично Берией и тесно координировалась с руководством Красной Армии и ВВС? Отвечаю: именно для того, чтобы организовать советскую провокацию и найти формальный повод для начала войны с Германией. Другого разумного объяснения этому судоплатовскому «псевдообъяснению» не существует.

Если принять мою гипотезу, то тут же становится ясным и контекст загадочного разговора Павлова и Эйтингона. Представьте, что накануне вторжения в Польшу к генералу Гудериану приходит знакомый эсэсовец-диверсант – скажем, «Большой» Отто Скорцени (на самом деле будущий любимец Гитлера тогда ещё даже не получил повестку и занимался бизнесом) – и просит «дружеского совета»: «Слушай, Гайнц (Хайнц), в каком тут месте поляки «готовят провокацию»? Кто из твоих танкистов готов пожертвовать жизнью для её «отражения» – во имя тысячелетнего Рейха и нашего любимого фюрера?» Нетрудно предположить и возможный «дружеский» ответ честного вояки, болеющего за своих подчинённых: «А не пошёл бы ты, швайнхунд, к такой-то матери!» На самом деле, в Германии подобный разговор был невозможен: там дорожили каждым солдатом, а в ходе «отражения провокаций» убивали исключительно заключённых. Дорожили ли жизнями своих военных Сталин и Берия? А вы вспомните начало Зимней войны с финнами и погибших в ходе «провокации» красноармейцев... А ещё можно вспомнить весь ход Большой войны, а также описанные Резуном-Суворовым послевоенные учения в районе Оренбурга под руководством «маршала победы» Г.К. Жукова – когда десятки тысяч советских солдат и офицеров в мирное время заставили пройти через эпицентр только что состоявшегося атомного взрыва... Я, кстати, встречал одного из выживших участников этих «манёвров». Ему ещё повезло: вылез на бруствер окопа посмотреть на взрыв и временно ослеп, а потому в госпиталь его отправили ещё до самоубийственной «атаки» по превратившейся в стекло земле...

Напоследок приведу слова Судоплатова, посвящённые первым часам начавшейся войны: «В три часа ночи (прим. автора: за час до немецкого нападения?) зазвонил телефон – Меркулов (прим. автора: нарком госбезопасности) потребовал, чтобы я немедленно явился к нему в кабинет. Там я застал начальников всех ведущих управлений и отделов (прим. автора: в очередой раз ловлю Судоплатова на дезинформировании читателя: ранее он писал, что той ночью остался «на хозяйстве» в одиночестве). Меркулов официально (!)объявил нам, что началась война: немецкие войска перешли границу... К девяти утра, заявил он, каждый начальник должен предложить конкретные мероприятия в соответствии с планом действий в условиях начавшейся войны» (там же, с. 187). Предлагаю в этой связи вспомнить уже приведённую выше информацию об отсутствии планов на случай обороны страны и у советских военных разведчиков. Как видим, несмотря на раскинутые по всей оккупированной Европе сети диверсантов-нелегалов, «давно разведанные базы снабжения горючим танковых групп Гитлера» и ночное сидение в кабинетах в ночь с субботы на воскресенье, руководители спецслужб – точно так же, как и армейские генералы и флотские адмиралы – понятия не имели, что же им делать в условиях, когда кто-то напал на них. Планы пришлось создавать заново.