Николай Куликов - Хоть в СМЕРШ, хоть в штрафбат! Оружие Возмездия

• Название: Хоть в СМЕРШ, хоть в штрафбат! Оружие Возмездия
• Автор: Николай Куликов
• Жанр: О войне

Февраль 1945 года. На фронте временное затишье – Красная Армия собирается с силами для решающего наступления на Берлин, – но в тайной войне передышек не бывает. Последняя надежда Гитлера – на Vergeltungswaffe («Оружие Возмездия»), которое способно изменить ход Второй Мировой и спасти Германию от разгрома. По каналам СМЕРШа получено сообщение, что немецкие физики уже запустили урановый реактор, и если в руки к ним попадет сверхсекретная информация, за которой охотятся спецслужбы Рейха, гитлеровцы могут создать атомную бомбу первыми. С этой целью в СССР заброшен лучший русский агент абвера, оперативный псевдоним «Крот», на счету которого множество ходок за линию фронта и даже участие в покушении на Сталина…

Новый роман от автора бестселлеров «Русский диверсант абвера», «Абвер против СМЕРШа» и «Между СМЕРШем и абвером. Россия юбер аллес!». Кульминация тайной войны спецслужб. «Момент истины» для бывшего «изменника Родины», который готов искупить вину любой ценой – «хоть в СМЕРШ, хоть в штрафбат, хоть…». Куда?

---

Я обменялся вялыми рукопожатиями с толстым немолодым коротышкой с обрюзгшим лицом в черной униформе полковника СС, а также со штатским – высоким представительным мужчиной среднего возраста в круглых очках с позолоченной оправой и в дорогом коричневом костюме.

– Штандартенфюрер Вайс, доктор Бергман, – поочередно представил их Шмидт.

Обе фамилии мне были неизвестны, да и самих «гостей» я видел впервые – поэтому невольно задал себе вопрос: «Что за «гуси» и что им от меня понадобилось?» Впрочем, я уже догадывался: их визит наверняка связан с предыдущим заданием. Конечно, мелькали и тревожные мыслишки: «А вдруг немцы узнали о моем кратковременном контакте с советской разведкой или даже о вербовке к американцам?» Но интуиция подсказывала – это вряд ли. И в том, и другом случае моя «преступная связь» с Дубовцевым в Латвии и с американским резидентом здесь, во Фридентале, носила эпизодический характер – почти невероятно, что на этой стадии я мог попасть в поле зрения гестапо. Хотя, если они следили за «другой стороной»?.. Да и вообще, мне ли не знать, что всяческих «если» в разведке может быть столько – самый изощренный ум даже десятой доли не сумеет предугадать…

– Я являюсь специальным уполномоченным бригаденфюрера СС Шеленберга, – обращаясь ко мне, вступил в разговор полковник Вайс. – Доктор Бергман возглавляет в 6-м Управлении специальный отдел VIG.

– Мы занимаемся сбором научно-технической информации, – мягким баритоном добавил штатский.

– Прошу садиться, господа! – На правах старшего по званию штандартенфюрер первым занял место за небольшим полированным столиком на четверых, вплотную придвинутым к письменному столу в центре просторного кабинета. – Как говорят русские: «На ногах правды нет!»

– В ногах правды нет, – поправил я Вайса и сел рядом с капитаном Шмидтом напротив берлинского начальства.

– Насчет русских пословиц вам виднее, герр Яковлев, – скупо улыбнулся уголками рта эсэсовец. – Однако приступим к делу!

Он приказал Шмидту подробно доложить о подготовке операции «Золотое руно» – так не без пафоса окрестили в Берлине мой будущий вояж за загадочной тетрадью, о содержании которой мне пока ничего не сообщили. «Как аргонавты в старину…» – вспомнилась когда-то слышанная фраза о древних греках, которые отправились в дальний и опасный поход за тем самым легендарным руном. При этом я никак не мог вспомнить: справились они со своим «спецзаданием» или нет!

– …Таким образом, – энергично продолжал гауптман Шмидт, – за истекшие две недели мы максимально уплотнили график спецтренировок, подготовили для Яковлева необходимую экипировку и вполне надежные личные документы советского офицера…

– Документы придется заменить! – властно перебил его эсэсовский полковник.

– Но, господин штандартенфюрер! – удивленно отреагировал Шмидт. – Что значит заменить? Это же целый комплект! Удостоверение личности, расчетная книжка, вещевые и продовольственные аттестаты, справка из госпиталя, командировочное предписание, партбилет, орденские книжки и еще ворох всяких бумаг – включая письма от «матери» и «любимой жены»! К тому же…

– Я вас понял, капитан! – повысил голос Вайс. – Поверьте, мы не хуже вас разбираемся во всей этой «кухне»! Тем не менее для такой замены появились веские причины. Соответственно, придется разработать и новую «легенду».

Он достал из стоящего у ног портфеля и выложил на стол большой толстый пакет из плотной серой бумаги, опечатанный сургучной печатью:

– Здесь тот самый «комплект», Шмидт, о котором вы только что упомянули – включая письма от невесты и ее фото!

Последнюю фразу насчет писем полковник произнес с еле уловимой иронией. Затем, погасив скупую то ли улыбку, то ли усмешку – уточнил:

– Вчера прямо с фронта нам доставили личные документы русского подполковника – его захватили в плен наши армейские коллеги…

Далее Вайс поведал весьма любопытную историю. Буквально сутки назад разведчики одной из фронтовых абвергрупп во время вылазки по ближним тылам противника (действие происходило в Восточной Пруссии) захватили в плен советского офицера. К сожалению, дотащить его живым до немецких окопов не удалось: во время начавшегося артобстрела уже на нейтральной полосе русского смертельно ранило осколком снаряда. Тем не менее с этим подполковником фронтовым разведчикам невероятно повезло. Офицера захватили, подорвав гранатой «Виллис» на лесной дороге, как раз в момент убытия с передовой, где тот находился в командировке. Таким образом, при нем оказались не только все необходимые документы, но даже личные письма и фотографии. Мало того, подполковник служил старшим оперуполномоченным управления контрразведки «Смерш» Московского военного округа!

– В Берлине принято решение легендировать вас под этого русского контрразведчика, – сообщил мне штандартенфюрер, открывая пакет.

Он выложил на стол и подвинул нам пухлую стопку документов. Я с любопытством раскрыл небольшого формата красную книжечку – служебное удостоверение с тисненой «позолоченной» надписью на обложке «контрразведка Смерш». С маленькой фотографии на меня внимательно смотрел молодой мужчина в гимнастерке с подполковничьими погонами: короткая армейская стрижка, чуть широковатый нос и слегка оттопыренные уши – вполне заурядное лицо, каких тысячи. «Особых примет не наблюдается, – отметил я. – Уже хорошо… Как его? Коваленко Виктор Петрович. И фамилия «неброская»…»

– Год рождения – девятьсот тринадцатый, ноябрь месяц. Всего на два с половиной года старше! – удовлетворенно воскликнул Шмидт, подвинув ко мне удостоверение личности. – Вы с ним почти ровесники!

– Мало того, – заметил полковник, – обрати внимание на записи в вещевой книжке.

Я сразу понял, к чему он клонит, и быстро отыскал нужную страничку. Ага!.. Вот. Шинель – пятьдесят второй, шапка – пятьдесят восьмой, сапоги – сорок второй…

– Этот Коваленко немного крупнее, но разница незначительная. Сапоги – те вообще «мои»…

– Все верно, герр Яковлев. Наши специалисты сразу обратили внимание на все эти удачные совпадения, – кивнул Вайс. – По сути, нам остается заменить фотографии и подкорректировать дату убытия в командировочном предписании.

– Еще один нюанс, господа, – вступил в разговор молчаливый до сих пор «штатский». – Конечный пункт маршрута, город Энск, входит в Московский военный округ – где, собственно, и служит этот русский офицер. Вернее, служил.

«Если Бергман действительно из научно-технического отдела, то для «технаря» очень неплохо разбирается в чисто оперативных вопросах», – подумал я вскользь. В этот момент в дверь осторожно постучали, и на пороге замер по стойке «смирно» обершарфюрер Хольцаугель.

– Что вам? – раздраженно спросил Шмидт. – Не видите, мы заняты?!

– Извините, господин капитан! – вытянулся дежурный. – Вы приказали накрыть стол. Сейчас ровно тринадцать ноль-ноль – обед доставлен!

– Ах, да… Хорошо, идите!

Начальник канцелярии встал:

– Господин штандартенфюрер! С вашего разрешения, позвольте сделать небольшой перерыв. Приглашаю присутствующих отобедать: в соседней комнате накрыт стол.

– Что ж, я не против, – охотно согласился Вайс. – Думаю, доктор Бергман тоже!

«Ну вот, – подумал я, – немцы есть немцы. Война – войной, а обед – обедом!»

Минут через сорок, вернувшись в кабинет, мы продолжили обсуждение – при этом все тот же Хольцаугель подал всем по чашке неплохо заваренного кофе, а капитан любезно предложил настоящие гаванские сигары из своих «стратегических» запасов. Он же и задымил на пару с полковником – доктор, как и я, оказался некурящим.

– Вас, наверное, мучает вопрос: что это за тетрадь, из-за которой, рискуя жизнью, надо совершать такой дальний вояж? – обратился ко мне Бергман.

– Ничего себе вояж! – хохотнул штандартенфюрер, выпуская клубы дыма.

– Хорошо, пусть будет заброска, – поморщился доктор. – Теперь я точно выразился?

– Абсолютно! – благодушно отреагировал полковник (похоже, обед с последующим десертом значительно улучшил настроение толстяка). – Что скажете, Яковлев?

– Профессия разведчика приучила не задавать лишних вопросов, – заметил я. – Но мне, конечно, небезынтересно содержание документа, из-за которого – как верно заметил господин Бергман – предстоит рисковать жизнью.

– Мы удовлетворим ваше любопытство! – блеснул очками доктор. – В тетради, насколько нам известно, теоретические выкладки и научные гипотезы из области строения атома. Возможно, приводятся какие-то формулы…

Минут десять он скучно рассказывал о некоем профессоре по фамилии Зайцев – авторе этих заметок – и объяснял, почему они вдруг понадобились немецким физикам. Объяснения получились довольно путаными и туманными.

Одно было очевидно: зайцевская тетрадь для немцев крайне важна. (Иначе, зачем бы тогда затевалась вся эта операция?) Но, со слов Бергмана, выходило, что записи имеют скорее теоретический, нежели практический интерес.