Зия Самади - Избранное. Том 2

• Название: Избранное. Том 2
• Автор: Зия Самади
• Издательство: Жазушы
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 1986

Второй том избранного З. Самади составили романы «Гани-батур» и «Маимхан».

В первом из них автор изображает национально-освободительную борьбу под руководством народного героя Гани-батура, начавшуюся несколько лет спустя после разгрома восстания Ходжанияза и приведшую к созданию временного революционного правительства в Восточном Туркестане.

События второго романа переносят читателя в более далекую историческую эпоху — в XIX век. И здесь, как и в предыдущих романах, — главная тема — тема освободительной борьбы против чужеземных захватчиков. С большим мастерством и теплотой рисует автор образ своей героини, славной дочери уйгурского народа Маимхан, отдавшей жизнь за свободу.

---

Дальше читать Любинди не мог совершенно. Он стоял, держась рукой за сердце, и громко сопел.

Ли Йинчи с неприязнью посмотрел на него и спросил:

— Кто, по-твоему, могут быть эти два бандита?

— Я думаю, что это способен сделать только Гани…

— Гани?!

Услышав имя батура, Ли Йинчи затрясся от гнева:

— Бежал, разорвав кандалы!.. Убил двух чериков, угнал двух чистопородных коней!.. И вот уже пятнадцать дней он на свободе и делает все, что пожелает! Как я должен, по-твоему, докладывать Шэн-дубаню?! — Ли уставился на Любинди, как будто бы во всем случившемся виноват был только тот.

— Надо было его сразу прикончить вместо того, чтобы нянчиться с ним тут, тогда бы и не было этих неприятностей…

— Ну сколько можно убивать?! Не надоело?..

Любинди растерялся, услышав подобные слова. Он не понимал, сказаны ли они для его проверки или матерый убийца Ли Йинчи вдруг действительно разочаровался в своем ремесле. Но какое бы из этих предположений ни было верным, Любинди решил лучше отмолчаться и сделал вид, что не слышал слов своего начальника.

— Гани, — между тем продолжал Ли, не отрывая глаз от Любинди, — это опаснейший преступник. А если мы ему позволим соединиться с «шестеркой воров», что сейчас гуляют в горах Нилки, то он станет опаснее вдвое!

Любинди хорошо знал характер своего шефа. Ли Йинчи был способен из каждого случайного слова раздуть такое дело, что сказавший это слово и тюрьмы бы оказался недостоин. Кроме того Любинди, дунганин по национальности, мусульманин по религии, хорошо знал, как к нему относится на самом деле все его китайское начальство, начиная с самого Шэн Шицая. Его использовали, но он оставался чужаком, в любой момент с ним могли расправиться по любому поводу, не задумываясь ни на минуту. Кроме того, он был свидетелем, который очень просто мог стать нежелательным. И потому он изо всех сил старался быть предельно осторожным и обдумывал каждое свое слово, каждый жест, каждый взгляд.

Помолчав, Любинди сказал:

— По-моему, в народе никто не станет защищать «шестерых воров». Их не любят.

— Это еще почему?

— Главарем у них татарин по имени Патих…

— Постой! — Ли Йинчи поднял вверх указательный палец. — Что же, по-твоему, этот народ только тогда станет поддерживать наших врагов, когда ваш Мухаммед сам восстанет из гроба, придет из своей Мекки и лично возглавит этих разбойников? А покуда это не случилось, мы можем быть спокойны, и воров будут ждать неудачи?

— Нет, конечно, это не так, но все равно Патих вряд ли может рассчитывать на любовь дехкан. Его не принимают всерьез и помогать ему не станут, — ответил Любинди.

— Так ты уверен, что за Патихом никто не стоит, что за ним нет никаких организованных сил?

— Наверняка утверждать не могу, уж в очень сложное время мы живем, но в такое плохо верится.

— Ну что ж, может быть, ты и прав, Лю… — задумался Ли Йинчи. После паузы неожиданно перешел совсем к другому. — Сейчас в народе стали распространяться уйгурские газеты и журналы, выходящие в Алма-Ате и Ташкенте. Ясно, конечно, кто это делает, кому нужно распространять коммунистические издания. Но мы до сих пор не можем напасть на след этих деятелей! Хотя я уверен, что в крае существует хорошо законспирированная подпольная организация. Уверен!

— Арестованные из числа молодежи в Кульдже, Урумчи, Чугучаке на допросах ничего не могли сказать о подобной организации. Допросы велись активно. Если бы организация была создана, я думаю, мы бы хоть что-нибудь о ней да услышали.

— Плохо работаем, ой как плохо мы работаем!.. — вдруг закричал, все повышая голос, начальник управления. — Благодушествуем! Не зря нас предупреждает господин Шэн Шицай! Его превосходительство прямо указывал: «Если три злоумышленника, думающих одинаково, объединятся — это уже ячейка организации, это крайне опасно!» Предупреждаю вас: наша первая обязанность, самый важный наш долг — это борьба со сторонниками коммунистической России. Каждый наш день должен быть заполнен борьбой с этими подрывными элементами!

Любинди сам прекрасно знал, что каждая мысль Шэн Шицая, претендовавшего на место вождя края, немедленно становилась руководящей идеей в деятельности местной власти. Перед глазами его, словно кадры в ленте кинохроники, промелькнули сцены расправы с тысячами интеллигентов, студентов, вообще молодых людей, обвиненных в симпатии к СССР, их аресты и допросы, пытки и казни. Но как ни расправлялись со сторонниками сближения с Советским Союзом, число их не уменьшалось, напротив — росло с каждым днем. Почему это происходило? Ответ на этот вопрос не могли (а может, и могли, но уж очень не хотели) дать ни Шэн Шицай, ни Ли Йинчи, ни даже Любинди…

— Не мне говорить тебе о том, что сейчас Илийский край и его центр — Кульджа находятся на грани взрыва. Именно оттуда идет эта советская зараза. Для того, чтобы с ней бороться, чтобы применить наиболее эффективные меры для ликвидации страшного зла, нужен человек, хорошо знающий этот район и его народ. Мы решили послать туда тебя! В качестве личного представителя господина Шэн Шицая!.

— Но ведь я…

Любинди не знал радоваться ли новому назначению или страшиться его. И поскольку сейчас ему не хотелось разбираться в своих чувствах, он предпочел обидеться на шефа за то, что тот так медлил с известием о новом назначении. «Чем тянуть кота за хвост, мог бы уж и сказать сразу! Для чего мозги крутил?»

— Еще раз напоминаю: в Кульдже несомненно существует какая-то подпольная организация. Я не знаю, кто они: может, «республиканцы», может, «уйгуристанцы», может, «исламисты», суть не в названии, суть в том, что такая нелегальная группа существует. А это — начало бунта, предвестие восстания. И поэтому чрезвычайно опасным представляется появление там и этой «шестерки воров», и, конечно, Гани, который непременно попытается объединиться с ними, а может быть, и возглавить их. А если с ними соединится и подпольная группа, о которой я говорю, — быть большой беде!

— Совершенно верно… — вздохнул Любинди. Он вспомнил Гани на допросе, вспомнил, как батыр отвечал самому Шэн Шицаю. Да, от такой дерзости мороз по коже!

— В центре твоего внимания должны быть: подпольная организация, «шесть воров» и Гани. Ты обязан помешать объединению этих трех сил. Во что бы то ни стало обязан! Мы считаем, что ты это сможешь сделать. Только ты, и никто другой. Мы верим тебе, Лю!

— Я сделаю все, чтобы оправдать ваше высокое доверие! — вскочив с места, напыщенно произнес Любинди.

— Ну и прекрасно. Я всегда ценил тебя… А теперь пойдем к господину Шэн Шицаю. Он хочет побеседовать с тобой перед отъездом.

Получив инструкции от самого Шэн Шицая, Любинди-Мухаммар на следующий день специальным самолетом вылетел в Кульджу.

Глава тринадцатая

В 1944 году народы Синьцзяна были уже доведены до крайности злобным гнетом реакционных правителей-колонизаторов. В крае то там, то тут стали возникать подпольные группы. Число их увеличивалось день ото дня. Они готовили выступления против власти угнетателей. Наступал тот критический момент, когда должен был произойти взрыв — народ поднимется на открытую борьбу против врага.

Одной из таких групп была нелегальная организация «Свобода» в Кульдже. Хотя она не была партией в настоящем смысле этого слова, не имела четкой программы, твердого устава, все же эта организация, объединившая в своих рядах представителей разных классов и слоев населения была большой общественной силой, противостоящей гоминьдановскому режиму.

«Свобода» являлась действительно очень социально пестрой организацией. У ее руководства стояли и представители духовенства, и купцы-торговцы, и отдельные земледельцы, даже некоторые баи. Но были в этом руководстве и люди, представлявшие передовую интеллигенцию края. Как бы ни различались политические взгляды лидеров «Свободы», их всех объединяла великая цель — стремление прогнать с территории своей родины иноземных поработителей и добиться национального освобождения.

Сегодня вожаки левого крыла этой организации — Рахимджан Сабири, Абдукерим Аббасов, Касымджан Камбари — вели долгую серьезную беседу.

— Любинди, приехав, с ходу взялся проводить «большую чистку», — рассказывал товарищам молодой Абдукерим Аббасов. Он работал переводчиком в местных органах власти и приносил в организацию много ценных сведений, часто имевших строго секретный характер, об их деятельности.

— Значит, снова — чистка, снова аресты!.. Ведь сажать-то уже некуда, все тюрьмы переполнены, — вскочил с места Рахимджан Сабири.

— Эта чистка направлена прежде всего против сторонников Советского Союза, — пояснил Аббасов.

— Понятно. Еще недавно уйгуров забирали под предлогом обвинений в панисламизме, пантюркизме, шпионаже в пользу Англии или Японии. Теперь на нас решили надеть колпак русских слуг. Новая выдумка Шэн-дубаня! — усмехнулся Касымджан. Он только недавно получил свободу после шестилетнего заключения, и ему были хорошо известны политические ходы гоминьдановцев, обвинявших борцов за национальное освобождение в самых разных «политических преступлениях».