Инга Берристер - С чистого листа

• Название: С чистого листа
• Автор: Инга Берристер
• Издательство: Издательский дом «Панорама»
• Жанр: Короткие любовные романы
• Год: 2004
• ISBN: 5-7024-1804-2

Из авторского сборника «Весна любви».

Любовь или деньги? Что предпочесть: солидный счет в банке или простое человеческое счастье? Желательно и то и другое. А если такой возможности нет, что тогда? Эта дилемма со всей беспощадной ясностью встает перед героями представленных здесь романов известной американской писательницы.

Женщины без колебаний выбирают любовь.

А мужчины?.. О, много воды утечет, прежде чем они поймут, что есть неведомое им прежде чувство, которое сильнее всего на свете, сильнее жажды власти и богатства, и имя этому чувству — Любовь!

---

Не говоря ни слова, Диего Авельянос взял со стола ручку с золотым пером, подписал лежавшие перед ним бумаги и отшвырнул ручку в сторону.

— Не забудь, ужин в шесть, — коротко бросил старик и тяжелой шаркающей походкой вышел из комнаты.

Энрике включил зажигание, и его красный «феррари» рванул с места.

Настроение его резко упало.

Хорошенькая перспектива — провести вечер со стариком Авельяносом! Ему так хотелось сегодня побывать в объятиях очаровательной Кармен. Та всегда тонко чувствовала его настроение и понимала, что для него лучше в тот или иной момент.

Ладно, придется подождать. Этот чертов Авельянос, похоже, находит удовольствие, дергая людей за веревочки, как кукольник, заставляя их плясать под свою дудку.

Поводом к сегодняшнему ужину, наверное, будет обсуждение технических деталей слияния двух компаний. Конечно, это только предлог, потому что этим вопросом должны серьезно заняться финансовые директора. А на самом деле старому черту просто хочется заставить его лишний раз проделать путь от Валенсии до виллы, где он распоряжается легким щелканьем пальцев.

Размышляя о впечатлениях дня, Энрике живо вспомнил о пышноволосой любовнице старика и плотно сжал губы.

Такая девица должна быть совершенно бесстыдной, если она откровенно разгуливает среди бела дня по вилле Авельяноса.

Эта нахалка даже не посмотрела в его сторону и отвернулась от него!

Впрочем, если быть честным с самим собой, эта девушка необыкновенно привлекательна. Если бы не ее отвратительная связь со стариком… он, несомненно, ею бы заинтересовался.

Воображение легко воскресило в памяти ореол пылающих темной бронзой волос, обрамляющих прелестное лицо, тонкую фигуру с высокой грудью под облегающей кофточкой.

И такая красота принадлежит семидесятисемилетнему старику, подумать только!

Эта мысль обожгла Энрике, и он резко прервал поток своих мыслей. Сегодня за скучным нудным ужином придется держать себя под особенным контролем. Теперь не до секса.

Подумай о своей невесте, Энрике!

Он мгновенно протрезвел.

Наверное, старик уже поставил внучку в известность о своем решении. И где только он прятал ее столько времени?

Теперь, вероятно, она со своей мамашей строит далеко идущие планы о пышной свадьбе и предстоящей семейной жизни.

Скорее всего, девчонка захочет устроить богатое торжество с множеством приглашенных.

Впрочем, какая ему разница! Если цель свадьбы укрепление капитала и влияния в обществе, значит, чем помпезнее торжество — тем лучше. Пусть невеста делает так, как захочет, он не против. В конце концов, он не намерен быть плохим мужем, хотя и не собирается менять свои привычки даже ради наследницы самого Авельяноса.

Какая жалость, что она, судя по всему, уродина… Интересно, насколько она некрасива? Он так мечтал иметь привлекательную, желанную женщину в качестве спутницы жизни. Что ж, об этом придется пока забыть. Скорее, скорее бы закончился сегодняшний день.

2

Филиппе пришлось прождать почти два часа, пока ее, наконец, пригласили войти в мрачный прохладный кабинет, обставленный массивной мебелью красного дерева. Вдоль стен плотно стояли шкафы с книгами за стеклом. На первый взгляд комната показалась ей пустой.

Девушка выпрямила спину, вскинула голову, готовясь к настоящей битве.

Неожиданно откуда-то из-за спины она услышала голос, говорящий по-английски, но с заметным акцентом:

— Входи, не бойся.

Голос звучал хрипло и принадлежал человеку, привыкшему приказывать.

Она прошла вперед, и звук ее каблучков вызывающе звонко прозвучал в тишине. Теперь глаза привыкли к полумраку, и она разглядела старика, сидящего за письменным столом в дальнем углу комнаты.

Приближаясь к нему, она стала независимо, осматриваться по сторонам, словно, кроме нее, здесь никого нет. И только подойдя к столу, наконец, посмотрела на него, чувствуя каждой клеточкой тела, как внимательно он изучает ее прищуренными цепкими глазами.

Лицо старика было сморщенным и морщинистым, но темные, казавшимися черными в полумраке глаза, выдавали быстрый живой ум и откровенно буравили ее насквозь.

— Итак, — прохрипел Диего Авельянос, обращаясь к своей внучке, которую видел впервые в жизни, — ты и есть дочь той уличной девки. Ну что ж, теперь это не имеет значения.

Филиппа вспыхнула от возмущения. Последняя призрачная надежда, что дед примет ее по-человечески, растаяла без следа. Разве мог такой жестокий человек, как Диего Авельянос, измениться! Прошло столько лет, а он по-прежнему остался все таким же бессердечным, грубым и безжалостным, если позволяет себе так отзываться о ее матери.

Усилием воли она взяла себя в руки. Стоит проявить истинные чувства — и ей придется вернуться в Нью-Йорк с пустыми руками. Надо удержаться во что бы то ни стало!

— Повернись, — хрипло проговорил старик. Не говоря ни слова, она подчинилась.

— Ты выглядишь чудесно, — констатировал дед с такой интонацией, словно она в этом виновата.

Она промолчала.

— Ты что, язык проглотила? — раздраженно спросил Авельянос.

Филиппа продолжала смотреть на него. Если душа отражается в глазах человека, то у этого старика, буравящего ее немигающим взглядом, дела с душой явно очень плохи. Такого страшного взгляда ей никогда не доводилось видеть.

Ни проблеска тепла, участия или оттенка юмора. Ничего не отражалось в холодных темных глазах.

Глубокая печаль охватила Филиппу. Несмотря ни на что, она все еще отказывалась верить в ужасную реальность. Ей так хотелось надеяться, что дед, которого она привыкла ненавидеть с детства, на самом деле окажется другим, более человечным.

Но чуда не произошло. Он именно такой монстр, каким рисовало его ее детское воображение.

— Зачем ты вызвал меня сюда? — Вопрос сорвался с ее губ помимо воли.

Инстинктивно она почувствовала, что ей надо принять битву. А что любые отношения с дедом — подлинная битва, сомнений не осталось.

Он понял ход ее мыслей, и его взгляд потемнел еще больше.

— Не смей разговаривать со мной в таком тоне, — хрипло выдохнул Диего, откидывая голову назад.

Филиппа вздернула подбородок и попыталась говорить с ним как можно более твердым голосом, хотя ее сердце трепетало от страха.

— Я проделала тысячу миль по твоему вызову и теперь имею право знать зачем.

Диего хрипло и презрительно рассмеялся.

— Ты не имеешь никаких прав! Абсолютно никаких! О, я знаю, зачем ты приехала. Ты получила мой чек, почувствовала запах денег и решила сыграть свою игру. Я знал, что именно так и будет!

Страшный старик наклонился вперед, навалившись грудью на стол.

— Но запомни, детка, хорошо запомни. Если посмеешь ослушаться меня хоть на йоту, немедленно окажешься на борту первого же самолета в Нью-Йорк. Ты поняла меня? Твоя задача — в точности выполнять все, что я скажу.

Филиппа усилием воли выдержала его взгляд, хотя ей показалось, что на нее обрушилась многотонная плита.

Итак, как она и предполагала, ему что-то понадобилось от нее. Но что? Надо понять это как можно скорее. Иначе она не сможет выставить свои условия и получить от него деньги на лечение мамы. Как жестоко обошлась с ней судьба, дав в качестве родного деда такого страшного человека. Спокойно, Филиппа, спокойно…

Возьми себя в руки! — скомандовала она про себя.

— И что же именно ты хочешь от меня? — холодным тоном спросила она старика, выразительно подняв тонкие брови.

Старик нахмурился, уловив в ее голосе нотки сарказма.

— Ты обо всем узнаешь в свое время. — Он устало вскинул руку и добавил: — А теперь отправляйся в свою комнату и приготовься к ужину. С меня довольно общения с тобою. Как и следовало ожидать, ты не получила хорошего воспитания и не умеешь себя вести. У меня будут гости. Хочешь не хочешь, а тебе придется изменить свои манеры! В этой стране женщина знает свое место. Смотри, не осрами меня в моем собственном доме! Ну давай, иди!

Филиппа повернулась и вышла.

Так вот он какой, ее собственный дед!

Когда-то он выдворил ее мать — беременную, без гроша в кармане — за пределы страны, не позволив своему безвольному сыну жениться на ней. Никогда не признавал родной внучки, не помогал ей, зная, какую нищенскую жизнь пришлось вести одинокой женщине.

Всем своим существом она бунтовала против этого человека, отказываясь иметь с ним хоть что-нибудь общее. Ничего не связывает ее с ним. Ровным счетом ничего!

Что же ему от нее надо? Этот вопрос буравил мозг, не давая покоя.

Старый вышколенный слуга проводил ее в комнату на втором этаже и почтительно подождал, пока дверь за нею закрылась.

Филиппа с любопытством огляделась.

Богатое убранство комнаты производило ошеломляющее впечатление. Огромная кровать, декорированная белым покрывалом с золотыми лилиями, словно манила к себе, ведь она так устала с дороги. Но она преодолела себя и отправилась в ванную, отделанную нежно-розовым мрамором.