Айзек Азимов - Новые Миры Айзека Азимова. Том 5

• Название: Новые Миры Айзека Азимова. Том 5
• Автор: Айзек Азимов
• Издательство: Полярис
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 1997
• ISBN: 5-88132-269-Х

В пятый том собрания произведений малой формы известнейшего американского фантаста вошли рассказы из сборников «Двухсотлетний человек», «Ветры перемен» и «Золото».

Содержание:

ДВУХСОТЛЕТНИЙ ЧЕЛОВЕК, рассказы

Водный гром, перевод И. Васильевой

Жизнь и времена Мультивака, перевод И. Васильевой

Отсев, перевод И. Васильевой

Когда святые маршируют, перевод И. Васильевой

Старый-престарый способ, перевод А. Шарова

Озарение, перевод И. Васильевой

ВЕТРЫ ПЕРЕМЕН, рассказы

Ни о чем, перевод В. Гольдича, И. Оганесовой

Идеальное решение, перевод В. Гольдича, И. Оганесовой

Смерть фоя, перевод В. Гольдича, И. Оганесовой

Справедливая замена?, перевод В. Гольдича, И. Оганесовой

Для птиц, перевод В. Гольдича, И. Оганесовой

Нашли!, перевод В. Постникова

Хороший вкус, перевод В. Гольдича, И. Оганесовой

Как это произошло, перевод В. Гольдича, И. Оганесовой

Трудно отказаться от иллюзий, перевод В. Гольдича, И. Оганесовой

Точка возгорания!, перевод В. Гольдича, И. Оганесовой

Он приближается!, перевод В. Гольдича, И. Оганесовой

Окончательный ответ, перевод И. Можейко

Последний челнок, перевод В. Гольдича, И. Оганесовой

Чтобы мы не помнили, перевод В. Гольдича, И. Оганесовой

Ничто не дается даром, перевод В. Гольдича, И. Оганесовой

Наверняка, перевод В. Гольдича, И. Оганесовой

С первого взгляда, перевод В. Гольдича, И. Оганесовой

Ветры перемен, перевод В. Гольдича, И. Оганесовой

ЗОЛОТО, рассказы

Кэл, перевод М. Гутова

Слева направо, перевод М. Гутова

Отчаяние, перевод М. Гутова

Галлюцинация, перевод М. Гутова

Нестабильность, перевод М. Гутова

Александр Бог, перевод М. Гутова

В Каньоне, перевод М. Гутова

Прощание с Землей, перевод М. Гутова

Боевой гимн, перевод М. Гутова

Фегхут и суд, перевод М. Гутова

Отказонеустойчивый, перевод М. Гутова

Братишка, перевод М. Гутова

Народы в космосе, перевод М. Гутова

Улыбка чиппера, перевод М. Гутова

Золото, перевод А. Волнова

---

— Тупой! Если вы не употребили это слово по отношению к Родительскому в романе, а я сейчас не могу вспомнить, так оно или нет, то у меня возникло именно такое впечатление. Он кубический. Это так?

— Ну, во всяком случае, простой. Прямые линии. Прямые углы. Не кубический. Больше в длину, чем в ширину.

— А как он передвигается? У него есть ноги?

— Не знаю. Честно говоря, даже не задумывался над этим.

— Хм-м. А Рациональный? Он умен, понятлив и быстр. Каков он? Яйцеобразный?

— Согласен. Я над этим тоже не задумывался, но согласен.

— И тоже без ног?

— Я их не описывал.

— Теперь последняя из троицы. Ваш «женский» персонаж, поскольку остальных вы именуете «он».

— Эмоциональная.

— Правильно, Эмоциональная. У вас она получилась лучше.

— Разумеется. Над ней я думал больше всего. Она пытается спасти разумную жизнь — то есть нас — на чужой для них планете, Земле. Симпатии читателей должны быть на ее стороне, хотя она и терпит неудачу.

— Насколько я понял, она похожа на облачко, не имеет постоянной формы и способна сжиматься и расширяться.

— Да-да. Совершенно верно.

— Она скользит над землей или плывет по воздуху? Лабориан подумал, затем покачал головой:

— Не знаю. Придумайте сами, когда дело дойдет до нее.

— Понятно. А как насчет секса?

— Это очень важный момент, — с неожиданным энтузиазмом сказал Лабориан. — Во всех своих романах я упоминал секс лишь тогда, когда это становилось абсолютно необходимо, и даже в этих случаях мне удавалось обходиться без его описания…

— Вам не нравится секс?

— Почему же, нравится. Он просто не нравится мне в моих романах. Его вставляют в книги все подряд и если честно, то, по-моему, для читателей его отсутствие в моих романах становится как бы освежающим; по крайней мере для моих читателей. Должен вам напомнить, что мои книги пользуются большим успехом. Если бы это было не так, у меня не нашлось бы для вас ста тысяч глободолларов.

— Хорошо, хорошо. Я вовсе не пытаюсь заткнуть вам рот.

— Однако всегда находятся и такие, кто утверждает: я, мол, не включаю в романы секс, потому что ничего в нем не смыслю, поэтому я — наверное, из принципа — написал этот роман исключительно для того, чтобы доказать им, что я могу про него писать. Весь роман пронизан сексом. Но это, конечно же, чужой секс, не такой, как наш.

— Совершенно верно. Поэтому мне и хочется выяснить у вас подробности. Как все это происходит?

Лабориан на мгновение растерялся.

— Они сплавляются воедино.

— Да, вы использовали именно такое слово. Вы имели в виду, что они сливаются воедино? Проникают друг в друга?

— Пожалуй, да. Уиллард вздохнул:

— Ну как вы могли писать книгу, не имея ни малейшего понятия о столь важной ее теме?

— У меня не было необходимости описывать детали. У читателя возникают собственные образы. Вам ли задавать подобный вопрос, когда компьюдрамы сейчас немыслимы без подсознательных внушений?

Уиллард сжал губы. Тут Лабориан оказался полностью прав.

— Ладно, они сливаются. Но как они выглядят после слияния?

— Я не стал затрагивать эту проблему, — покачал головой Лабориан.

— Но вы, конечно, понимаете, что я не смогу этого избежать?

— Да, — кивнул Лабориан. Уиллард тяжело вздохнул и сказал:

— Послушайте, господин Лабориан, если я соглашусь делать такую компьюдраму — а я пока еще не принял решение, — то стану делать ее исключительно по-своему. Я не потерплю никакого вмешательства с вашей стороны. Работая над романом, вы уклонились от такого количества авторских обязанностей, что я не могу позволить вам участвовать в творческом процессе, даже если у вас внезапно появится такое желание.

— Я это прекрасно понимаю, господин Уиллард. Я прошу лишь об одном: как можно ближе придерживаться сюжета и диалогов. Что же касается визуальных, звуковых и подсознательных эффектов, то их я полностью оставляю на ваше усмотрение.

— Надеюсь, вы понимаете, что мы не можем ограничиться простым устным или письменным соглашением, которое кто-то из моих коллег полтора века назад назвал «не стоящим бумаги, на которой оно записано». Нам придется подписать контракт, составленный моими юристами и полностью исключающий вас из участия в работе.

— Мои юристы будут рады с ним ознакомиться, но могу сразу заверить, что я не собираюсь прибегать к различным уверткам.

— И еще, — жестко произнес Уиллард, — я хочу получить аванс из той суммы, что вы мне предложили. Вдруг вы передумаете, а у меня нет настроения ввязываться в долгую судебную тяжбу.

Услышав это, Лабориан нахмурился:

— Господин Уиллард, те, кто меня знают, никогда не стали бы подвергать сомнению мою финансовую честность. Вы этого не знали, поэтому я прощаю вам подобное замечание, но прошу его не повторять. Какой аванс вы желаете получить?

— Половину, — бросил Уиллард.

— У меня есть предложение получше. Как только вы договоритесь с теми, кто пожелает вложить деньги в создание компьюдрамы, и как только мы подпишем контракт, я выплачу все сто тысяч даже прежде, чем вы начнете работу над первой сценой.

Глаза Уилларда широко раскрылись, и он не сумел удержаться от вопроса:

— Почему?

— Потому что хочу вас поторопить. Более того, если компьюдрама окажется для вас слишком сложна, если у вас ничего не выйдет или, к моему невезению, возникнут обстоятельства, которые не позволят завершить работу, то вы сможете оставить эти сто тысяч себе. Это риск, на который я готов пойти.

— Почему? В чем здесь подвох?

— Никакого подвоха нет. Я делаю ставку на бессмертие. Я популярный писатель, но никто и никогда не называл меня великим. Скорее всего мои книги умрут вместе со мной. Сделайте из моего романа компьюдраму, сделайте ее хорошо, и тогда хотя бы «Три в одном» станут жить дальше и заставят мое имя прогреметь в веках, — он печально улыбнулся, — или хотя бы несколько веков. Однако…

— Ага, — встрепенулся Уиллард. — Вот мы добрались и до «однако».

— Гм, да. У меня есть мечта, ради которой я готов на большой риск, но я все же не дурак. Я заплачу вам обещанные сто тысяч, и даже если ничего не получится, вы сможете оставить их себе — однако вы получите их в электронной форме. Но если, однако, вы создадите продукт, который удовлетворит меня, то вы вернете мне электронный дар, а взамен я вручу вам сто тысяч глободолларов в золотых монетах. Вы в любом случае ничего не потеряете — за исключением того, что для художника вашего масштаба золото наверняка будет иметь гораздо большую ценность, чем записанные на карту цифры.

— Я все понял, господин Лабориан! Мне тоже предстоит рискнуть. Я рискую потерять зря немало времени и усилий, которые мог бы потратить на более «верный» проект. Я рискую, создавая компьюдраму, которая может провалиться и погубить репутацию, заработанную после «Короля Лира». В моем бизнесе репутация у человека высока ровно настолько, насколько успешным оказался его последний продукт. Но я посоветуюсь кое с кем…

— Только конфиденциально, прошу вас!

— Разумеется! А затем мне придется серьезно подумать. Сейчас я готов согласиться на ваше предложение, но вы никоим образом не должны считать эти слова моим согласием. Пока что. Мы еще встретимся и поговорим.

Джонас Уиллард и Мэг Кэткарт встретились за ленчем на квартире у Мэг. Когда они пили кофе, Уиллард с явной нерешительностью человека, затрагивающего вопрос, который ему затрагивать не хочется, спросил:

— Ты прочитала книгу? — Да.

— И что ты про нее думаешь?

— Не знаю, — ответила Кэткарт, взглянув на него из-под темной рыжеватой челки. — По крайней мере недостаточно, чтобы судить.

— Значит, ты тоже не знаток фантастики?

— Ну, я читала фантастику, в основном про «мечи и колдовство», но ничего похожего на «Три в одном». Однако я слышала про Лабориана. Он пишет то, что называется «твердой научной фантастикой».

— Да, он подбросил нам весьма твердый орешек. Не знаю, как нам его раскусить. Эта книга, несмотря на все ее достоинства, не для меня.

— А откуда ты знаешь, что она не для тебя? — спросила Кэткарт, пристально глядя на Уилларда.

— Всегда важно знать предел своих возможностей.

— И ты с самого рождения знал, что не сможешь справиться с фантастикой?

— У меня на такое инстинкт.

— Это ты так говоришь. А почему бы тебе не представить, что можно сделать с тремя не описанными автором персонажами и что можно сделать на уровне подсознательных эффектов, а уже потом спрашивать инстинкт про то, что тебе по зубам, а что нет? Например, как бы ты изобразил Родительского, которого постоянно называют «он», хотя именно он вынашивает потомство? По-моему, это явная глупость.