Анна Антоновская - Базалетский бой

• Название: Базалетский бой
• Автор: Анна Антоновская
• Издательство: Мерани
• Жанр: Историческая проза
• Год: 1980

---

— Никто! — выкрикнул Цицишвили. — Ваша царю Теймуразу!

И за ним — многие:

— Ваша! Ваша!

— Тогда разъезжайтесь по своим замкам и готовьтесь к встрече.

А Метехи? Неужели Шадиман сидит, скрестив руки?

— Не знаю, кого сейчас крестит бежавший в свою Марабду Шадиман, но Андукапар, преследуемый мною, кинулся со скалы в Куру и уж никогда больше не сложит руки для вознесения молитвы аллаху.

Видавшие виды князья с ужасом взирали на Зураба. Они угадывали происшедшее.

А царь Симон Второй лежал в залитом вином и кровью наряде, и, как и при жизни, никто на него не обращал внимания.

Зураб вновь торжествовал — и здесь он победил владетелей! — и уже властно выкрикнул:

— В дорогу, князья!

— Где Фиран? — сурово спросил старый Палавандишвили. — Мы у него в гостях.

— Я тоже хочу созерцать брата Андукапара, он очень нужен моему еще не затупленному мечу.

Зураб захохотал, но его никто не поддержал. Арагвинцы заслонили Джибо, и он, осклабившись, швырнул голову Симона в башлык и туго завязал обшитые золотым позументом концы.

— Князь Эристави, — холодно произнес Цицишвили. — Мы тебе не подчиненные. Фиран всегда был честным князем, и мы не позволим тебе совершить преступление. Ты выедешь отсюда первый!

— А если не выеду?!

— Будешь всю жизнь сожалеть!

— Если еще останешься жить! — добавил Качибадзе-старший. Он вдруг забеспокоился: — Князь Зураб, где мой сын?!

— Сын? Испугом откупился. Сейчас не о нем… Святая церковь ждет царя Теймураза, а вы, выходит, против?! — И, оглянувшись, Зураб гаркнул: — Все дружинники отсюда вон!

Невольно покоряясь грозному голосу, дружинники попятились к двери, и когда арагвинцы хотели остаться, Зураб повелел выйти и им всем, кроме Миха.

— Теперь поговорим! Знайте, князья, я один могу…

— Ничего ты не можешь, — презрительно бросил Палавандишвили. — Мы без оружия сильнее тебя, если даже опять призовешь головорезов.

— Значит, против царя Теймураза идете?

— Ты себя с «богоравным» не равняй. Мы все с великой радостью встретим нашего царя, но не позволим Зурабу Эристави с мечом гоняться за князьями! Мы — не царь Симон! И Картли — не этот дарбази.

Исподлобья смотрел на сурового Палавандишвили Зураб. Нет, не время восстанавливать против себя самых влиятельных владетелей. Но не уступить же первенство! И он злобно выкрикнул:

— Я с вами ссоры не ищу, но должен уничтожить явных врагов царя Теймураза. Озлобленный Фиран начнет мстить за брата.

— Кому? Царю? Разве по приказу царя ты устроил сражение в Метехи?

— Ты почти угадал, Цицишвили… Царь Теймураз пожелал…

Вдруг Зураб осекся: мысли пронеслись вихрем. «А что, если князья, узнав, что я обезглавил Симона с согласия Теймураза, испугаются за свои шкуры и, укрывшись в замках, не подчинятся царю, и тогда Теймуразу придется завоевывать Картли? А разве Саакадзе не примкнет к князьям?»

Зураб с шумом вложил меч в ножны.

— Не ожидал я, князья, вашей слепоты! Не вы ли мечтали избавиться от глупца Симона?

— Избавиться? В присутствии сиятельных владетелей ты осмелился предательски обезглавить царя! Судить его, свергать или казнить имеет право только все княжеское сословие. Бывало так, что царь другому выкалывал глаза или даже отсекал голову и с помощью князей захватывал престол. Но такого позора, как сейчас, мы не упомним. Несмываемым пятном ляжет этот позор на твое знамя!

— Согласен! Я для царя Теймураза еще не такое могу свершить! Э-э, арагвинцы, — выкрикнул Зураб, — седлайте коней! Миха, прикажи водрузить на пику башку Симона и везти позади моего коня. Эту ценность я брошу к ногам царя Теймураза! Надеюсь, и вы не опоздаете встретить «богоравного» Теймураза, всю жизнь борющегося с иранским «львом», оскверняющим нашу землю.

Мрачно стало в дарбази, превратившемся в судилище.

Князья перешептывались. Прикрепив с помощью оруженосца меч к поясу, Цицишвили сухо проговорил:

— Мы о «богоравном» не хуже тебя помним. А ты не хитри с нами. Сколько у тебя здесь дружинников?

— А тебе не все равно, князь?

— Да, нам, князьям Картли, не все равно. Мы защищаем замок Фирана Амилахвари, так тобою опозоренного. И знай, после твоего отъезда всех тайно здесь тобою оставленных мы уничтожим, как воров.

— Не хватит сил, дорогие! Я оставлю здесь семьсот арагвинцев! Удивлены? Неужели вы полагали, что владетель Арагвский не знает, с какой свитой навещать врага?

— К врагу совсем незачем ехать!

— О-о!.. Князь Палавандишвили, не тебя ли я видел у Георгия Саакадзе! И вы все, доблестные, разве не подымали чаши за скатертью Великого Моурави? За стенами Схвилос-цихе я оставил еще пятьсот всадников. Когда разъедемся, замок, по праву победителя, будет принадлежать мне!

— Да, князь Зураб, вовремя о главном нашем противнике вспомнил. Правда, не раз пировали князья у Георгия Саакадзе. И хотя он знал: наше перемирие с ним временное, — но никогда не поддавался соблазну покончить с нами ни у себя в замке, ни в Метехи. А вражда его открытая, честная! — с достоинством проговорил Микеладзе, обеими руками опираясь о меч. — Пусть мы против него, но уважать Великого Моурави всегда будем! За ним Сурами и Марткоби! Да, ты, Зураб, кажется, интересовался, куда скрылся Фиран? Когда я лежал под столом, напоенный тобою, я слышал разговор Фирана с Квели. Им вдруг показалась подозрительной твоя необычная веселость. Потом я уловил отдаленный топот коней. Могу с уверенностью сказать, — Микеладзе изысканно поклонился, Фиран скачет к Мухран-батони просить подкрепления против тебя. Кстати, там гостит Саакадзе. Думаю, «барс» не упустит случая повидаться со своим отважным шурином. А храбрый Квели Церетели поскакал к Липариту, который никогда не отказывает в помощи пострадавшим.

— Я ничего не боюсь. Пусть попробуют взять Схвилос-цихе! Крепость славится неприступностью, под моим знаменем она недосягаема, как луна.

— Ты, Зураб, забыл, что Фиран проведет защитников тем же путем, которым сам воспользовался. Путь надежный. Даже твои головорезы профазанили завидную добычу. Потом еще запомни: замок Арша неприкосновенен! Мы, княжеское сословие, берем под свою защиту вдову Андукапара, княгиню Гульшари.

— Цицишвили прав, но еще такое запомни, — Палавандишвили вперил суровый взгляд в Зураба: — если ты не выполнишь наше решение, как решение княжеского сословия, то мы тебя исключим из среды благородных! И никогда больше нами ты не будешь величаться князем! Думаю, к нашему решению присоединятся все князья Верхней, Средней и Нижней Картли!

— Так вот, Зураб Эристави, твердо запомни, что здесь сказано, — добавил Джавахишвили. — Мы не хотим портить тебе встречу с прекрасной Дареджан и не удерживаем тебя. Выезжай отсюда без промедления! И прихвати дружинников, пусть все до одного сопутствуют завоевателю! Спеши! Или… мы тебя совсем не выпустим!

Зураб долго безмолвствовал, потом хмуро изрек:

— Я против княжеского сословия никогда не шел. Но голова Симона моя! Я ее добыл!..

Через полчаса Зураб Эристави покинул Схвилос-цихе. За ним скакали все арагвинцы.

ВЪЕЗД «БОГОРАВНОГО»

Очевидно, тбилисцам суждено было каждый день чему-нибудь удивляться. А сегодня? Влахернская божья матерь! Много ли в твоей суме осталось зерен милосердия, не высыпанных еще на голову амкаров? Что? Что кричит глашатай?

— Люди! Люди! Разукрасьте балконы коврами и радующими глаза тканями! Женщины, время надеть лучшие одежды и золотые украшения! Готовьтесь к большому празднику! Светлый царь Теймураз изволит жаловать в свой богом данный удел!

— Вай ме! — взвизгнула на плоской крыше женщина, обронив прялку. Какой царь Теймураз? А Симон где?

— Какой Симон, чем слушаешь? Теймураз!

— Какой Теймураз? Симон!

— С ума сошли! Откуда Симон, когда светлый Теймураз?

— Сама ослепла, если забыла, как Симон в пятницу в мечеть торопился.

— А Теймураз сегодня в церковь торопится.

— Вай ме! Женщины! Клянусь жизнью, глашатай спутал! Симон! Царь Симон!

— Говорю: Теймураз! Царь!

— Женщины! Где ваша совесть? Почему о нарядах забыли?

— Правда, царь Симон или царь Теймураз… потом удивимся…

Подхватив подносы с отборным рисом, прялки, табахи, женщины рассыпались по домам.

Взметнулись ткани, падали на плоские крыши ковры и мутаки. Вынырнув из узкой улички, зурначи оглашали майдан веселыми звуками. И еще ничего не понявшие, но уже разодетые женщины закружились в танце под удары дайры. Со всех крыш неслись веселый смех, говор. Внезапно ударил колокол Сионского собора, торжественно предупреждающий. И тотчас заторопились тбилисские церкви — захлебываясь, обгоняя друг друга, зазвенели, загудели колокола, сливаясь в общий перезвон.