Мэтью Кляйн - Афера

• Название: Афера
• Автор: Мэтью Кляйн
• Издательство: Амфора
• Жанр: Детектив
• Год: 2007
• ISBN: 978-5-367-00493-9

Кип Ларго, сорокавосьмилетний потомственный аферист, выйдя из тюрьмы, где он отбывал срок за мошенничество, решает наконец начать новую жизнь — стать честным человеком и законопослушным гражданином. Однако вскоре он узнает, что его сын Тоби задолжал крупную сумму главарю русской мафии в Сан-Франциско, и, чтобы выручить юношу, вновь берется за старое ремесло.

Кип задумывает грандиознейшую аферу и привлекает к участию в ней своего друга — талантливого программиста и женщину, которую он любил семнадцать лет тому назад. Игра ведется очень рискованная, но и ставки высоки: на кону жизнь единственного сына и куш в 20 миллионов долларов…

---

— Да, конечно, — обещаете вы.

Быть может, вы пожадничали и дали своим друзьям вымышленные адрес и телефон. Может, уже придумали, как потратите все пять тысяч.

А, может, вы и честный человек, только вот глупый. Может, вы решили честно разделить деньги через тридцать дней.

Все это на самом деле неважно. Ведь, придя домой, вы откроете пакет и обнаружите, что вас обвели вокруг пальца.

3

На следующее утро я выхожу из дома в шесть утра, чтобы к семи успеть на работу. Я должен открыть химчистку до того, как появится моя начальница, Имельда. Вообще, работа не из приятных. Половина клиентов приходит еще до восьми. Остальные появляются во время обеденного перерыва. Все остальное время ты сидишь в одиночестве, вдыхая пары перхлорэтилена и беспокойно поглядывая на табличку «Комитет по здравоохранению Калифорнии предупреждает: от паров растворителей в химчистке у вас может вырасти хвост». Информация интересная, но не совсем ясно, что с ней делать.

Наконец встретившись с клиентами, видишь: они не самые приятные люди. Все спешат. Никто не рад тебя видеть. Ты — тот человек, который занимается их блузками с пятнами на подмышках и галстуками со следами соуса для спагетти. А кому понравятся вещи в таком виде? Ты — живое напоминание людям об их собственных несовершенстве и неряшливости.

Но у бывшего афериста, вышедшего из тюрьмы одиннадцать месяцев назад, выбор невелик. Я побывал на девяти собеседованиях, прежде чем пришел к Имельде. Она даже не спросила, сидел ли я в тюрьме. Выждав минут десять, я сам сообщил об этом факте моей биографии. А она сказала мне:

— Дорогуша, ты от меня так просто не отделаешься. Мне наплевать, кто ты такой. Будь ты хоть католическим священником, я тебя беру.

Господи, благослови Имельду, пусть она и платит мне всего десять баксов в час. Плюс чаевые.

Этим утром пробки на шоссе N 85 ужасные. Я приезжаю с опозданием на пять минут. Когда я открываю химчистку, у дверей уже собралась очередь из четырех раздраженных клиентов.

— Простите, — извиняюсь я, отпирая дверь.

Я захожу, включаю свет и встаю за прилавок. Не успеваю положить ключи, как передо мной вырастает мужчина. Прорычав свою фамилию, он сует мне несколько рубашек.

— В четверг после часа, — пытаюсь улыбнуться я.

Я выписываю квиток и протягиваю ему. Даже не поблагодарив меня, он хватает бумажку и уходит.

Следующий клиент — женщина за сорок, одетая как юрист, — еще хуже. Ее бесит, что ей пришлось прождать открытия целых пять минут. В ее взгляде явственно читается: «Час моей работы стоит три сотни. А ты сколько за час получаешь?» Меня так и тянет сказать ей: «Десять долларов в час плюс чаевые», — и показать рукой на коробку с надписью «Для чаевых». Она протягивает мне мятую блузку и брюки. Когда я отдаю квиток, женщина даже не поднимает на меня взгляда. В этом вся моя работа: клиенты меня не замечают, для них я — не живой человек, а одна из составляющих оборудования химчистки, как шестеренка или вращающий барабан.

Я обслуживаю двух оставшихся клиентов, и на этом утреннее безумие заканчивается. Имельда приходит в половине десятого. Ей сорок лет, родом она из Азии, но непонятно, откуда именно. Наверное, с Филиппин. А еще у меня есть подозрение, что Имельда — транссексуал. Ростом она под метр восемьдесят, с низким голосом и адамовым яблоком размером с настоящее яблоко. И самое главное: у нее огромные руки. Когда Имельда берет завернутые в полиэтилен чистые вещи и, поигрывая бицепсами, отдает их клиентам, невольно обращаешь на огромные, как кухонные прихватки, ладони.

Эффектным жестом она распахивает дверь и говорит мелодичным мужским голосом:

— Привет, дорогуша.

Цвет волос Имельды бывает либо каштановым, когда она носит парик, либо кошмарным, когда она приходит из парикмахерской. Утро сейчас раннее, и в свете солнечных лучей я замечаю темные волоски на лице.

— Доброе утро, Имельда, — здороваюсь я.

— Как поживает сегодня мой любимый работничек?

Когда Имельда начинает со мной заигрывать, я невольно гляжу на ее огромные руки и ноги и по спине у меня бегут мурашки.

— Неплохо, — отвечаю я.

— Тебе кто-то звонил вчера вечером. Какой-то парень.

— Он представился?

— Не-а, — ухмыляется она, словно у меня есть какой-то очень пикантный секрет. — Ничего не хочешь мне рассказать?

Имельда уверена: вокруг одни латентные гомосексуалисты.

— Нет, — отрезаю я.

— Ну и ладно. Он сказал, ничего срочного.

Я вспоминаю сообщение, которое оставил мой сын на автоответчике. Теперь я уже не сомневаюсь. Он в беде. Как всегда.

Имельда скрывается за стеллажами с бельем, направляясь в туалет. В тишине я слышу, как она по-мужски долго пускает ветры, гулко отзывающиеся в фаянсе унитаза. Я сажусь на стул, задумчиво глядя в окно на хорошо одетых людей, спешащих по своим делам.

* * *

Домой я возвращаюсь в шесть вечера. Мистер Грильо ждет меня на дорожке в халате, сжимая в руках свернутую газету, будто собирается меня отшлепать.

Я выхожу из машины и слышу:

— Мой внук хочет с вами поговорить. — При этом хозяин дома ухмыляется.

— Правда? — оглядываюсь я, но никого не вижу.

— Привет, Кевин, — доносится у меня из-за спины.

Арабчик выходит из-за угла с кисточкой, с которой капает белая краска, и ведерком эмали «Глидден».

— Кип, — поправляю я его.

— Да, точно.

Он ставит ведерко на землю и кладет туда кисточку. Я замечаю мокрые пятна на стене дома. Похоже, внучок занялся небольшим ремонтом. Это не к добру.

— Послушай, — говорит Арабчик, подходя ближе. — Я тут говорил с дедушкой. Он хочет поднять арендную плату.

Я смотрю на мистера Грильо. Тот улыбается во весь рот, словно радуясь за нас, наконец-то нашедших тему для разговора.

— Это правда, мистер Грильо? — спрашиваю я у него.

— Мой внук — Арабчик, — почему-то отвечает он.

— Конечно, правда, — вмешивается внук.

Мы с мистером Грильо не подписывали никаких договоров. Договоренность была устная. Я жил в этом доме и платил четыреста долларов в месяц с того дня, как вышел из тюрьмы.

Я поворачиваюсь к внуку и спрашиваю у того, не притворяясь, будто я верю, что это решение мистера Грильо:

— И какова новая плата?

— Тысяча двести, — отвечает он. Затем, великодушно махнув рукой, добавляет: — Но дедушка может подождать месяцок. Давайте с июня.

— Ладно, — соглашаюсь я.

У меня вдруг возникает непреодолимое желание добраться до своей квартиры и проверить продажи витаминов. Я надеюсь на чудо.

* * *

Еще не войдя в квартиру, я понял: что-то не так. Я годами оглядывался по сторонам — сначала, когда обирал людей, будучи свободным человеком, а потом в тюрьме, где всегда существовала угроза получить ножом под ребро, — и чувство опасности у меня обострилось. Сегодня я почуял неладное, еще когда шел мимо розовых кустов у дома. Я напряжен до последнего волоска на голове. Дойдя до двери, я замечаю, что она не заперта, хотя утром я ее точно захлопнул.

Я приоткрываю дверь пальцем, морально готовый получить по лицу железной трубой и распластаться на полу.

Но ничего не происходит. Я захожу внутрь. Шторы задернуты. Темно. Контуры стоящих вдоль стены коробок с витаминами едва различимы. В глубине комнаты на мониторе радостно прыгает витамин. Невольно гляжу на сумму сегодняшних продаж: 9,85. В глубине сознания проносится невеселая мысль: если в квартире кто-то есть и если он хочет меня убить, то эта жалкая цифра в танцующем витамине будет последним, что я увижу в этой жизни.

— Кто здесь? — спрашиваю я, закрывая дверь.

Услышав чье-то дыхание, я мысленно перебираю список вещей, которые можно использовать в качестве оружия. На кухне есть набор ножей. В комнате — маникюрные ножницы. В ванной под раковиной — отвертка.

Я делаю шаг в темноту и прикидываю шансы: может, кинуться на кухню и постараться схватить нож, прежде чем на меня нападут? В конце концов, это моя квартира, я лучше в ней ориентируюсь. И если не мешкать…

Вдруг загорается свет. Я моргаю, пытаясь к нему привыкнуть.

На кухне сидит молодой человек, пальцы он держит на выключателе.

— Привет, пап, — здоровается он.

Лицо Тоби расплывается в широкой улыбке пятнадцатилетнего пацана, сумевшего напугать родителей. К несчастью для нас обоих, Тоби уже двадцать пять. Он — приятный молодой человек с чересчур длинными темными волосами и широкой улыбкой.

— Я тебя напугал? — удивляется он.

— Я же мог тебя убить.

— Ах, точно, — смеется он. — Ой, страшно-то как. — И поднимает руки, показывая, как ему страшно.

— Господи, Тоби, что ты тут делаешь?

— Да ничего. Просто мы давно не виделись. Думал, ты соскучился.

— Конечно, соскучился.