Барбара Картленд - Против течения

• Название: Против течения
• Автор: Барбара Картленд
• Издательство: Библиополис
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 1996

Роман Барбары Картланд «Против течения» из сборника «Театр любви» с легким интригующим сюжетом — это красивая любовная история с запутанными ситуациями и очаровательными героями и героинями.

---

Энн ошарашенно переводила взгляд с Майры на сэра Джона, и щеки ее постепенно розовели.

— Извините, я не поняла этого утром, — несколько натянуто произнесла она.

— Но вы тут ни при чем, — запротестовал сэр Джон.

— А теперь, Майра, может ты займешься чаем и для нас? — сказала Энн. — Скажи близнецам, они могут сойти вниз. — Она взяла чайник и наполнила чашку. — Не хотите ли выпить чаю, пока он горячий, сэр Джон? — Она говорила, соблюдая формальности и не глядя на него.

Майра подошла к двери, на пороге оглянулась на сэра Джона и, скорчив рожицу за спиной Энн, выскользнула из комнаты.

Сэр Джон почувствовал, что от него чего-то ожидают.

— Я задержал вашу сестру разговорами, мисс Шеффорд; надеюсь, вы не будете пенять ей за это.

Энн взглянула на него, и он ощутил, как велика разница между сестрами. Глаза Энн тоже были ясными и искренними, но в них светился ум, а выражение лица говорило о том, что она встревожена и несколько взволнована.

Она посмотрела на дверь и сказала тихо:

— Прошу вас, сэр Джон, не поощряйте Майру. Она переживает период буйного романтизма, и, если вы действительно хозяин Галивера, она размечтается о самых невероятных и абсурдных вещах, а вы в ее глазах станете сказочным принцем. Она очень молода и неопытна. Мне не хотелось бы баловать ее больше, чем необходимо.

— Разве романтическое воображение может кого-то избаловать?

Сэр Джон наблюдал за лицом Энн. Он отметил смущенную морщинку на лбу девушки, ее манеру обдумывать вопрос, прежде чем ответить.

— Мне кажется, — наконец сказала она, — что Майре надо запастись хорошей порцией здравого смысла, необходимого для жизни. Но возможно, я не права. Она так прелестна, и порой я опасаюсь того, что может произойти с ней.

— Вы и сами еще слишком молоды, чтобы опекать такое большое семейство, — заметил сэр Джон.

— О, на самом деле нет, — ответила Энн. — Мне уже двадцать один. Кроме того, они все очень милые, включая папу, который иногда кажется просто младенцем.

— Вам удалось уладить неприятность с близнецами?

Энн улыбнулась, и улыбка вытеснила тревогу из ее глаз.

— Майра рассказала вам? Да, миссис Берроуз простила близнецов, однако я заставлю обоих написать письма с извинениями. Не Эрику Берроузу, он противный мальчишка, а его матери. Она чувствует себя униженной в глазах всей деревни, это имеет гораздо большее значение, чем страдания Эрика.

— А они напишут?

— Конечно напишут, если я их попрошу. В сущности, они очень добрые. Вот только им нечем заняться. Их надо бы отправить в подходящую школу, им надо бы заниматься спортом и… Но я не хочу обременять вас, сэр Джон, нашими проблемами. Я надеюсь только, что Майра не утомила вас.

— Уверяю вас, ничто из того, что можете сказать вы или Майра, не может меня утомить.

— Вы очень любезны, — сказала Энн, — а теперь, пожалуйста, выпейте чай, пока он не остыл.

Она вышла из комнаты, прежде чем он придумал предлог, чтобы задержать ее. Однако он не сразу приступил к чаю, который сопровождался тонким ломтиком хлеба с маслом.

Сестры Шеффорд не были похожи ни на кого из тех, с кем он встречался до сих пор. Он привык видеть красивых женщин, но они не производили на него большого впечатления, если вообще производили. Он привык к разговорам с девушками, которые не скрывали своих намерений, к махинациям и уловкам их матерей, видевших в нем желанный матримониальный приз. Но он редко встречал полную и абсолютную искренность или бесхитростность, какую видел в Майре, по-настоящему невинной и наивной, или кого-то похожего на Энн… Он думал о ней.

А наверху в спальне близнецов Майра, устроившись на краю кровати, делилась с ними новостями.

— …И площадка для поло, и крытый теннисный корт, и плавательный бассейн, самый большой частный бассейн в Англии; в доме сотня спален — буквально сто! Он богат, страшно богат! Интересно, куда подевался журнал, в котором были фотографии Галивера: его надо непременно отыскать.

Послышались шаги и голос Энн за дверью:

— Вы что же, не хотите чаю?

Майра вскочила и бросилась к двери.

— О Энн! Ну разве не потрясающе? Я рассказываю близнецам о сэре Джоне.

— Не вижу, отчего можно так всполошиться, — спокойно ответила Энн. — Он попал сюда случайно и очень скоро уедет.

— Он не спешит, он мне сказал сам, — возразила Майра с вызовом.

— Даже если так, что в этом такого, чтобы восторгаться? — спросила Энн. — Я не уверена, что у папы будет больше пациентов, если мы прибьем к двери вывеску: «Личный врач сэра Джона Мелтона».

Энн поддразнивала сестру, а Майра не любила, когда ее дразнили. Она обиженно повернулась к двери.

— Прекрасно, — сказала она. — Как вам будет угодно. Конечно, для нас богатые пациенты ничего не значат. Мы их просто не замечаем; мы не интересуемся ни самым знаменитым домом в Англии, ни его владельцем. Я считаю, ты совершенно лишена воображения и банальна.

Она хлопнула дверью. Энн и близнецы остались в спальне, с некоторым испугом глядя друг на друга.

— Милые мои, — сказала Энн, — я вовсе не хотела ее расстроить.

— У нее быстро пройдет, — успокоил ее Энтони. — Слушай, Энн, что сказала про нас старушка Берроуз?

— Она вас прощает, — ответила Энн. — Но вы оба должны написать ей письма с извинениями по всем правилам. И я очень прошу вас, дети, не делайте больше ничего такого, ну хотя бы тем, кому мы задолжали. Мы сейчас были бы просто не в состоянии расплатиться с мистером Берроузом.

— Но нам это и в голову не пришло. Правда же? — спросил Энтони.

— Нет. И нам очень жаль, Энн. — Энтониета подбежала и повисла у сестры на шее.

— Ну хорошо, мои дорогие. Я смотрела на Эрика, как он хлюпает и стонет в лучшем кресле своей матери, и, в сущности, не винила вас. Но вы должны понимать, насколько все осложняется, когда дело касается денег.

— Конечно, мы понимаем, — начала Энтониета, — но…

— Но если мужчина там, внизу, так богат, как говорит Майра, — перебил ее Энтони, — папа получит хороший куш за его лечение.

— Ему придется остаться здесь навечно, если мы рассчитываем оплатить его деньгами все наши счета, — откликнулась Энн, — и я не думаю, что ему это понравится. О мои дорогие! Какая досада эти деньги. И тебе, Энтони, давно нужен новый костюм.

Энтони посмотрел на свои серые фланелевые брюки.

— Вчера мальчишки опять начали кричать мне «Заплатки на штанах!», — сказал он, — но я так дал одному из них, когда учитель не видел, что они все заткнулись.

Энн вздохнула. Она не собиралась говорить этого при Энтони, но ей были отвратительны грубые деревенские мальчишки, с которыми он общался. Энн относилась к брату очень ревниво и знала, что, если они догадаются об этом, они задразнят и засмеют его.

И быстро предложила, как бы желая отвлечься от своих мыслей:

— Пошли. Я принесла что-то вкусное к чаю.

— Что? — спросил Энтони.

— Земляника со сливками.

— Со сливками? — эхом отозвалась Энтониета. — О-о! Откуда?

— С фермы. Я зашла туда по дороге домой сказать, что нам нужно свежее молоко для пациента, и миссис Дрю дала мне горшочек «для деток».

— Для деток, как же! — недовольно пробурчал Энтони. — Но все равно она свойский парень. Догоняй, Энтониета!

Энн не успела дойти и до лестничной площадки, а они уже скатились вниз с ужасным шумом, но у Энн не хватило духу выбранить их.

Так мало вкусного доставалось им в эти дни, а Энтони и Энтониета достигли возраста, когда у них проснулся подлинный интерес к еде. И все же Энн хотелось поделиться лакомством с сэром Джоном. Но потом она вспомнила рассказ Майры о Галивере и остудила свой порыв. «У него так много всего, — думала она, — а у детей так мало».

Она тайком переложила две самые большие ягоды из своей тарелки в тарелку Энтони. Перед чаем Майра разделила клубнику на равные порции, но у Энн вошло в привычку отдавать самые лакомые кусочки Энтони. Было что-то такое в маленьком братишке, что больно отдавалось в ее сердце, и хотя она чувствовала к Майре и Энтониете глубочайшую привязанность, Энтони она любила больше. Он всегда казался ей таким маленьким и храбрым и, несмотря на близость с Энтониетой, таким одиноким. Энн подозревала, что ему недостает матери больше, чем всем им. Ему было всего пять лет, когда она умерла, но Энн была уверена, что он живо помнит ее. Иногда он заговаривал о ней, задавая странные вопросы, и Энн знала, хотя он и не признавался ей, что мальчик хранит все это глубоко в сердце.

Энтониета обожала отца. Она была во многих отношениях независимой маленькой личностью и получала все необходимое для жизни от отца, который баловал ее, и от общения с близнецом. Энтони был другим, Энн понимала это. И по вечерам перед сном она горячо и страстно молилась, чтобы она смогла дать брату все то, чего он лишился, потеряв материнскую любовь.