Александр Ломм - В темном городе

• Название: В темном городе
• Автор: Александр Ломм
• Издательство: Детская литература
• Жанр: О войне
• Год: 1964

О сопротивлении юных пражских подпольщиков немецко-фашистским оккупантам.

---

— Я давеча жаловался вам по телефону, майор, на вашего неистового сотрудника. На лейтенанта… как его…

— На лейтенанта Вурма!

— Да, Вурма. — Фон Вильден отпил вина и, скорчив очередную гримасу, продолжал: — Как вы знаете, он просил у нас помощи. Ему было категорически отказано. Не мной отказано, а моим начальством. Лично я отнесся к просьбе этого Вурма с большим сочувствием. Я обо всем расспросил его, и он поделился со мной своим горем во всех подробностях. История мальчишки, сумевшего вырваться из сетей гестапо, чрезвычайно заинтересовала меня… Вы удивлены, мой любезный майор? Вижу по вашему лицу, что удивлены…

— Удивлен? Нет, это не то слово, дорогой барон. Правильнее сказать — разочарован, — ответил Кребс. — Я не ожидал, что вы собираетесь говорить со мной на эту скучную тему. Я мечтал отдохнуть в вашем милом обществе ото всех дел.

— А вы не спешите с заключением, майор. Я ведь еще ничего не сказал вам.

— Хорошо, продолжайте.

— Я начну несколько издалека. Вы знаете, майор, что я человек со странностями, что служба в эсэскомендатуре для меня скучна. Я рвусь всем сердцем в самую гущу великих событии, на арену исторических сражений. Но начальство меня почему-то бережет и на фронт не пускает! Для меня такое положение просто ужасно. Однако, что поделаешь! Я привык подчиняться дисциплине. Я служу где прикажут, но унять свою натуру я не в силах. Приходится искать разрядку в ином. Да, так вот. Для своих личных дел, на которых сейчас не стоит останавливаться, я приспособил одного человечка из местных жителей. Существо так себе, совершенно никчемное и подлое. Но ведь вы, майор, лучше меня знаете, насколько упряма, своенравна и несговорчива эта богемская нация, с которой нам с вами приходится иметь дело. Выбирать тут решительно не из чего. Поэтому Бошек — так зовут этого моего добровольного агента — мне вполне пришелся ко двору. Он холуй чистейшей воды и подлец до мозга костей. Но в своем роде он настоящий артист, и я на него не жалуюсь. Служит он в чешской полиции и имеет самый заурядный чин. Как я его выкопал, рассказывать не буду. Ну-с, дальше. Когда ваш неистовый помощник потерпел неудачу в нашей комендатуре, я вспомнил про моего Бошека и предложил лейтенанту использовать его. А Бошек, скажу я вам, стоит в таких делах двух эсэсовских рот. Лейтенант, правда, не выразил особого восторга, но помощь принял. Я немедленно вызвал Бошека и дал ему экстренное задание: поймать до полуночи мальчишку во что бы то ни стало. Бошек нарядился бродягой и пошел шнырять по городским улицам. Перед уходом он поклялся мне, что, если мальчишка не покинул города, он до полуночи лично доставит его в гестапо… Как вам это нравится, мой милый майор?

Лицо Кребса выражало сильнейшее недоумение. Не отрываясь от ужина, который ему тем временем подали, он косо посмотрел на знатного эсэсовца и произнес невнятно, но очень сурово:

— Вам совсем не нужно было ввязываться в это дело, барон. Гестапо обладает достаточными кадрами, чтобы самостоятельно справляться со своей работой. Если вы подсунули своего Бошека только для того, чтобы развлечься такой необычайной охотой, где роль дичи играет политический преступник, а роль гончей собаки наш личный агент, то, простите, вы напрасно надеетесь на мое сочувствие…

— Ах, что вы, манор! О каком развлечении тут может быть речь? Я искренне, от всего сердца хотел оказать услугу вашему ведомству!..

— Искренне? От всего сердца? — насмешливо переспросил Кребс. — В таком случае я окончательно перестаю вас понимать, мой дорогой барон. Во всем этом не хватает лишь одной детали: мотивировки. Разрешите мне не верить вашей нежной любви к моему ведомству. Скорее всего, вы чего-то не договариваете. Я чувствую, что у вас есть совершенно определенное намерение. Если вы окажете мне честь своим доверием, я с удовольствием выслушаю вас.

— Я поражен вашей проницательностью… — пробормотал фон Вильден, сильно сконфузившись и стараясь скрыть свое замешательство за облаком табачного дыма. — Да-да, майор, я просто поражен… Я уже говорил вам, что рвусь на арену великих сражений, а начальство меня не пускает…

— Понятно! — бесцеремонно перебил его Кребс и, глядя в упор на барона, добавил: — Вас отправляют на фронт, да?

Фон Вильден молча кивнул.

— На Восточный?

Еще кивок и сокрушенный вздох.

— И вы по сему случаю предлагаете гестапо свои услуги?

Теперь барон кивнул торопливо, с подобострастием и, весь подобравшись, выпрямился в своем кресле.

Кребс окинул его холодным взглядом и, ничего не сказав, занялся своим ужином. В уютном боксе воцарилось неловкое молчание. Покончив с едой, гестаповец залпом выпил бокал вина, вытер губы салфеткой и поднялся.

— Разрешите оставить вас на пять минут, барон. Мне нужно позвонить по телефону.

По дороге к телефонной кабине Кребс размышлял о том, что предложение фон Вильдена пришлось весьма кстати. Лейтенанта Вурма так или иначе придется отчислить из-за полной бездарности. Фон Вильден не умнее Вурма, но он богат и знатен. Иметь такого подчиненного и приятно и выгодно.

Тщательно прикрыв дверь кабины, майор набрал номер своего отдела. Его немедленно соединили с Вурмом.

— Как у вас дела, лейтенант? — спросил Кребс.

— Блестяще, герр майор! — возбужденно затараторила трубка. — Я как раз собираюсь выехать на место, где происходит заключительная фаза операции. Нашему агенту удалось схватить Мнрека Яриша на площади Карла. Правда, какие-то неизвестные субъекты сумели отбить преступника и временно с ним скрыться, но место их пребывания засечено. Площадь Карла наглухо закрыта нарядами полиции и гестапо. Обыскивается дом за домом. Я уверен, что через час преступники будут задержаны…

— Как звать агента, который опознал и задержал мальчишку?

— Его фамилия Бошек, герр майор. Он из местных.

— Один момент! В каком состоянии этот человек?

— Неизвестные избили его, но он до конца остался на своем посту.

— Что он сообщил о людях, которые на него напали? Кто они?

— Молодые рабочие, герр майор! Парни лет семнадцати. Кстати, разрешите доложить, герр майор! Во время операции наши агенты на каждом шагу сталкивались с мальчишками, которые в этот вечер прямо наводнили Прагу. Я никогда не видел, чтобы по городу в такое позднее время шлялось столько желторотых сорванцов. Это сильно затруднило операцию, так как часто наводило на ложный след. Но теперь, герр майор, Яриш в ловушке. Разрешите мне отбыть к месту операции!..

— Поезжайте. Возможно, что я тоже туда подъеду. Хайль!..

Вернувшись в бокс, Кребс обратился к приятелю начальственным топом:

— Поздравляю, обер-лейтенант! Ваш Бошек отлично оправдал себя. Беру вас вместе с вашей гончей. А теперь едем наблюдать за ходом операции, которой руководит ваш незадачливый предшественник!

— О, благодарю вас, герр майор! — воскликнул фон Вильден и тут же бросился искать официанта, чтобы уплатить за себя и за своего нового шефа.

Через пять минут приятели покинули гостеприимный погребок и помчались на машине к площади Карла…

21

Обморок Мирека продолжался недолго. Очнувшись, он почувствовал, что к его телу прикасаются чьи-то жесткие, шершавые руки. Прикосновения были ритмичные и довольно крепкие. К прежнему хлебному запаху примешивался аромат мяты.

Мирек открыл глаза и увидел, что лежит в одних трусах на деревянном ларе в тесной полутемной каморке. Кругом стояли мешки с мукой, на полках виднелись бесчисленные ряды банок, бутылей, кульков. Прямо перед собой он увидел по пояс обнаженного старичка в белой шапочке. Старичок наливал в ладонь спирт, настоенный на мяте, и старательно растирал Миреку ноги, руки, грудь. В каморке было жарко. По морщинистому лицу старичка катились крупные капли пота. Его костлявые плечи то поднимались, то опускались.

Растирания вернули Миреку бодрость. Его кожа приятно горела, по всему телу разлилось ощущение легкости. Старичок, не прерывая работы, то и дело посматривал на лицо своего пациента. Заметив, что паренек пришел в себя и открыл глаза, он удовлетворенно фыркнул и, прекратив растирания, выпрямился. Мирек сел, спустив с ларя ноги. В голове у него еще чуть-чуть шумело, но мысли уже были ясные, четкие. Он мигом вспомнил все, что произошло на площади Карла. Глаза его метнулись по каморке в поисках замечательных парней, которые вырвали его из лап гестаповского агента. Но в каморке не было никого, кроме старичка.

— Скажите, пожалуйста, где я? — обратился к нему Мирек.

Старичок улыбнулся всеми тысячами морщинок своего лица и отрицательно покачал головой.

— Не знаю, милок. Ничего не знаю, — проговорил он в ответ тихим надтреснутым голосом. — Ни я тебя не знаю, ни ты меня не знаешь. Никто никого не знает, но все друг друга уважают и жалеют. Так-то оно правильней, милок… Меня попросили, и я потрудился. Теперь ты снова молодец, и не нужно ни о чем спрашивать. Ногами-то двигать можешь?