Михаил Емцев - Только четыре дня

• Название: Только четыре дня
• Автор: Михаил Емцев
• Издательство: Детская литература
• Жанр: Детективная фантастика
• Год: 1965

---

— Погодите, Зоенька, не уходите, — сказал Второв, — заявление отнесет кто-нибудь другой. А вы помогите нам провести этот образец.

— Вы не боитесь, Александр Григорьич? — спросил Юлька.

— Чего? — резко повернулся Второв.

— Что получится как с Фроловым?

— Нет, — ответил Второв. — До меня подобный образец на Большом Скане исследовал академик Кузовкин. Но у него вначале было слишком мало материала, а потом… стало слишком много, к сожалению, академик уже не мог его изучать. Так что я только повторяю опыт. А… впрочем, я бы не отказался посмотреть, как это происходит. Начали!

Зоя подошла к ящику и нажала кнопку. Под потолком вспыхнула сигнальная лампочка.

«Внимание!» — послышался откуда-то густой баритон.

Свет погас. Фиолетовый экран медленно бледнел, по нему запрыгали искры.

«Эталон. Пенопластик с кристаллами сернокислой меди», — снова послышался откуда-то из-за экрана голос.

— Превосходный объект в качестве эталона, — сказал Второв на ухо Юльке. — Множество структур на разных уровнях. И прозрачен к тому же.

Он еще что-то такое говорил и объяснял, чувствуя, что стоит ему замолчать, с ним начнется истерика.

На экране появился эталон — кусочек крохотной, с трудом различимой пленочки.

«Один к одному», — объяснил голос.

Пленка словно взорвалась и, разлетевшись в стороны, заняла весь экран.

«Сто», — сказал голос.

Изображение задержалось, и Юлька увидел ноздреватую, напоминающую пемзу, поверхность пластмассы.

Здесь когда-то клокотала горячая лава, лопались большие блестящие пузыри, со свистом и ревом вырывался газ. Но сейчас перед Юлькиными глазами на экране расстилалась мертвая равнина, усеянная круглыми ячейками, стенки которых отливали жирным блеском. Огромные кристаллы сернокислой меди застыли в прозрачной массе точно голубые льдинки.

«Тысяча». По экрану поплыли перекрывающие друг друга большие и малые пятна неправильной формы.

Наконец изображение замерло, и Юлька увидел множество маленьких темных и светлых точек.

«Микропористость».

— Микропористость, — повторил Второв и опять объяснил: — А это уровень коллоидной структуры. Видны мицеллы, даже самые маленькие.

Точки чуть-чуть увеличились, и Юльке показалось, что он видит тарелку с земляникой. Зернистые блестящие ягоды были плотно сжаты.

Голос опять что-то сказал, но Юлька не расслышал. Он был захвачен видением странного мира. Его потрясла неожиданная сложность, таинственность такой, казалось бы, очевидной и простой вещи, как тонкая пленочка полимера. Невообразимый и непередаваемый ландшафт разворачивался перед ним. Может быть, впервые за свою жизнь Юлька задумался, насколько удивителен мир, который его окружает, и как великолепен он сам, Юлька, могущий все это понять.

Ягоды в тарелке пришли в движение и упорхнули. После долгого мелькания световых пятен экран засветился ярким мерцающим светом. Внезапно кто-то выбросил большую гроздь бус, и она рассыпалась на голубом поле цветными горошинами. Изображение было нечетким, расплывчатым.

— Молекулярная структура, — пояснил Второв.

Юлька впился глазами в экран. Вот они, молекулы! Вечные, таинственные, невидимые… Добрался-таки до вас человек.

— Они живые?! — прошептал Юлька.

Бусины и горошины там впереди находились в непрестанном движении: свивались в змеиные кольца, сплетались и разбегались, создавая сумасшедшую пляску опалесцирующих лучей.

— Как бы живые, — ответил Второв. — Тепловое движение. Да и Большой Скан разогревает препарат… Зоя Николаевна, — громко сказал Второв, — поставьте нашу пыль, только начнем сразу с молекулярной структуры. Скан сейчас на нее настроен.

Экран погас, включилась красная лампочка, и было видно, как огромная тень Зои, сломанная на потолке пополам, медленно поползла в угол.

— Образец взят на месте бывшей аналитической комнаты, — глухо сказал Второв. — Радиоактивность нормальная, химанализ пока неизвестен.

Большой Скан, казалось, долго не мог настроиться на новый материал. Он несколько раз включался и гас. Присутствующие терпеливо ждали.

Вдруг аппарат весело загудел, и, прежде чем Юлька успел что-либо рассмотреть, раздался взволнованный голос Второва:

— Это ДНК! Классическая ДНК!

Теперь и Юлька различал извилистые темные очертания неведомых молекул. Трудно различимая спираль, напоминавшая узор на змеиной коже, вилась по экрану. Несколько минут все молча смотрели. Вздох прокатился по залу.

— Невероятно… Просто не верится, — сказал кто-то.

— Хватит! — крикнул Второв. — Зоя Николаевна, отключайте аппарат, все понятно.

В зале зажегся свет. Люди расходились, возбужденно переговариваясь: «Потрясающе!.. Невозможно, трудно представить!..»

— Извините меня, Александр Григорьич, — сказал Юлька, — я понимаю, что задавать вопросы глупо… но, может, вы хоть в двух словах объясните, что всё…

— Александр Григорьич! — В комнату вбежал Виталий. — Я все узнал! Пушка работала всю ночь, и утром тоже!

— Спокойнее, спокойнее, Витя, — сказал Второв. — Почему она работала, с какой целью, на какой мощности?

— Они облучали свои горшки, то есть растения. Проверка действия нейтринных частиц на рост конопли.

— Остроумно. Ну и что?

— Горшки у них на полу, так что весь поток нейтрино шел сверху вниз и пронизывал нашу аналитическую, где в это время был Леня. Мощность низкая, на три порядка выше естественного потока. Облучение производилось автоматически и в ночное время. Они с вечера включали и уходили.

— Так! — сказал Второв.

«Следовательно, я неправ, а прав Филипп. К обеим катастрофам причастно кварк-нейтрино. Ну что ж…» — подумал он и оглядел аудиторию.

— В свете последних данных события выглядят… хотя погодите, наверное, я не имею права делиться подробностями этого дела.

— Вас к директору, Александр Григорьич!

…В этот день Второв возвратился домой поздней ночью. Вероника сидела за его письменным столом и работала. В комнате висел табачный туман.

— Хорошо же ты начинаешь нашу семенную жизнь! — шутливо сказала она. — В первый же день возвращаешься во втором часу ночи.

Второв молча повалился на диван.

— Сашенька, покушай чего-нибудь. Там на кухне еда. — Мать осторожно вошла в комнату и с осуждением потянула носом.

— Пойду чего-нибудь выпью, в горле пересохло. — Он спрыгнул с дивана.

Обе женщины пошли за ним на кухню и молча смотрели, как он налил себе рюмку коньяку, выпил ее залпом и съел яблоко.

Вероника понимающе улыбалась.

— Плохи мои дела, дорогие, я почти арестант. Твой сын, мамочка, под следствием и отстранен от руководства лабораторией до выяснения всех обстоятельств катастрофы с корпусом «В» и гибели Фролова.

— Сядь. Не мечись. Выпей еще рюмку и рассказывай, — сказала Вероника. Она стала серьезной и внимательной.

— Пока они выяснят, Михайлов мой штат поодиночке растащит. А я людей годами воспитывал…

— Хорошо. Успокойся. Расскажи по порядку. Второв выпил еще рюмку.

— Какой порядок? Разве это порядок? Институтский юрист сказал, что для меня очень легко подходит статья о преступной небрежности или халатности по служебной линии с отягчающими… а впрочем, в их формулировках сам черт ногу сломит. Одним словом, что-то весьма неприятное…

— Сашенька, сыночек мой родной, объясни же наконец, что случилось?

— Да, пожалуйста, ясней, — сказала жена, — ведь мы же не знаем всех подробностей. Это связано с исследованиями Кузовкина?

— С ними. Именно Кузовкин подсунул мне эту проблему. Покойный академик был слишком умный. А с умными людьми всегда трудно. Впрочем, сейчас я уже не знаю, был ли покойник, вернее, имела ли место обычная смерть… Голова идет кругом… Раз это ДНК…

— Какая ДНК? Что это?

— Ах, Вероника! Кто теперь не знает, что такое ДНК! Такая длинная-предлинная цепочка, на которую нанизано множество разных химических групп. Она в растениях, в животных, в человеке. В каждой клетке человека в ядре располагаются молекулы нуклеиновых кислот. Этому соединению ученые присвоили звание материального носителя наследственности, в котором записаны все наши наследственные признаки. До полета первого человека в космос для исследования запускали разные биообъекты, в том числе и молекулы ДНК. Случайно одна исследовательская ракета улетела чуть ли не за пределы Солнечной системы и только сейчас вернулась. Находящаяся в контейнере ДНК претерпела странные превращения — вероятно, она попала под неизвестный нам, людям, вид облучения. Ее направили к Кузовкину, и тот долго изучал ее, пока не догадался облучить нейтринным потоком. Произошло несчастье — ДНК словно с цепи сорвалась! Она с космической скоростью стала распространяться, расти. Рите, его помощнице, чудом удалось прекратить реакцию. Иначе бы их башня лежала во прахе, так же как и моя лаборатория.