Ольга Ларионова - Звездочка-Во-Лбу (Чакра Кентавра)

• Название: Звездочка-Во-Лбу (Чакра Кентавра)
• Автор: Ольга Ларионова
• Издательство: Средне-Уральское книжное издательство
• Жанр: Космическая фантастика
• Год: 1988

Из интервью автора: «…буквально год назад — и именно в «Уральском следопыте» — опубликована моя повесть «Чакра Кентавра». (Редакция предложила для нее параллельное — более, на ее взгляд, поэтичное — название: «Звездочка-Во-Лбу»; возражать против него в журнальной публикации я не стала — не было оснований)…Многие читатели журнала спрашивают об этом: каким образом она появилась на свет, не характерная для советской фантастики, да и для меня тоже?

…Писала ее под впечатлением самодеятельных переводов Роджера Желазни и других хороших «космических опер», по принципу: а я что, не могу? Как когда-то с «Леопардом с вершины Килиманджаро» — не считала, что повесть будет напечатана. Писала легко, с таким авторским заданием — вогнать в нее все аксессуары «космической оперы»: герой-супермен, его двойник, верный друг, прекрасная принцесса (из духа противоречия сделала все-таки ее брюнеткой: обычно она непременно белокурая), консерватор-король, мерзавцы-принцы, несчастная любовь в начале, все виды оружия — от первобытных мечей до сверхсовременных десинторов, а также драконы, кентавры, призраки и магические карты… По мере написания использованное отмечала «птичкой», остальное появлялось само собой.

…«Чакра» писалась почти пародийно, но потом, оценивая уже написанное, я вспомнила, что в течение двадцати лет мечтала написать увлекательную авантюрную повесть. Однажды даже попыталась это сделать, но получилась «Вахта «Арамиса» — вещь, которую я считаю одной из самых неудачных… Кроме того, тоже буквально со школьной скамьи, жила во мне какая-то неудовлетворенная любовь к псевдорыцарскому роману. И пожалуй, «Чакра Кентавра» — в большей степени все-таки рыцарский роман, чем «космическая опера». А в рыцарских романах, что характерно, очень часто погибают положительные герои — во имя чести, доблести, любви, верности.

…Иллюстрации в «Уральском следопыте» — лучшие из тех, что у меня были в жизни. Будучи в Венгрии на конгрессе писателей-фантастов, всякий раз, когда заходила речь о переводах «Чакры», просила сохранить иллюстрации Литвинова».

(Ольга Ларионова: «В обществе — ностальгия по герою…», 1989.)

---

— Я должен идти, Сэнни, у меня больше нет ни минуты. И если у тебя не останется никакого выхода, сделай так: сожги за собою… мостки.

Нет, не мостки, не мосты, какое-то другое слово, которому Юрг не знал земного эквивалента — и сама пословица звучала не однозначно, в ней было какое-то тайное указание, и он твердо решил запомнить эту фразу, чтобы потом обдумать ее на досуге, ежели таковой представится. Но пока он ломал себе голову, владелец бронзового крэга растаял в воздухе так же неожиданно, как и появился.

Мона Сэниа подошла к окну и плотно прикрыла ставни.

— Спустите знамя, — велела она сервам.

— Какое еще знамя? — рассеянно переспросил Юрг, голова которого не могла переварить столько неожиданностей разом.

— Королевское, — ответила его жена.

Когда мосты сожжены

— Тупик, — сказал Гаррэль, поднимая факел.

С огромного золотого щита на них смотрел маленький человеко-муравей, немилосердно тараща фасеточные глазки. Его окружал рой чеканных пчел со старушечьими личиками.

— Это еще кто? — спросил Юрг.

— Древние боги, — устало ответила мона Сэниа.

— Почему-то мне хочется дать ему в глаз, — с несвойственным ему раздражением проговорил Юхан.

— Никогда не сдерживай порывов, которые идут от сердца, как говаривал один капитан королевских мушкетеров, — посоветовал Юрг.

Гаррэль вытянул руки вперед и большими пальцами надавил на выпуклые глаза божка. Раздался скрип, и щит откинулся в сторону, словно крышка торпедного аппарата.

— Просто счастье, что все двери и механизмы сделаны из золота, — заметил Юрг. — За столько лет не заржавело. А дальше, между прочим, опять пещера.

Такое они уже проходили: своды терялись в полумраке, но на стенах задумчиво тлели созвездья фосфоресцирующих грибов. Если потушить факел, то глаза быстро привыкали к экзотическому освещению. Вдобавок где-то слева приветливо журчал ручеек.

— Останавливаемся здесь, — скомандовал Юрг. — Водопой и пастбище рядом, сзади неплохой лабиринт с ловушками. Дальнейшую дорогу разведаем после ужина. Полагаю, что мы находимся в каком-то капище. Всем располагаться…

Сзади раздался металлический грохот — упал серв.

— Еще один отключился, — сказал Гаррэль. — Подзаряжать будем, командор?

— Нет. У нас всего три ящика с батареями. Что не успеют донести сервы, притащим сами. Времени у нас много.

Последнее замечаний не вызвало энтузиазма ни у кого из присутствующих — времени действительно было много, так много, что никто не решился задать вопрос: а что же потом? Сервы, выбиваясь из последних сил, втаскивали ящики и, повинуясь жесту Юрга, складывали их один на другой, отгораживая правый алтарный угол для моны Сэниа. Юрг и Юхан тщательно проверили, нет ли и здесь ловушки — вроде бы не было. Ступени, возвышение, кованый балдахин — все было из чистого золота, литого, высокопробного, и оставляло желать только лучшей отделки.

Вдоль стен тянулись массивные лавки-лари, к счастью, крытые деревянными панелями — золотую крышку было бы просто не поднять. Когда-то на них лежали драгоценные покрывала — осталась лишь ветошь… В ларях было множество статуэток, тончайшая золотая посуда и никакого оружия.

Сейчас все сидели над бездымной шашечкой теплового концентрата, на которой в старинном золотом кумганчике варился кофе — или, во всяком случае, его джасперианский эквивалент.

Теперь, когда от входа в подземный лабиринт они отошли довольно далеко, можно было посидеть и подумать.

— Не по-ни-маю… — медленно проговорил Юрг, потирая впалые щеки. — Тайна на тайне! Засекреченные входы, самое страшное проклятье, которое мы имели честь заслужить, спустившись сюда… Ради чего? Что было здесь прятать? Золото?

— Не знаю, — сказала мона Сэниа. — Почему — золото? Оно не дороже свинца.

— Запретные боги?

— Почему — запретные? Они сейчас просто никому не нужны, вот о них потихоньку и забывают.

— Тогда — подземная тюрьма? Но и по интерьеру не похоже, да и останков узников не обнаружилось. Скорее это походит на убежище, помните, в левой ветви лабиринта кувшины с зерном и вином? Мне трудно судить, я не археолог, но стоят они тут не полторы тысячи лет. Меньше.

— Значит, кто-то из рода Муров нарушал закон и спускался сюда… Впрочем, в королевских архивах об этом ничего не говорится. И планов подземелья никто не знает. Мы можем беспрепятственно войти в любой из замков Джаспера, это привилегия членов королевского дома, но подземелье запретно и для нас.

— Но почему, почему?

Кукушонок, давно уже хохлившийся, как от ветра, сделал такое движение, словно хотел взлететь.

Никто не обратил на него внимания.

— А когда это подземелье построили? — спросил Юхан.

— И на это ответить трудно, — пожала плечами Сэниа, — Во всяком случае, пещеры существовали всегда, Затем стали брать камень для строительства замков — старинных замков, настоящих, от них сейчас вряд ли две-три развалины сохранилось… Тогда возник древний лабиринт.

— У нас на Земле так же. Древних лабиринтов полным-полно, но вот таких, как этот — ни одного. Он тянется до дворца?

— Не исключено. Хотя… Из всех современных замков дворец был построен последним. Уже после Нисхождения ночи.

— Послушай, Сэнни, мы уже полгода слышим об этом кошмаре, но ни разу не было времени толком расспросить, что же у вас приключилось?

— Это очень грустная история, муж мой, но мы сейчас в достаточно невеселом месте, так что мой рассказ прозвучит кстати… Я постараюсь быть краткой, тем более что никто не оставил подробных записей. Не до того было.

— Ты все-таки поподробнее, сестренка, — попросил Юхан.

— Были возведены замки, потом выросли города, прошло время рыцарей, эпоха купцов, век Просветления Разума; затем наступила эра Великой Техники. Все это получилось как-то сразу, сумбурно… То стояли полуручные станки, то начали строиться промышленные гиганты. И между ними — всего сотня лет! Только Джаспер был способен на такой немыслимый скачок.

Юрг задумчиво почесал в затылке:

— Думаешь — только Джаспер? Ну, ну…

Она посмотрела на него с серьезностью взрослого человека, который отбирает у ребенка сломанный драгоценный прибор.

— Я просто надеюсь, что только Джаспер мог быть способен на подобное сумасшествие. Потому что за следующие пятьдесят лет мы буквально отравили нашу планету. Реки, моря, воздух — все было загажено, леса вырублены, звери истреблены. Разумеется, были и достижения — ведь джаспериане владеют даром мгновенного перехода через ничто, и теперь этот дар был использован для путешествий во Вселенной. Было привезено немало полезного — семена, дающие небывалый урожай, некоторые металлы; тогда же с какой-то из планет другой галактики привезли и крэгов.

— Так они — не автохтоны? — подскочил Юрг.

— Нет. Потому-то для них и является самым горячим желание уйти на какую-нибудь пустынную планету, чтобы доживать там свой век в гордом и всемогущем одиночестве. За это они и служат человеку всю его жизнь… Но давай по порядку. Итак, мы лишились естественных условий — непомерно разросшееся население приходилось кормить искусственными продуктами, в дома подавался очищенный воздух, вода синтезировалась… Тогда-то самые богатые семейства стали создавать свои усадьбы-крепости, рассчитывая вести там натуральное хозяйство. Но и скот, и семена уже претерпели необратимые изменения. И люди начали умирать от этой нечеловеческой еды, питья и воздуха. Я не знаю, как называлась эта болезнь, но она тоже была стремительна в своем развитии и прежде всего накинулась на тех, у кого не было усадеб-крепостей… Что ж, этими людьми никто не дорожил — на их место встали сервы, которых сотнями штамповали заводы. Но я думаю, что о подземелье как идеальном убежище вспомнили именно тогда. И начали приводить в порядок.

— А зачем столько золота? — спросил Юхан. — Вон даже потолки в пещерах — и те обшиты плиточками. И проклятье…

— Да, не вяжется, — покачал головой Юрг. — Вряд ли в подземелье хотели отсиживаться на случай восстания бедноты, и без того благополучно вымирающей от тотальной аллергии. Нет, здесь что-то поглубже…

— Мы опять перебили тебя, сестричка, — сокрушенно проговорил Юхан. — Ты уж прости нас, мужланов.

— Собственно, досказывать осталось немного. Против этой болезни, для которой у нас нет названия, нашли лекарство. Обрадовались. Сколько-то там лет принимали — не то десять, не то двадцать. И ничего. А потом началась повальная слепота… Дети — и те рождались слепыми. Наверное, человечество прекратило бы свое существование, если бы не крэги. С самого начала кто-то подметил, что если крэг — а их содержали как ручных животных — садится на плечи и кладет клюв на голову человека, тот сразу становится в несколько раз зорче. Попробовали то же самое со слепыми — зрение к ним вернулось! Правда, видели не они сами, а крэги, но как-то это передавалось в мозг человека. Я не биолог, тонкостей не знаю — может, Гэль объяснит?