Аджан Сумедхо - Сборник бесед на ретрите

• Название: Сборник бесед на ретрите
• Автор: Аджан Сумедхо
• Жанр: Религия

Аджан Сумедхо

Сборник бесед на ретрите.

В книгу вошли беседы Аджано Сумедхо проходившие в: монастыре Читтавивека в феврале 1981 г., август 1982 г., апреле 1983 г., на летнем ретрите Буддийского Общества в Великобритании, 1979 г. и в 1982 г., на ритрите в буддийском центре в Оукен Холте, апрель 1979 г.,

---

Сидя в медитации, заметьте, когда в вашем теле возникает боль, как нетерпеливы вы становитесь, инстинктивно пытаясь избавиться от этой боли. Если у вас температура или вам нездоровится, заметьте неприязнь к телесному дискомфорту, неудобству и стремление придти в норму, чтобы как можно скорее избавиться от боли.

Сейчас добродетель терпения, быть может, наиболее значительна для нас, потому что если у вас нет терпения, то, конечно же, духовное развитие становится невозможным. И вот можно подумать: "Займусь-ка я мгновенной практикой Чань; я не хочу, чтобы мне докучала эта Теравада — на это уходит слишком много времени. Я хочу немедленного пробуждения, быстрого, так, чтобы не пришлось ждать и ждать, делая всякие скучные вещи, делая вещи, на которые нужно время и которые мне, может быть, не хочется делать. Может быть, можно пройти какой-нибудь курс, проглотить какую-нибудь пилюлю или придумать какое-нибудь приспособление, чтобы быстро достичь пробуждения?" Помню, когда впервые синтезировали ЛСД, люди говорили, что это — быстрый путь к пробуждению: "Просто глотаешь таблетку и понимаешь все! Не надо беспокоиться о монашеском посвящении и сидеть в монастыре. Просто прими таблетку и станешь пробужденным. Сходи в аптеку или к наркодилеру… и не надо ничем себя связывать".

Если бы это было все, что нужно, было бы прекрасно, не так ли? Но потом, после пары доз, люди стали понимать, что этот опыт "пробуждения" как-то исчезает и вы оказываетесь в еще худшем состоянии, чем когда бы то ни было. Нет терпения.

В монастыре развитие терпения — это часть нашего образа жизни. В лесных монастырях северо-восточного Таиланда у вас есть возможность стать очень терпеливым, потому что там не так много жизненных удобств и вам приходится сносить ее тяготы. Вам приходится терпеть самые разнообразные физические неудобства, как, например, приступы малярии или жаркий сезон. Жаркий сезон на Северо-востоке — одна из самых мрачных вещей, которые мне приходилось испытывать в своей жизни. Утром просыпаешься и думаешь: "Еще один день… О, нет!" — все вокруг кажется таким унылым. Думаешь: "Еще один жаркий день, бесконечный день, полный жары, комаров и пота". День, кажущийся бесконечным, и так день за днем.

А потом вспоминаешь: "Какая чудесная возможность для развития терпения!" Слышишь про всякие современные американские пути к пробуждению, когда завязываешь самые интересные личные взаимоотношения с людьми, занимаешься всякими научными изысканиями, делаешь друг с другом поистине зачаровывающие вещи, и обретаешь пробуждение. А ты сидишь тут, во время жаркого сезона, в мрачный жаркий бесконечный день, когда час кажется вечностью. Думаешь: "Что я здесь делаю? Я ведь мог быть в Калифорнии, вести чудесную жизнь, делать всякие занимательные вещи, идти к пробуждению быстрее и эффективнее. Калифорния — куда более передовое и подходящее место, нежели северо-восточный Таиланд". А потом к тебе приходят письма от нетерпеливых американцев, объездивших весь мир, перевидавших всех аджанов… "Что я здесь делаю, в пропитанной потом рясе, в комариных укусах?"

Но потом думаешь: "Я развиваю терпение. Если я просто научусь быть терпеливым в этой жизни, я уже не потрачу ее впустую. Просто быть немного терпеливее — уже достаточно. Не поеду я в Калифорнию, чтобы не попасться в эти очаровательные группы по интересам, современные системы терапии и научные эксперименты… Буду просто сидеть здесь и учиться терпеть комара, кусающего мою руку… учиться терпеть бесконечный унылый жаркий сезон, которому, кажется, нет конца".

Еще я думал: "Мой ум слишком уж бдительный и яркий; в моем уме так много беспокойного движения". Из-за того, что я всегда хотел быть интересной личностью, я воспитывал себя в этом направлении и набрал массу всякой ненужной информации и глупых идей, так, чтобы быть очаровательным, увлекательным человеком. Но все это не в счет — в монастыре на северо-востоке Таиланда в этом нет толка — а эта привычка просто крутится в вашем уме, когда вы одни и вам некого очаровывать и вокруг больше нет ничего захватывающего. Вместо того, чтобы становится увлекательным и очаровательным — я мог видеть, что в этом нет смысла — я принялся наблюдать за водяными буйволами и гадать, что происходит в их умах. У тайского буйвола такой дурацкий вид, как у немногих других созданий во всем мире. Это большое неуклюжее животное с невероятно нелепой мордой. "Вот что мне нужно — сидеть в своем кути, потеть, закутавшись в рясу, и пытаться представить себе, о чем думает буйвол". И вот я сидел там и создавал в уме образ водяного буйвола, глупея, скучнея, становясь более терпеливым и переставая быть очаровательной, умной и интересной личностью.

Всего лишь научиться быть более терпеливым по отношению к вещам — таким, какие они есть, по отношению к самому себе — к своим недостаткам, навязчивым мыслям, беспокойному уму… и по отношению к тому, как устроен окружающий нас мир. Вот, например, здесь, в Читхерсте — многие ли из вас на самом деле терпеливы по отношению к Читхерсту? Я слышу, как кое-кто из вас жалуется на слишком тяжелую работу, или на то, что здесь недостаточно того-то, или вы хотите больше свободного времени, или хотите того, сего… Здесь слишком много народа, негде уединиться — ум продолжает этот список, не так ли? Хорошо там, где нас нет. Но терпение означает, что вы терпеливо переносите действительность такой, какова она в сей самый момент. Многие ли из вас желали бы сидеть в медитации во время жаркого сезона в северо-восточном Таиланде? Или круглый год терпеливо сносить всякие тропические болезни, не стремясь вернуться домой, где мама позаботится о вас?

Мы по-прежнему надеемся, что, наверное, пробуждение сделает нас более интересными, более занятными личностями, нежели непросветленные существа: если бы можно было просто обрести пробуждение, в вас, конечно же, выросло бы чувство собственной значительности. Но мудрость Будды — это очень смиренная мудрость, и для того, чтобы быть мудрым, подобно Будде, необходимо немалое терпение. Мудрость Будды — это не какая-нибудь чрезвычайно увлекательная мудрость — это не то, что быть физиком-ядерщиком, психиатром или философом. Мудрость Будды очень смиренна, ибо ей ведомо, что все возникающее проходит и не имеет сущности. Итак, ей ведомо, что какое бы явление ни возникало в теле или в уме, оно обусловлено, и все, что возникает, проходит. И она также знает Необусловленное как Необусловленное.

Но так ли интересно или увлекательно знание Необусловленного? Попробуйте подумать о знании Необусловленного — интересно ли это будет? Вы можете подумать: "Я хотел бы познать Бога — или Дхамму — это, должно быть, какое-то невероятно увлекательное знание, нечто полное блаженства и экстаза". И вот вы ищете такого опыта в своей медитации. Вы думаете, что возвышенные состояния — это состояния близости к истине. Но Необусловленное так же интересно, как пространство в этой комнате. Пространство, наполняющее комнату — очень интересно смотреть на него? По мне, совсем нет: в этой комнате пространство такое же, как и в другой. Вещи в этой комнате могут быть интересными, неинтересными или каким угодно еще — хорошими, плохими, прекрасными, безобразными — но пространство… что это такое? На самом деле вы ничего не можете ни сказать, ни помыслить о нем, у него нет никаких качеств за исключением простора. А чтобы быть способным к простору, необходимо терпение.

Поскольку в пространстве нет ничего, что можно было бы ухватить, мы распознаем пространство только перестав цепляться за обьекты в комнате. Когда вы отпускаете, когда вы останавливаете свою поглощенность явлениями, свои суждения, свою критику и оценку существ и вещей, находящихся в комнате, вы начинаете опытно познавать ее пространство. Но это требует немалого терпения и смирения. Будучи полны тщеславия и гордости, мы можем создавать всякие мнения… касательно того, нравится нам изображение Будды или нет, нравится ли нам картина на задней стене, или цвет стен, считаем ли мы вдохновляющей фотографию Аджана Муна или Аджана Ча. Но когда мы просто сидим в пространстве… в теле появляется боль, мы становимся беспокойны или же сонливы. Тогда мы терпим, мы смотрим и прислушиваемся. Мы прислушиваемся к уму — к жалобам нашего ума, к его страхам, сомнениям и беспокойствам — не для того, чтобы придти к каким-нибудь занятным, интересным умозаключениям о том, чем мы являемся, но просто распознавая; это обнаженное знание того, что все возникающее проходит.

Мудрость Будды — это только и всего: знать обусловленное как обусловленное, а Необусловленное как Необусловленное. Будды пребывают в Необусловленном, и больше не ищут — если в этом нет необходимости — поглощения чем бы то ни было. Их больше не вводят в заблуждение никакие условия, и они склоняются к Необусловленному, к простору, к пустоте, а не к изменчивым условиям внутри этого пространства.