Татьяна Талова - Шестая организация

• Название: Шестая организация
• Автор: Татьяна Талова
• Жанр: Ужасы и Мистика

Аннотация:

Про молодого человека, который в один день потерял старую работу, получил новую и умер. Потом попал в руки чуть-чуть безумного доктора, лишился конечности, участвовал в задержании опасных преступников и расследовании убийства в закрытом квартале... В Шестой организации даже из трупа сделают оперативника!

---

   От катастрофы отделял всего лишь один телефонный звонок - Яну Хестелу. И тогда прощай, наше расследование визитов иномирцев, прощай, Марк, потому что за догадку насчет военного эксперимента с мертвецами тебя точно угробят, прощай, господин Эш, со всеми своими грандиозными планами. Нет, я думал о худшем, когда угрожал Лоренцу и ехал в штаб Крылатых, но не рассчитывал задерживаться здесь на столь долгий срок. И уж точно не ожидал встречи со старикашкой-детектором, так вовремя меня подставившим. И вообще, тогда было важно выгородить Цое и дать время Лин и Максу, а раз уж рядом был только я... Так что я считал, что поступил правильно. Но Детектор! Вот же скотина! До того, пребывая на свободе, я не считал себя ни агрессивным, ни опасным для окружающих, но сейчас все больше приходил к выводу, что его слова были не лишены смысла: уж одному-то существу, седому и сутулому, я бы точно с удовольствием голову оторвал.

   Однако пока что мне везло - о Хестеле как будто забыли, а общался я в основном с Эрвином, все больше проникаясь уважением к нелегкой медицинской профессии. По мне, так Эрвин каждый день проверял одно и то же - реакции на раздражители, координацию движений, психологическое состояние, - однако он неизменно записывал все в тетрадь и даже умудрялся делать какие-то выводы.

   - Послушай, ты тоже считаешь меня агрессивным? - спросил я его однажды.

   - В обычном состоянии - нет, - максимально точно сформулировал свою мысль врач. - Но... твои физиологические и психологические данные позволяют тебе стать хладнокровным, расчетливым убийцей. И пока я не опровергаю мнение Детектора... Потому что...

   - Почему?

   - Потому что я страшно талантливый врач, и один промах может стоить мне этой репутации, - признался Эрвин. - И еще мне выдали отличную пушку, пока я тут вожусь с опасным преступником.

   Как правило, в лаборатории мы находились одни, но за дверью всегда караулила Рита, и вот на кого бы я поставил, выбирая из всей троицы "хладнокровного убийцу". На мои вопросы о том, а не загипнотизировали ли Риту в порядке улучшения состава элитных войск, Эрвин неизменно оскорблялся.

   Услышав о пушке, я всерьез задумался над тем, чтобы отнять ее каким-либо образом, правда, серьезности хватило минуты на две. Устранить Эрвина, каким бы замечательным парнем он ни был, не представляло труда, отвязаться от Риты, задействовав пистолет и эффект внезапности, тоже. Будь я Марком, знающим здание как свои пять пальцев, я бы попытался сбежать таким образом... А иначе - мертвец, судорожно пытающийся отыскать выход на улицу... Забавно, если не думать о грандиозной подлянке родной организации - после неудавшегося побега Крылатые найдут сотню подтверждений необходимости держать меня здесь.

   - Сегодня что-то необыкновенное, - этими словами меня встретил Эрвин. - Рита, ты не рассказывала?

   - Рита, ты разговариваешь? - подхватил я удивленно.

   Я мог бы по пальцам сосчитать количество слов, произнесенных Ритой с момента прощания с Детектором. Ее молчание меня откровенно бесило.

   Эрвин недовольно нахмурился и махнул рукой, чтоб не заходили в лабораторию. Сам дождался, пока погаснет экран компьютера, выключил свет и запер дверь, зажав в зубах маленький пластиковый планшет с болтающейся на шнурке ручкой. Руки у меня были скованы спереди, в качестве жеста доверия и уважения, не иначе... хотя, скорее, наручники Крылатых даже с ключом так просто не откроешь - Эрвин с обычным штабным замком на двери возился уже минуту. Рита придерживала меня за плечо, но этот жест был чистой воды формальностью - я не давал повода подозревать себя в чем-либо. Ростом я выше врача... Очень легко мне представилось, как можно ударить сзади в затылок, локтем, не думая о силе, вырубив Эрвина сразу и надолго. Еще веселее - позвать, Эрвин поднимет голову, и вот тогда... тогда ему очень помешает планшет в зубах. А ручку можно в глаз...

   - Эрвин, - позвал я. Парень задержался на пару секунд, подняв голову, но еще не повернув ко мне. Пары секунд мне бы хватило. - Эрвин, это не я потенциально опасен, это незаконное заключение сделает потенциально опасным кого угодно. Еще день-два... Эрвин, так и запиши - я очень не хочу устраивать здесь бардак. Но камера, конвой, наручники и исследования в обход доктора Лин - все это медленно давит на нервы.

   Эрвин повернулся и с усмешкой покачал головой. Кажется, он не воспринял мои слова всерьез. В который раз я подумал о таком важном элементе человеческого общения, как укоризненный и усталый вздох. Пришлось обойтись взглядом, а в них я не силен.

   Шли мы недолго, встретив по пути лишь какого-то задерганного клерка в форме. В тяжелую металлическую дверь первым прошел врач. В комнате было довольно темно. Одну из стен полностью закрывал темный полиэтилен, из-за которого и пробивался свет. Чуть подтолкнув меня вперед, Рита закрыла дверь и прислонилась к ней спиной. Эрвин не торопился что-либо делать, давая мне возможность оценить обстановку.

   Осмотревшись, я понял, что место до боли напоминает учебный класс - деревянные парты, рассчитанные ровно на учебник и тетрадь, так, что локти ставить уже некуда, неудобные даже на вид стулья и несколько древних шкафов. Вместо учебного пособия по анатомии на одной из парт сидел мужчина - высокий, худой, лет пятидесяти-пятидесяти пяти на вид. Одет он был в длинный черный пиджак, застегнутый на все пуговицы, черную рубашку со строгим воротником под горло и черные брюки с тщательно отглаженными стрелками. Черное же пальто висело на дверце шкафа. Картину несколько портили шерстяные ярко-зеленые носки, выглядывающие между штанинами и черными, разумеется, туфлями. Совершенно спокойно мужчина сполз с парты и пару раз махнул блестящей цепочкой, до того не замеченной.

   - Добрый день, Эрвин, как учеба? - шаблонно-вежливо поинтересовался мужчина, надевая цепочку на шею. Блеснула многолучевая звезда.

   - Священник? - я не сдержал удивления.

   - Соблюдай приличия, - напомнил Эрвин. - Это отец Бенедикт. Кстати... Не поймите меня неправильно, я привык к вашим появлениям в последнее время, но почему...

   - С учеными я чувствую крайне неуютно, брат мой, - качнул полуседой головой Бенедикт. - Не против, если я понаблюдаю отсюда?

   Отлично, выходит, меня не на исповедь привели.

   - Да, конечно, - поспешно кивнул Эрвин. Он отошел к завешенной стене, чуть отодвинул полиэтилен и принялся что-то записывать.

   - Грэд Маррей, - под внимательным взглядом мне становилось не по себе, и напоминание о зеленых носках не помогало. - А это Рита.

   - Я знаком с Ритой, - чуть печально улыбнулся священник. - А о вас пока что только слышал. Возможно, вы хотите что-то спросить?

   Я его не понял. К тому же, его всепрощающая мина казалась мне жуткой фальшью.

   - Да, мне интересно, - нашелся я. - Почему на исповедях принято говорить "сын мой" или "дочь моя", а на деле все священники обращаются к гражданам "брат мой" и "сестра моя"?

   Бенедикт смотрел на меня секунд пять, за которые с его лица сползла маска канонически благостного, милейшего священника - передо мной сидел весьма скептично настроенный мужчина, впрочем, не лишенный какого-то не заметного, но ощущаемого благородства. С ним бы я с большей вероятностью согласился вести дела.

   - Да давно ли ты на исповеди был? - вздохнул отец Бенедикт.

   - В двадцать лет.

   Когда отец умер, приехала пара совершенно незнакомых мне теток, дальних родственниц. Я тогда мало что соображал, на полном автомате договариваясь насчет похорон и прочего, и вот те мерзкие, слезливые бабы с благодушием и гордостью за вклад в мое нравственное воспитание в какой-то момент подозвали священника и оставили меня с ним. Что ему говорить, я не знал, гложущих душу проступков за собой не припоминал, и все ломал голову, куда же делся дед с теми самыми дальними родственницами. На всякий случай ляпнув несколько фраз о том, как тяжело и плохо, буквально нутром ощущая их пустоту - как будто это кому-то непонятно и нужно повторить, - я убрался с обещаниями спасти пару жизней. Если уж меня родственницы страшно раздражали, то дед, оставшись с ними, пристрелил бы обеих, не способный думать в то время.

   Вот с тех пор у меня и остался вопрос, а священников поблизости не находилось.

   - На исповеди ты приходишь ко мне, как к более мудрому человеку, как к представителю Творца на земле. Я заимствую его негаснущий свет, чтобы показать тебе дорогу во тьме. В обычной же жизни мы равны.

   - Спасибо, - улыбнулся я. - Жизнь наладилась.

   Бенедикт усмехнулся и, скрестив руки на груди, повернулся к стене, но Эрвин не торопился снимать полиэтилен или объяснять суть дела, так что священник то и дело поглядывал на меня. Зря надеялся. Загробная жизнь и вечные вопросы меня при жизни не слишком занимали, а сейчас хватит времени, чтобы разобраться самому.