Фест - Адольф Гитлер (Том 2)

• Название: Адольф Гитлер (Том 2)
• Автор: Фест
• Жанр: Прочая старинная литература

---

На самом же деле унификация была той своеобразной формой, в которой осуществлялась национал-социалистическая революция. В предшествующие годы Гитлер постоянно выступал против старомодных и сентиментальных революционеров, которые видели в революции «спектакль для масс», заявляя: «Мы не балаганные революционеры, рассчитывающие на люмпен-пролетариат»[418 - Calic E. Op. cit. S. 59. По поводу приведённых выше слов Гитлера см.: Rauschning H. Gespraeche, S. 164.]. Революция, по его представлениям, была не бунтом, а управляемым беспорядком, не произволом и не беззаконной анархией, а триумфом упорядоченного насилия. Поэтому он с явным неудовольствием воспринимал террористические акции СА, развернувшиеся непосредственно после выборов, дополнительно подогретые шумными лозунгами победы, – не потому, что это было насилие, а потому, что они были необузданными. Противники, ренегаты или посвящённые в сокровенные тайны становились жертвами безудержной жажды мести. В округе Хемниц в течение двух дней было убито пять коммунистов и застрелен издатель социал-демократической газеты, в Гляйвице депутату от партии Центра бросили в окно ручную гранату, вооружённые штурмовики ворвались на заседание обербургомистра Дюссельдорфа д-ра Лера и избили кожаной плёткой одного из присутствующих. В Дрездене СА сорвали концерт дирижёра Фрица Буша, в Киле убили адвоката, который был членом СДПГ. СА бойкотировали еврейские магазины и освобождали из тюрем своих товарищей по партии, занимали банки и заставляли увольнять политически неугодных им чиновников. Параллельно с этим шла волна взламывания квартир, грабежей и разбоя, в отдельных случаях отряды СА занимались дикой торговлей людьми, отпуская политических противников на свободу за высокий выкуп. Учитывая все подобные обстоятельства, число убитых в течение первых месяцев оценивали в 500—600, а количество отправленных в лагеря, о которых Фрик говорил уже 8 марта, – в 50 тысяч и более. Как всегда, при анализе комплексных моделей поведения национал-социалистов обнаруживается почти не распутываемый клубок политических мотивов, удовлетворения личных инстинктов и холодного расчёта: о таком положении вещей свидетельствует перечень имён некоторых жертв этого периода: наряду с поэтом-анархистом Эрихом Мюзамом среди убитых были директор театра Роттер и его жена, бывший национал-социалистический депутат Шефер, передавший властям «боксхаймские документы», ясновидец Хануссен и баварский майор полиции Хунглингер, который 9 ноября 1923 года усмирял Гитлера в пивной «Бюргерброй»; далее бывший командир СС Эрхард Хайден и, наконец, убивший Хорста Весселя Али Хелер. Все жалобы своих буржуазных партнёров на растущее господство улицы Гитлер резко и оскорблённо отметал; Папену он заявил, что просто восхищён «небывалой дисциплиной» своих штурмовиков и эсэсовцев, он опасается, что «история однажды упрекнёт нас, что мы, может быть, сами уже заразились слабостью и трусостью нашего буржуазного мира, в исторический час действовали в белых перчатках вместо того, чтобы пустить в ход стальные кулаки»; он никому не позволит увести себя в сторону от выполнения своей миссии истребления марксизма и «поэтому самым настоятельным образом просит в будущем не обращаться к нему с подобными жалобами». Тем не менее уже 10 марта он предупредил СА и СС о необходимости «вести себя так, чтобы в истории нельзя было сравнивать национальную революцию 1933 года с революцией спартаковского сброда в 1918 году».[419 - Из обращения Гитлера 10 марта 1933 года, цит. по: Domarus M. Op. cit. S. 219. Ср., с другой стороны, негодование Гитлера по поводу жалобы заместителя председателя ДНФП фон Винтерфельда от 10. 03. 1933:– ВАК R 43, Bd. II, S. 1263. Относительно послания Гитлера Папену, копии которого были отправлены Гинденбургу и министру рейхсвера, см.: Broszat M. Op. cit. S. 111. В немецких газетах, в частности, сообщалось, что с 31 января по 23 августа 1933 года насильственной смертью умерли 196 противников национал-социалистов и 24 сторонника Гитлера, а в период до мартовских выборов – 51 противник и 18 национал-социалистов.]

Естественно, СА были глубоко разочарованы такими предупреждениями. Они всегда понимали под захватом власти открытое применение насилия, за которое ни перед кем отвечать не приходится, они гонялись за людьми, пытали и убивали их не в последнюю очередь ради того, чтобы придать революции её подлинный темперамент. И они не хотели, чтобы многолетние обещания, согласно которым Германия после победы будет принадлежать им, теперь вдруг обернулись ни к чему не обязывающими метафорами, они связывали с былыми посулами совершенно конкретные притязания на офицерские патенты, должности руководителей окружных управлений, «тёпленькие местечки», социальную обеспеченность, в то время как гитлеровская концепция захвата власти предусматривала, по крайней мере на первом этапе, замены лишь на ключевых постах в процессе хорошо дозированного нажима; массу специалистов второго эшелона надо было заставить сотрудничать при помощи обманных манёвров и угроз. Поэтому Гитлер старался успокоить своих штурмовиков обтекаемыми заявлениями: «Час разгрома коммунизма придёт!» – заклинал он их уже в начале февраля.[420 - Ibid. S. 215.]

Разочарования СА были, однако, надеждами бюргерства. Оно ожидало восстановления порядка, а не произвола, убийств или создания диких концлагерей коричневыми преторианцами. Тем с большим удовлетворением взирало оно теперь, как СА призывались к порядку, как их революционный порыв к действию все больше глушили заданиями собирать пожертвования, расхаживая с кружкой, или даже посещением церкви по воскресеньям, куда их вели строем. Сбивающее с толку, но работающее на повышение престижа представление о Гитлере как умеренном деятеле, который, блюдя законность, постоянно ведёт изматывающие схватки со своими радикально настроенными соратниками, порождено впечатлениями этого времени.

Но по-настоящему целостной и высокоэффективной тактика «легальной революции» становилась благодаря второму «волшебному слову»[421 - Bracher К. D. Der Technik der. nationalsozialistischen Machtergreifung. In: Deutschland zwischen Demokratie und Diktatur, S. 168.], которым оперировал Гитлер – «национальное возрождение». Оно служило революционным оправданием не только многочисленным, отчасти неконтролируемым, а отчасти управляемым актам насилия, но и давало все ещё оскорблённой в своём национальном самосознании стране завораживающий лозунг, за мишурой которого можно было спрятать все далеко идущие властные цели режима. Начиная от консервативных «укротителей» Гитлера в кабинете вплоть до широких кругов буржуазной общественности – на всех их сочетание запугивающего насилия и национальной фразеологии, которая сопровождала все акты произвола потоками патетических словоизлияний, придавая им некое возвышенное значение, оказывало исключительно сильное парализующее действие и приводило к тому, что беззастенчивое утверждение национал-социалистов у власти не только не встречало никакого сопротивления, но ещё и горячо приветствовалось как надпартийный «национальный подъем».

Такова была схема мыслей и чувств, которая теперь единообразно вбивалась в голову нации, ориентируя её в нужном направлении. В центре её стояла в бесчисленных и порой доходящих до гротеска вариантах фигура «народного канцлера», который, высоко вознесшись над спором партий и мелкими интересами, радеет только о законности и благе нации. Теперь Геббельс сам взялся за разработку этого образа во всё более оглушительной пропаганде, используя все давление государственных рычагов. 13 марта Гинденбург подписал декрет о назначении его главой «имперского министерства народного просвещения и пропаганды», создание которого планировалось с самого начала, но откладывалось из-за партнёров по коалиции. Тем самым Гитлер впервые нарушил все прежние обещания сохранять состав кабинета неизменным. Новый министр урвал себе из сферы компетенции своих коллег обширные полномочия, но вёл себя, однако, с непринуждённой корректностью, которая выгодно отличалась от разухабистых манер большинства упивавшихся победой коричневых вождей. В своей первой программной речи перед представителями печати он заявил: «Создавая новое министерство, правительство преследует цель не предоставлять народ самому себе. Нынешнее правительство – это народное правительство… Новое министерство будет информировать народ о намерениях правительства, чтобы достичь политического единства народа и правительства».[422 - Horkenbach С Op. cit. S. 114.]

Создание нового министерства Гитлер не без иронии обосновал на заседании правительственного кабинета перечнем предельно общих задач, выделив при этом, например, необходимость подготовить население к решению вопроса о растительном масле и жирах. Но никто из министров не задавал уточняющих вопросов и не требовал объяснений, за считанные недели вся решимость консерваторов не дать ему развернуться испарилась, что свидетельствует не только о тонко продуманной сдержанности в использовании директивных компетенций, но и о гипнотической энергии. Папен только услужливо поддакивал, Бломберг был полностью очарован Гитлером, виртуозом по этой части, Гугенберг позволял себе от случая к случаю пробормотать под нос выражения недовольства, а остальные были фактически не в счёт. Задача, за которую на самом деле без промедления взялся Геббельс, заключалась в подготовке первого мероприятия, которым новое государство должно было заявить о своём характере и одновременно расчистить путь в психологическом плане для запланированного закона о чрезвычайных полномочиях. Хотя для принятия этого закона, задуманного как «смертельный удар» по системе парламентаризма, Гитлер мог, ссылаясь на принятые после пожара рейхстага декреты, опять прибегнуть к силе и арестовать столько депутатов от левых партий, сколько было бы нужно для достижения необходимого большинства в две трети; такой вариант со всеми расчётами действительно был доложен кабинету Фриком и обсуждался участниками заседания[423 - См.: Bracher K. D. Machtergreifung. S. 158. В «Фелькишер беобахтер» 17. 03. 1933 с ликованием было подсчитано, что достаточно не допустить 81 депутата-коммуниста, и НСДАП будет иметь в рейхстаге на 10 мест больше, чем это необходимо для абсолютного большинства.], но Гитлер имел возможность избрать и формально корректный путь: попытаться заручиться поддержкой центристских партий. Гитлер пошёл одновременно и по первому, и по второму пути, что было отнюдь не случайным моментом, а характерной чертой тактического стиля захвата власти в целом.