Этьен Годар - Соседка

• Название: Соседка
• Автор: Этьен Годар
• Издательство: Эрика
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 1994
• ISBN: 5-85775-016-4

Роковые страсти не канули в Лету, — доказывает нам своим романом создатель знаменитой «Соседки».

В тихом предместье Гренобля живет молодая семья. В пустующий по соседству особняк вселяется супружеская пара. Они знакомятся и между ними завязывается дружба, при этом никто не догадывается, что несколько лет назад двое из теперешних респектабельных соседей пережили бурный роман. Вновь вспыхнувшая страсть — уже между семейными людьми — приводит к трагической развязке…

(Фильм с аналогичным названием снят во Франции. Режиссер Франсуа Триффо. В главных ролях Жерар Депардье, Фани Арданн)

---

— Ты меня звал? — спросил он диспетчера.

— Тебя спрашивали.

— Кто?

В такой час посетителей обычно не бывало.

— Не знаю. Он ждет тебя вон там. — Танкер шестнадцать-десять на третий причал.

Несколько удивленный, Бернар поплелся в инструкторскую. Какое-то недоброе предчувствие появилось у него.

Его ждал Филипп. Они ни разу не разговаривали после того злополучного банкета. Его прихода Бернар никак не ожидал и чувствовал себя очень неловко. Он даже не знал, как себя вести.

Они стояли лицом к лицу, совсем близко друг от друга. Бернар заметил, что Филипп как-то внезапно осунулся, постарел. Переживания наложили свой отпечаток.

— Матильда в больнице, — сказал он после короткого замешательства.

— Я знаю. Мне говорили.

Они снова замолчали. Обманутый муж и любовник его жены… Оба чувствовали неловкость и подавленность.

Этот тяжелый для обоих разговор Бернар решил начать сам. Когда-нибудь они должны были объясниться. В конце концов, Филипп — мужчина и должен его понять.

* * *

Бернар рассказал все, ничего не скрывая и не тая, всю сложную историю его любви. Он говорил долго, страстно жестикулируя и даже иногда повышая тон. Он начал с самого начала, с самого первого дня их знакомства, откровенно рассказывая о своих переживаниях и чувствах. Ни с кем он еще не был так открыт. Но он хотел, чтобы Филипп понял его… И простил. Если это, конечно, возможно. Во всех подробностях он описал два года их связи, сам удивляясь своей памяти. Он пытался объяснить, почему у них все так сложилось с Матильдой, почему не смогли пожениться, хоть и любили безумно. Рассказал о том, что пережил, когда встретил ее вновь.

Филиппу эта исповедь не доставляла ни малейшего удовольствия. Слышать, что любимая тобой женщина никогда не любила тебя, что всегда ее сердце принадлежало другому, и при первой возможности она изменила тебе без всякого угрызения совести.

В этой истории он чувствовал себя абсолютно лишним, чужим и ненужным. И хотя Бернар говорил только о своих чувствах к Матильде, Филиппу было неприятно и больно. Она его жена, и когда о ней говорил другой мужчина…

Филипп ревновал. Матильда была его единственной любовью. Никого и никогда он больше не любил. Во всех отношениях перед ней он кристально чист и безгрешен. Почему же судьба так наказала его?

— Теперь я все объяснил. Вы знаете столько же, сколько и я, — Бернард облегченно вздохнул, как будто снял тяжелый груз. — Поступайте, как считаете нужным.

— Матильда очень дорога мне, — произнес Филипп. — Поверьте, мне нелегко было прийти к вам.

Он встал с кресла, подошел к окну.

— Я здесь не для того, чтобы слушать исповедь. Теперь это уже не имеет значения.

Он замолчал.

— Каждый раз, когда я прихожу к ней в больницу, по ее лицу, по ее взгляду я понимаю, что не меня она ждет…

* * *

Бернар медленно поднимался по белой больничной лестнице, заранее обдумывая предстоящую встречу. Он волновался. Он не знал, что скажет Матильде, как она его встретит.

Белые стены до блеска вымытого коридора наводили страх. Бернар никогда не лежал в больнице, и она представлялась ему чем-то ужасным.

Он подошел к нужной палате, немного постоял и, собравшись с духом, открыл дверь.

Матильда лежала, до подбородка накрытая одеялом. Услышав, как скрипнула дверь, она открыла глаза.

— Привет, Матильда.

Выражение ее лица совсем не изменилось, не дрогнул ни один мускул. Она обвела его абсолютно равнодушным, ничего не значащим и не выражающим взглядом и снова закрыла глаза.

— Мне остаться или уйти?

Она лежала неподвижно, как будто ничего не слышала. Бернар заметил, как сильно похудело ее лицо. Высохшие губы казались бесцветными. Только иссиня-черные волосы и огромные глаза выделялись на этом мертвенно-бледном лице. От физического и нервного истощения оно приобрело болезненный зеленоватый оттенок. Который день Матильда отказывалась от пищи. Она принимала только таблетки. И стакан воды.

Она не шевелилась.

Бернар подошел, коснулся ее волос. Она вновь открыла глаза. Но ее взгляд был невидящим, стеклянным. Он даже испугал Бернара. Она действительно была больна и очень опасно.

Простояв несколько минут, Бернар вышел из палаты с тяжелым чувством вины на сердце.

В это время Филипп нервно прохаживался под окнами Матильды. Он ждал Бернара.

Глава Двадцать Пятая

По дороге домой Бернар заехал в магазин. Купил молоко, теплые булочки с изюмом для Тома, помидоры и консервированный острый перец, который просила Арлетт. Ей все время хотелось острого и каждый день он покупал что-нибудь такое по ее заказу.

Мысли о Матильде мучили, не давали покоя. Раздвоенность в душе терзала его. Дома горел свет. Арлетт и Тома ждали его. Услышав скрип тормозов, малыш побежал навстречу.

— Здравствуй, папа! — Тома бросился ему на шею.

— Привет, малыш! — Бернар поднял его на руки. — Как ты вел себя? Слушался маму?

— Да.

— Ну тогда я тебе кое-что привез, — он опустил ребенка.

Тома уже рылся в большой папиной сумке. С ней Бернар всегда ездил в магазин.

Арлетт сидела в кресле, немного откинувшись назад. С каждым днем увеличивающийся живот мешал ей. Она вязала.

— Спроси, почему я сегодня опоздал.

Бернар поцеловал жену, ласково погладил ее по животу.

— Почему ты опоздал? — в голосе Арлетт не было прежней заинтересованности. Она казалась ко всему безразличной.

— Ко мне на работу приезжал Филипп. Он попросил, чтобы я навестил Матильду. У нее был тяжелый нервный срыв.

Арлетт отнюдь не обрадовало его сообщение. Оно было ей неприятно, как и все остальное, связанное с этой женщиной.

— И что теперь? Получше?

— Да нет, по-моему. Сперва ее хотели лечить электрошоком, но Филипп запретил.

— И правильно, — в голосе Арлетт чувствовалось раздражение. — Шок помогает забыть неприятные вещи, но оставляет след в психике. Твой визит ей пошел на пользу.

Она отложила вязание, встала с кресла. Ей был противен этот лицемерный разговор. Муж навестил больную любовницу и делился впечатлениями с женой. Великолепно! Просто замечательно. И еще вел себя как ни в чем не бывало, так, будто говорил о старом приятеле. Все-таки Бернару всегда не хватало душевной тонкости и такта.

— Я пробовал поговорить, но она молчит и все. Я обещал Филиппу зайти еще раз, но едва ли из этого выйдет толк.

— Я думаю, — с ядовитой иронией сказала Арлетт, — тебе обязательно нужно сходить к ней еще раз, если Филипп считает, что ей это поможет.

И ушла на кухню, чтобы скрыть свое раздражение и гнев. Она разогревала бифштекс, а у самой ручьем текли слезы. От обиды, от ревности, от собственного бессилия.

* * *

Окна в кабинете доктора Мертэля были открыты настежь. Легкий ветерок гулял по комнате, шевеля лепестки цветов и бумаги на столе. Доктор сидел в своем круглом кресле, повернувшись спиной к Матильде, и смотрел в окно. С улицы доносились голоса санитаров и шелест деревьев. Окна кабинета выходили в больничный сад. Аромат созревших каштанов заполнял комнату и напоминал об уходящем лете.

Матильда сидела в кресле напротив и видела лишь спину и затылок доктора.

Его своеобразная манера работы с пациентами удивляла ее. Их беседа продолжалась уже больше часа.

— Она страстно любила этого человека, — Матильда рассказывала историю мадам Жюво. Ей было интересно мнение врача. — И когда узнала, что он уехал в Новую Каледонию, решила про себя: «Я буду его ждать». Как раз в тот момент я и решила, что убью свою мать.

— Что? Что? — доктор резко повернулся в своем кресле к Матильде.

— Я думала, что вы меня не слушаете.

Она ошибалась. Разговаривать с пациентом, повернувшись к нему спиной, было частью специальной методики доктора Мертэля. Беседа лицом к лицу смущала пациента, как ни как, доктор имел дело с нервнобольными людьми. Любой неосторожный взгляд мог привести к растерянности.

Делая вид, что думает о чем-то совершенно постороннем, он был предельно сосредоточен и полон внимания.

Убедившись в этом, Матильда продолжала свой рассказ.

— Она бросилась вниз с восьмого этажа, но упала на полотняный тент и только поэтому осталась жива. С тех пор правая нога ее повреждена. Она хромает. Что вы на это скажете?

— Я думаю, этой даме здорово повезло.

— Это вы называете везением?

— Конечно. Она осталась жить. Могла встретить другого человека и просто забыть о прошлом. Вы согласитесь со мной, что жизнь полна удивительных сюжетов. Можно любить и быть любимой. И не один раз.

* * *

Да, он был всего лишь медик, холодный и практичный. Для него главное жить, а как — это уже неважно. И раз он так говорил о любви, значит, просто никогда не любил и понятия не имел, что это такое. Он все трактовал чисто теоретически. С Матильдой они говорили на разных языках.