Этьен Годар - Соседка

• Название: Соседка
• Автор: Этьен Годар
• Издательство: Эрика
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 1994
• ISBN: 5-85775-016-4

Роковые страсти не канули в Лету, — доказывает нам своим романом создатель знаменитой «Соседки».

В тихом предместье Гренобля живет молодая семья. В пустующий по соседству особняк вселяется супружеская пара. Они знакомятся и между ними завязывается дружба, при этом никто не догадывается, что несколько лет назад двое из теперешних респектабельных соседей пережили бурный роман. Вновь вспыхнувшая страсть — уже между семейными людьми — приводит к трагической развязке…

(Фильм с аналогичным названием снят во Франции. Режиссер Франсуа Триффо. В главных ролях Жерар Депардье, Фани Арданн)

---

Арлетт снова видела Бернара на палубе теплохода, как он расхаживал взад и вперед, вглядываясь в горизонт, и она чувствовала на себе внимательный и твердый взгляд его серых глаз, в которых, как ей казалось, светился недюжинный ум. В самом ближайшем будущем Бернар, по ее мнению, должен был стать человеком еще более важным и значительным, чем ее отец, хотя она и не могла сказать, откуда у нее взялось это убеждение. Уж не оттого ли, что он был всегда так безукоризненно одет и так уверенно держался? Ничего, казалось, не могло вывести этого человека из равновесия. И во всем, что он говорил или делал, Арлетт чудилась какая-то спокойная, дружеская ласка, хотя, сказать по правде, в ее присутствии он почти ничего не говорил и еще меньше делал. В глубине его глаз Арлетт невольно читала насмешку, словно он посмеивался в душе над чем-то. Но над чем? Этого она не могла разгадать.

* * *

Однако ничто не тянется бесконечно. В конце концов случилось то, что и должно было случиться, и Арлетт стала для Бернара чем-то большим, чем просто забавная игрушка.

Арлетт Лефевр впервые обратила на себя серьезное внимание Бернара Куффре в один из тех странных дней, когда, по утверждениям астрологов, неоднократно экспериментально проверенным добровольцами, лучше всего сидеть дома и ничего не делать.

Она стояла, склонившись над столом с разложенной на нем коллекцией минералов, собранных в предгорьях Пиренеев, когда он заметил вдруг, что она красива.

Бернара восхитила ритмичная линия ее гибкого тела, и он подумал, что Арлетт — удивительная девушка, очень своеобразная, что, быть может, именно ей предначертано составить счастье его столь непонятно для него самого текущей жизни. А Арлетт в это время думала о нем.

— Ты находишь занятными эти безделушки? — спросил Бернар, подойдя к ней и став рядом.

— Ах, они чудесны! Особенно вон те, темно-зеленые. И эти бледные, почти белые, тоже прелесть! А какие они тяжелые… Эти камни были бы хороши с китайским костюмом. Я всегда мечтала найти какую-нибудь китайскую или японскую пьесу для постановки.

— Да, — сказал Бернар. — Серьги вот с этими камешками очень подошли бы к твоим волосам.

Никогда раньше он не говорил о ее внешности. Арлетт подняла на него темные, бархатисто-карие глаза, светившиеся мягким матовым блеском, и Бернар подумал, что они поистине прекрасны; и руки тоже красивы — смуглые, с ухоженными ногтями и энергичной линией пальцев.

Больше они не сказали ни слова.

* * *

Как бы ужаснулся Бернар, если бы лет семь тому назад, когда он еще вовсю готовил себя к большой морской карьере, ему сказали, что ничего ему ненужно искать и выдумывать, что его колея давно пробита, определена навечно и что, как он ни вертись, он будет тем, кем были все в его положении.

Он не смог бы поверить этому!

Разве он не всей душой желал то командовать супертанкером, доставляющим нефть с Ближнего Востока, то отправиться в экспедицию в мало изученные районы Амазонки, чтобы этим доказать наконец и себе, и окружающим, что он вовсе не ленивый увалень, а настоящий мужчина, каких поискать, то его привлекала политическая деятельность и он едва не собрался баллотироваться от своего округа. Но все это непонятным для него самого образом так и оставалось всякий раз не более чем проектом, не затрагивающим цепь текущих своим чередом реальных событий. И вместо всего этого — вот он, респектабельный муж добродетельной жены, лояльный гражданин среднебуржуазного толка, любящий покушать, в меру выпить и побранить слегка правительство, член местного теннисного клуба, куда записался более из вежливости, чем из любви к спорту, и всеми уважаемый член местного общества. Бернар долго не мог в душе примириться с мыслью, что он и есть тот самодовольный буржуа, тип которого он так глубоко презирал лет семь назад, живя в Париже.

Иногда он утешал себя мыслями, что это только так, пока, на время. В минуты отчаяния, когда он думал о своем положении, ему казалось, что он совсем другой, отличный от тех неудачников, которых он презирал прежде. Что те были серые и глупые, довольные и успокоенные своим положением, а он талантлив и образован, он знает, чего хочет, и когда-нибудь этого добьется. А пока, думал он, нужна тихая пристань, нужен тыл, на который всегда можно было бы опереться, рассчитывать в случае чего.

На Бернара не находили, как прежде, минуты отчаяния, хандры и отвращения к жизни, но эта болезнь, выражавшаяся прежде резкими приступами, была вогнана внутрь и ни на мгновение не покидала его. Ему лишь казалось, что все обстоит наилучшим образом, или вернее, ему хотелось, чтобы так казалось.

«К чему? Зачем? Что такое творится на свете?» — спрашивал он себя иногда во время ночной бессонницы, невольно начиная вдумываться в смысл явлений жизни. По опыту зная, что на вопросы эти нет ответов, он спешно старался отвернуться от них, брался за книгу. В другой раз Бернар ночь напролет просиживал в гостиной, прикуривая сигарету от сигареты и провожая взглядом кольца дыма, поднимающиеся к потолку. Большую часть времени он посвящал работе. Ему казалось, что старательное исполнение служебных обязанностей как-то компенсирует то, чего он не добился в других областях. Одно время Бернар работал, как одержимый, что довольно быстро вывело его в число лучших специалистов. В конце концов, он привык. Привык к туманам над горным озером, к маленьким маякам, к добродушному мурлыканью механика Жака и к ненастоящим кораблям в ненастоящем море.

Иногда Бернар вспоминал о слышанном им рассказе о том, как на войне солдаты, находясь под пулями в укрытии, старательно изыскивали себе занятие, для того, чтобы легче было переносить опасность. И Бернару все люди представлялись такими солдатами, спасающимися от жизни: кто с помощью женщин, карт, вина или политики, кто писанием законов, кто увлечением спортом, лошадьми или охотой, кто государственными делами. «Нет ни ничтожного, ни важного, все равно; только бы спастись от необходимости просто думать, — говорил себе в часы размышлений Бернар. — Спастись, как умею».

Глава Третья

— Ну пока!

Арлетт нежно чмокнула Бернара в щеку и спустилась по ступенькам крыльца. Машину она всегда водила с откровенной неохотой, предпочитая пешие прогулки. Бернар проводил глазами стройную фигуру жены. На душе было спокойно.

В это время Матильда стояла у своего окна. Едва Арлетт вышла из дома, она стала поспешно листать телефонную книгу. Потом взяла телефон и медленно, с большими паузами набрала номер. В доме напротив раздался звонок. Бернар подошел к телефону.

— Я знаю, что ты один. Мы можем поговорить?

В груди у него екнуло и похолодело.

— Мы можем говорить когда угодно, — Бернар старался сохранить спокойствие, хотя чувствовал, как все переворачивается внутри.

— Да, конечно. Ты ведь не сказал ей? Твоя жена не знает, что мы знакомы? — Голос Матильды был обворожительным. От него Бернара бросало в дрожь. Как и восемь лет назад.

— Нет. А ты?

— Я ему скажу. Он все поймет. Филипп — прекрасный человек.

— Что ж, я очень рад за тебя. Ну привет! — Бернар хотел положить трубку.

— Нет, подожди, — взмолилась Матильда. — Я изменилась, правда?

— Нет. Ты такая же, как раньше, — в голосе Бернара чувствовалась нежность. Он перестал контролировать себя.

— Ты это говоришь мне назло. Но ведь я не думала, что встречу тебя здесь. Этот дом — случайность. Его нашел Филипп. Если бы я знала… Я бы отговорила его.

Матильда пыталась оправдаться. Ей так хотелось слышать его голос. Но это стало злить Бернара. Он нервничал.

— Прости, мне пора на работу, — он хотел закончить этот бесполезный разговор.

— Постой, Бернар. А у тебя как дела? — и робко добавила: — ты звони мне. Запиши номер. У тебя есть ручка?

— У меня нет ручки, и я не буду звонить, — Бернар со злостью швырнул трубку.

Что за женщина! Настоящий дьявол! Ну что ей надо? Господи! За что судьба так наказала его? Все ведь было так хорошо. У него чудесная жена, прекрасный ребенок. Они были так счастливы вместе. Стоп! Были… Почему были? Да потому, что он никогда не сможет спать спокойно, пока эта женщина будет здесь, рядом. Он постоянно будет чувствовать ее присутствие, ее взгляд…

О, этот взгляд! Только от него одного, такого томного и коварного он восемь лет назад сходил с ума.

Он боялся. Боялся, что она опять принесет ему несчастье. Такие женщины не сулят покоя, они ненасытны и коварны, не довольствуются малым, поглощают тебя целиком, твой ум, твою душу и тело.

Ночью он не мог уснуть. Долго ворочаясь с боку на бок, он пытался забыться. Но мысли! Они будоражили ум, не давали покоя.

Арлетт мирно спала, слегка откинув голову, тихо дышала. Ей хорошо. Она ни о чем не догадывалась и продолжала жить в том чистом, светлом, беззаботном мире, в котором до недавнего времени существовал и он, Бернар. А теперь что-то пошатнулось, нарушился привычный жизненный уклад. А самое главное, он чувствовал, что уже не может быть кристально чистым перед женой, этой замечательной женщиной, подарившей ему столько счастья. Не может, потому что в глубине души он сознавал вновь проснувшееся непреодолимое желание к Матильде. Разум пытался сдержать, задушить эти нелепые, грешные чувства, но душа и тело не слушались, требовали своего.