Евгений Лотош - 4-02. Ripresa allegro mosso

• Название: 4-02. Ripresa allegro mosso
• Автор: Евгений Лотош
• Жанр: Боевая фантастика

---

Атара щелкнула пальцами в воздухе, и большой серый прямоугольник на стене, до того казавшийся куском обоев, вдруг ожил и засветился. С замиранием сердца Юно увидел с детства знакомые очертания побережья Колуна и пролива между материком и Поддой. Камера скользила вдоль береговой кромки, где кипела жизнь: суетились человеческие фигурки, двигались стрелы автокранов, на пирсы талями спускали какие-то мешки… Судя по точке зрения, наблюдение велось с вершины пика Подды.

– Хёнкон никогда не станет прежним, Юно. Сейчас паладары занимаются перестройкой порта, рушат ветхие здания и перепланируют материковую часть. Твой дом изменился, но все равно остался домом. Вернувшись, ты сможешь повлиять на конечный итог преобразований.

Юно жадно вглядывался в полузабытые картинки, и поверх реального изображения перед глазами стремительно всплывали воспоминания. Дом. Хёнкон. Лесистая вершина Подды, гранитные и бетонные набережные Колуна, холмы и обрывистые бухты Ланты, мелкие острова, между которыми десятками снуют юркие паромы, туманы, иногда декадами стоящие над страной, дожди зимой и парная баня летом… Одна мысль о них отдается в сердце застарелой щемящей болью. Вернуться? И заново пережить кошмар Удара? Паникующие толпы, штурмующие последние отходящие суда, брошенные полицейские и солдаты, не понимающие, в кого им стрелять, а кого защищать, вой тысяч голосов, словно на гигантских поминках – поминках по целой стране… Сможет ли он беззаботно наслаждаться теплом солнечных пляжей, вспоминая десятки валявшихся на них трупов?

Но атара права в одном: Ставрия так и не стала новым домом. Он знает, кому обязан жизнью, но атара и немногочисленные друзья – вот единственное, что удерживает его на Торвале. И если, уехав, он на самом деле не расстанется с атарой, привязок к Ставрии не остается вообще никаких.

– Атара, вы сказали "в-третьих"… – медленно произнес он, пытаясь разобраться в неожиданно нахлынувших чувствах.

– Да. Но сначала хочу услышать твое решение. Можешь подумать немного, если нужно.

– Я… не возражаю против возвращения.

– Понятно. Юно, прошу, пойми: я не пытаюсь на тебя давить. Я приму любой выбор. Но в-третьих… Юно, я хочу, чтобы ты присмотрел за Демиургами.

Юно показалось, что он ослышался.

– Простите, атара? – недоуменно переспросил он.

– Я не верю Старшим Демиургам. Младшие и нэоки вполне адекватны. Они все еще прекрасно помнят, что такое быть человеком – со всеми его проблемами, тревогами и метаниями. Карина Мураций, с которой в последнее время я много общаюсь, очень славная девочка, да и Сторас, Саматта, Масарик, Цукка и другие тоже хорошие люди. Но, видишь ли, Карина довольно наивна и идеалистична несмотря даже на свою тяжелую биографию. Она не умеет и не хочет видеть в окружающих плохое. Она не понимает, что Старшие Демиурги, включая ее приемного отца, воспринимают новое поколение исключительно как младенцев в песочнице. Старшие благожелательны и внимательны к Младшим, но относятся не как равные к равным, а как взрослые к детям. Умным, развитым, многообещающим – но детям. Сторас и Саматта гораздо более циничны, чем Карина, и лучше разбираются в жизни, но и они находятся под влиянием Джао и Камилла. Если оставить все как есть, Университет станет таким, каким хочется Старшим, а не Младшим.

– Но, атара, что я могу сделать с Демиургами? – осторожно осведомился Юно.

– Разумеется, силой – ничего. Однако я рассказывала тебе, что Демиурги редко применяют грубую силу, и уж точно никогда – друг против друга и своих друзей. За миллионы лет существования они привыкли к решению проблем дипломатией и переговорами, а сила слишком часто разрушает сам предмет соперничества. В Игре дела обстоят иначе, но и там они добровольно связывают себя жесткими ограничениями. А ты неплохой дипломат, пусть даже тебе не хватает опыта. В критической ситуации твой голос может оказаться решающим. Вот почему я хочу отправить тебя в Хёнкон…

Атара осеклась и прижала руки ко рту.

– Ну, проговорилась! – сказала она с досадой. – Как ни старалась, все равно ляпнула. Юно, еще раз повторяю: все зависит исключительно от твоего желания. Я не хочу на тебя давить, и если откажешься, найду тебе множество занятий и в Ставрии. Важных и нужных занятий, обрати внимание. Сейчас меня интересуют лишь твои подлинные чувства. Очень прошу, мальчик мой, подумай как следует и дай ответ, который больше нравится тебе, а не кому-то другому, пусть даже мне.

Юно открыл рот, но атара оборвала его движением руки.

– Нет. Не сразу. Ну-ка…

Она стремительно поднялась, склонилась к нему и ладонями толкнула в плечи так, что Юно потерял равновесие и откинулся на спинку кресла.

– Теперь просто поразмышляй несколько минут. Раньше я тебя даже слушать не стану.

Юно вздохнул и полуприкрыл глаза. Что тут размышлять, если известно желание атары? Она – человек из другого мира. Старая, опытная и мудрая, веками исподволь направлявшая развитие страны. Матриарх. Старейшая. Женщина, заменившая мать. Даже если забыть, чем он ей обязан, атара гораздо умнее и прозорливее. Кто он такой, чтобы подвергать сомнению ее слова? А если учесть, что они вовсе не расстаются, то думать и вовсе не о чем.

Однако же… Из-под опущенных век он следил за по-прежнему плывущими на экране пейзажами. Камера уже описала полный круг, пройдясь по внешним пляжам Подды, брошенным жилым районам и остаткам затонувших когда-то плавучих ресторанов, и теперь снова скользила по проливу между островом и материком. Невольно он напрягся, пытаясь разглядеть свой старый дом. Где-то там в западной части города… Нет, бесполезно. В тех местах то и дело взлетали фонтаны пыли, отмечая разрушаемые здания. Наверное, их старое жилище пошло под слом одним из первых: оно и в день Удара не отличалось новизной, а за восемь с лишним лет без присмотра если и не развалилось, то сгнило почти полностью. И все равно сердце защемило старой полузабытой болью. Много лет назад он смирился, что родина мертва окончательно и бесповоротно. Что никогда больше он не вернется туда, умерев на чужбине. И вот старые чувства начали оживать. Внезапно ему страшно захотелось увидеть укромный уголок в парке на южном склоне Подды, где лет десять назад он вырезал на одинокой скамейке свои инициалы, переплетающиеся с инициалами подружки. Как же ее звали? Тин Лю Бао? Дзэн Цзяо Ма? Или те были ее подругами? Имя выветрилось из памяти, но зато сохранились таинственный полумрак, шепчущиеся кусты и деревья, обнаженное девичье плечо, прижавшееся к его собственному, и острое возбуждение, такое сладкое и стыдное…

Он раскрыл глаза, перевел взгляд на атару и выпрямился, оттолкнувшись лопатками от спинки кресла.

– Я поеду в Хёнкон, Нихокара-атара, – спокойно сказал он, чувствуя разливающееся внутри спокойствие твердого решения. – Я хочу вернуться домой. Что я должен делать?

Атара медленно покивала.

– Да, теперь ты действительно хочешь, – согласилась она. – Все годы, что ты находился рядом, я видела твое подавленное смятение. Ты так и не смог принять Ставрию как новую родину, несмотря на все мои усилия. Видимо, ты из людей, накрепко врастающих корнями в родную почву, не умея от нее оторваться. Я рада, что могу помочь тебе. Но прямо сейчас делать ничего не нужно. Заканчивается формирование состава посольства, и для тебя зарезервировано место секретаря. Роль тебе хорошо знакома, подготовка требуется минимальная. Ну, а потом, когда начнется учебный процесс, тебя переведут в педагогический корпус. Но до отбытия приготовься еще раз съездить в Эйград. Я хочу, чтобы ты помог своим товарищам. Таня Каварова и Павел Штиль – надеюсь, еще не забыл совместный ужин в ресторане? По моим сведениям, их намерены пропустить через стандартную обработку, и им потребуется поддержка. Я объясню, что нужно сделать, но попозже. Сейчас пора возвращаться к гостям, чтобы у кого-нибудь не возникло вопросов, о чем же я столько времени болтаю с господином послом. Сейчас, пну Меомара…

Неподвижный посол зашевелился и приоткрыл один глаз.

– Уже? – недовольно осведомился он. – Ух, минуты не хватило раздел дочитать. Шустрая ты, Суоко, даром что песок сыплется.

– Дочитывай, – разрешила атара. – Не каждому же юноше живую прыть демонстрировать. Мы подождем.

Посол неопределенно хмыкнул и снов закрыл глаз. Атара откинулась на спинку кресла и уставилась в потолок, задумчиво теребя локон. Юно снова перевел взгляд на экран.

Хёнкон. Родной дом. Не думал он, что когда-нибудь вернется…

Но неужели атара полагает, что человек сможет всерьез тягаться с Демиургами?

Тот же день. Ценгань, Шансима

– …совершил посадку самолет, следующий рейсом восемьсот двадцать четыре из Оохая. Встречающих просьба пройти в зал прибытия.

Голос дикторши резонировал под высоким куполом авиатерминала, однако оставался четким и разборчивым. Кирис купался в звуках родного языка, казалось бы, полузабытого. В Кайтаре он даже дома в основном говорил на кваре: отец полагал, что человек, не умеющий идеально говорить на местном наречии, ничего не добьется в жизни.