Евгений Лотош - 4-02. Ripresa allegro mosso

• Название: 4-02. Ripresa allegro mosso
• Автор: Евгений Лотош
• Жанр: Боевая фантастика

---

Дружный одобрительный стук вееров. Если строго действовать процедуре, то цирк закончен. Однако у меня в запасе остался последний штрих, ритуалом не предусмотренный. Вместо того, чтобы развернуться и отправиться восвояси, я снова раскрываю веер с сосной и делаю шаг вперед.

– Прошу вас принять в знак добрых намерений, ваше величество, – я склоняюсь, протягивая веер обеими руками. – Великий художник из иного мира украсил его своим мастерством, и мое сердце радуется, что я могу усладить ваш взор.

Поколебавшись, король принимает подарок, игнорируя недовольные взгляды министров, и пристально на смотрит на рисунок. Государственный муж из него никудышный, как и положено в Ценгане, но его двор – настоящее сосредоточие художников, артистов, музыкантов и поэтов. В искусстве правитель толк понимает, и его глаза расширяются, оценив красоту изображения. Теперь главное, чтобы Палек не явился в Тасиэ самолично и не заржал в голос при виде своей мазни в королевской сокровищнице, с нашего безалаберного шута станется. Впрочем, даже и такое событие я сумею обратить к своей пользе. Я уже отступаю назад, когда король внезапным движением протягивает свой веер.

– Негоже оставлять гостя без свежести в жаркую погоду, – светским тоном произносит он. – Надеюсь, сия безделушка сумеет охладить разгоряченное лицо, пусть и не настолько красива, как твое подношение.

Ого! Если он понимает, что делает – а он наверняка понимает, несмотря на относительную молодость – он только что ввел меня в круг приближенных. То ли парень устал от традиционного соперничества между министрами и хочет натравить их на общую цель, то есть на меня, то ли я просто заинтересовал его сверх меры. Превосходно. Отличный задел в первый же день. Я с глубоким поклоном, куда ниже, чем положено, принимаю ответный подарок и отступаю на три шага. Резким движением распрямив подаренный веер, король скрывает лицо. Я поворачиваюсь и неторопливо шествую к выходу, скромно устремив взгляд в пол…"

Еще раз осмотреть лица собравшихся. Четыре опознанных дайнагона Левого министра – главы управлений иностранных дел, науки и образования, промышленности и финансов – явно в восторге. Все возлагают на общение с Хёнконом и со мной лично большие надежды, в первую очередь на личное обогащение, и все кровно заинтересованы в моем успехе. Тюнагоны Правого министра в замешательства: еще не поняли, как новая фигура повлияет на политический расклад при дворе, а также как относится к ситуации сам Правый министр. Надежды откусить кусок послаще от инопланетного пирога у них почти нет, так что личные амбиции выступают на первый план. Или, возможно, они уже прикидывают, нельзя ли как-то свалить Правого министра при моей помощи, чтобы Левый занял его пост. Тогда они почти автоматически сами станут дайнагонами и смогут пристроиться к корыту с вкусными отрубями.

Тихо мерцает напоминание: две минуты до встречи. Разумеется, можно ускорить несущую на пару порядков и досмотреть запись до конца, но там уже не осталось ничего важного: люди во вторых-третьих рядах зала, выстроившиеся вдоль стен в галереях дамы, скрывающие лица рукавами и веерами, мельтешащие доверенные чиновники и служительницы рангом пониже… Успеется. Тем более что мне еще предстоит тщательно обработать аналогичную запись из Кайнаня. Некуда торопиться. Неторопливое течение времени при дворе не располагает к спешке здешних обитателей, и в ближайшие несколько декад они будут лишь приглядываться к поразительному чужаку, разбирающемуся в тонкостях этикета едва ли не лучше, чем Правый министр.

Я оставляю кабинет и подключаюсь к кукле в Тасиэ. Она сидит на пятках в выделенной мне комнате в позе, явно свидетельствующей о глубокой медитации, и изредка заглядывающие в покой слуги не рискуют "меня" отвлекать. Из-за бумажных перегородок-сёдзи доносятся шаркающие шаги, мужские и женские голоса, чей-то смех… Плохо, что встреча проводится в таких условиях. Я заранее спланировал, чем она кончится, но публичный скандал мне ни к чему. Разумеется, дрон содержит средства обеспечения конфиденциальности, но его система шумоподавления оставляет желать лучшего. Что же, выбора все равно нет.

"Я" раскрываю глаза и кручу шеей, "разминая" ее. За приоткрытой сёдзи мелькает лицо слуги, и несколькими мгновениями спустя чей-то палец тихо скребет бумагу.

– Войди, атара, – холодно откликаюсь я. – Доброго дня.

Толстый невысокий мужчина, переваливаясь, торопливо семенит мимо отодвинутой перегородки, сразу же задвигающейся за ним: Сируко бдит на посту наружи. В очередной раз делаю зарубку на память – выяснить, почему координатор упорно называет "Сируко" всех своих дронов в женской форме. Впрочем, все равно руки не дойдут. Да и какая разница? Если у искинов есть психика, почему бы не иметься и собственным тараканам? Видимо, что-то отражается на лице, потому что человечек встревоженно заглядывает мне в глаза.

– Присаживайся, атара, – я указываю беглому королю Хёнкона на простую соломенную циновку. Я использую подчеркнуто-нейтральный стиль, далекий от почтительности, проявленной к королю Ценганя. Нужно сразу поставить Тадаосия Фумиоку на надлежащее место. – Приношу извинения за убогую обстановку, но дворцовые службы еще не успели обставить комнату.

Человечек усаживается на корточки и мнется. Видно, что он не понимает, как начать разговор. Он не может подобрать даже первую фразу. Формально я как посол Хёнкона являюсь его подданным или, по крайней мере, подчиненным. Однако же ему ясно дали понять, что отныне он марионетка, и слово его значит не больше лая уличной собаки. Он получил золото в обмен на право первородства, отданное совершенно добровольно и даже с радостью. Действительно, какой прок от титула короля огромной пустоши, занятой лишь кучкой нищих рыбаков и отчаянных пиратов? По крайней мере, раньше он думал именно так. Однако сейчас, когда из его бывшего королевства начали приходить обнадеживающие новости, он задумался – а не продешевил ли? А нельзя ли урвать что-то еще?

Вандабань.

Мне нравятся местные ругательства. "Черепашье яйцо" – почему-то черепаха здесь символ не только долголетия, но и сексуальной распущенности, плодящая массу детишек от неизвестных папаш (я специально поинтересовался – в исходных спецификациях площадки ничего похожего не заложено). Хотя сидящий передо мной человек может похвастаться длиннейшей родословной, тесно переплетенной с родословными королевских семей Ценганя и Кайнаня, мне он почему-то кажется типичным воплощением вонючего безродного вандабаня. В глаза я его, разумеется, так не назову, но от ярлыка он не отмоется никогда. В Игре я могу пощадить врага – полководца или императора, доставившего мне массу головной боли, отправить его в почетную отставку и ссылку, даже зная, что он станет мстить и интриговать. Однако таких вот ублюдков, бросающих свой народ на произвол судьбы при первых признаках опасности, я казню без долгих разговоров. Улыбаюсь, кланяюсь, с благодарностью принимаю ключи от города или государства – и сразу же отправляю на виселицу. Большинство из них трусливые предатели, которые побоятся даже ударить в спину, но все равно от одного вида их угодливых рож тянет блевать.

Однако же Тадаосия убивать нельзя. Его смерть создаст массу мелких неинтересных осложнений, от решения которых я никакого удовольствия не получу. Пусть живет себе в изгнании и жрет в три горла, отращивая пузо, лишь бы под ногами не путался. А почему у меня не стоит путаться под ногами, сейчас и продемонстрируем.

– Сторас Медведь просил передать тебе нижайшие поклоны, – говорю я, так и не дождавшись реплики. Король вздрагивает, хотя я не вкладывал во фразу особого значения. Сторас так и не показал запись общения с королем, но, судя по всему, Тадаосий до сих пор просыпается в холодном поту от привидевшейся рожи своего якобы регента. Вот, кстати, тоже многообещающий юноша. Палека я уже отчаялся затащить в игру более серьезную, чем шахматы, про его серьезных до зевоты сестричек и вовсе молчу, а упрямый Семен вряд ли когда-то простит мне противостояние на средневековой Текире. Но Сторас – совсем иной коленкор. Бывший директор Службы внешней разведки Четырех Княжеств, он привык командовать и интриговать. С большим удовольствием я бы посмотрел, каков из него Игрок. Вот развяжемся с Паллой, и я сделаю предложение, от которого он отказаться просто не сможет: он Стратег, я Тактик. Правда, статуса Демиурга у него пока нет, ну да не беда. За старшего Медведя я проголосую с большим удовольствием.

Тем временем король Тадаосий справляется с шоком и мелко кивает.

– Спасибо, Камилл-атара, – отвечает он в том же нейтрально-вежливом стиле. – Надеюсь, здоровье Стораса-атары…

– Кто пытался меня подставить? – бесцеремонно-резким тоном перебиваю я.

– Не понимаю… – дрожащим голосом начинает король, но я обрываю его снова.