Елена Давыдова-Харвуд - Английская свадьба

• Название: Английская свадьба
• Автор: Елена Давыдова-Харвуд
• Жанр: Публицистика
• Год: 2011
• ISBN: 978-5-389-00740-6

Открыв книгу «Английская свадьба», читатель неожиданно для себя обнаружит, что в Англии существуют такие обычаи и традиции, о которых он прежде и не подозревал. Такие же удивительные открытия ждали и Елену Давыдову-Харвуд, когда она вышла замуж за британца и поселилась в провинциальном городке Свонедже. Прежде чем превратиться в настоящую английскую домохозяйку, она пережила множество приключений, забавных и смешных, порой весьма странных, а иногда даже довольно неприятных. О них она и рассказывает в своей книге.

---

По дороге домой на одной из лужаек мы увидели барахолку. Называются они здесь “багажные распродажи”. О них обычно оповещают заранее всю округу, и дети и взрослые просто грузят старые игрушки, ненужные книги, посуду, одежду, мебель – вообще все, что мешает в доме, но жаль выбросить, – в багажник своего автомобиля, приезжают в специально отведенное место, раскладывают все на столиках или на земле и целый день стоят рядом. На вещах они ставят цену, а покупатели подходят и торгуются или просто сами предлагают собственную цену за то, что им приглянулось. Джеймс встретил на этой барахолке знакомых, и мы немного с ними поболтали. Оказалось, что хорошо продается здесь абсолютнейшая дребедень, на которую, казалось бы, никто не сможет позариться, а вот хорошие вещи уходят с большим трудом.

Забегаем в местный магазинчик кое-чего купить. На пакетике с шампиньонами читаю: “Перед употреблением рекомендуется хорошо протереть бумажным полотенцем” (и ничего про то, что не мешало бы все это дело отмыть от явных следов и даже кусочков земли). На пакете с яблоками стоит определение сорта как “кукинг”, что значит примерно “несъедобные в сыром виде”. Я пихаю Джеймса в бок: “А что будет, если съесть яблоко “кукинг”?” Он искренне удивляется: “А зачем его есть? Оно же для готовки, оно же невкусное совсем, если сырое!” Понятно. Половину яблок, которые мы в России с удовольствием едим, англичане отсортировали бы как “кукинг”. Зато те, которые здесь едят в свежем виде, уж точно ни у кого не вызовут сомнений – они действительно очень вкусные, и в одном и том же магазине их может продаваться несколько разных сортов.

Под стойкой кассира в магазине висело объявление: сегодня в таком-то кафе будет фольклорный вечер, ужин включен в стоимость входного билета. Делать нам было нечего, и мы из чистого любопытства отправились в это кафе. Выяснилось, что под ужином там подразумевалась кошмарная вегетарианская лазанья, а за вино и другие напитки нужно было платить отдельно. Единственное, что можно было получить бесплатно, – это обычная вода из-под крана. Оказывается, здесь в ресторанах и кафе по вашей просьбе ее приносят в больших кувшинах со льдом (и денег за это, естественно, не берут).

Фольклорный же вечер заключался в том, что группа любителей попеть и выпить выступала с народными песнями, которые когда-то появились в здешних краях. Немолодые мужчины и несколько женщин больше кричали, чем пели, периодически прикладываясь каждый к своей бутылке пива. Я с недоверием посматривала в зал – неужели все эти люди пришли и заплатили деньги, чтобы за всем этим наблюдать? Потом стало понятно – в зале друзья, знакомые и родственники выступавших. Поначалу все это меня не очень-то вдохновляло, но постепенно стала вырисовываться интересная картина того, какой здесь была жизнь много лет назад. Все песни крутились вокруг моряков и моря. Вот песня про то, как несколько человек выжили после ужасного кораблекрушения и, достигнув последней степени отчаяния от голода, бросают жребий – кому быть жертвой, а кому палачом, – чтобы все остальные могли съесть жертву и остаться в живых. Вот песня про молодого морячка, боящегося высоты, и про его ужас, когда капитан гонит его на самый верх мачты (и он, бедолага, в конце концов с этой мачты падает). А вот про то, как местные жители призывают шторм в надежде, что какой-нибудь корабль, груженный провиантом или еще чем-нибудь полезным, разобьется о местные скалы, – и тогда они хорошенько всем этим поживятся!

Мне до этого вечера как-то никогда и в голову не приходило, что предки всех этих чинных нынешних англичан чуть ли не все поголовно были пиратами, контрабандистами и мародерами и что жизнь их всех была так тесно связана с морем…

Глава 4

Шепелявая блондинка и криминал на ТВ. Телетекст. Удобства для птиц. Прогулка с танками к военной базе. Английские заборы. Заправки и объявления в туалетах. Рыба в кляре и жареная картошка. Английские устрицы. Женщина-леденец. День рождения обезьяны и динозавры юрского периода. Лиса Бэйзел и белка Фредди. Плюш в кинотеатре. Вино после пива. Голубятина

Пока мы завтракаем, идут новости. Интересно, как здесь подбирают ведущих телепередач. Все они – самых разных возрастов и цветов кожи. Иногда попадаются симпатичные, но по российским меркам даже они далеко не красавцы и не красавицы. При этом симпатяги вовсе не правило, а, скорее, исключение. Мне одна знакомая (тоже иностранка) так объяснила этот феномен: их подбирают таким образом, чтобы у обычного населения не развивались комплексы – мол, вокруг мало красивых лиц и фигур, так вот и в телевизоре тоже – вон какие страшные, а пробились же… У меня уже есть любимый персонаж – ведущая местных новостей (после основных по всей стране показывают новости местные). Это некрасивая пожилая морщинистая крашеная блондинка, с отросшими темными корнями волос, с очень редкими зубами и сильно шепелявящая. Обычно она вовсю кокетничает, рассказывая про небольшие транспортные происшествия. Я пристаю к Джеймсу: “Что это она такое сказала?” Он отмахивается: “Отстань! Я сам ничего не понял!” Я упираю руки в боки: “Кто тут из нас двоих англичанин?! Если бы мы смотрели русское телевидение, я бы все понимала!” Он в ответ только вздыхает: у многих ведущих здесь нет ничего похожего на RP (received pronunciation – классическое английское произношение), а только ярко выраженные диалекты, в которых даже Джеймс не силен.

Как я потихоньку начинаю понимать, во всех английских новостях излюбленная тема – бытовые и уличные убийства с подробностями. Они муссируются по нескольку дней и часто занимают по времени столько же, сколько все остальные новости, вместе взятые. Англичане все это внимательно слушают (Джеймс так даже звук погромче включает) и следят за расследованием и деталями. Из-за этого ощущение такое, будто в стране ужасно много криминала, хотя я тут вычитала, что убийств, похищений детей и других преступлений в Англии не больше, чем 20–30 лет назад, и преступность здесь ничтожно мала по сравнению, например, с Россией. Забегая вперед, скажу, что почти все преступления, про которые они так подолгу и смачно говорят сейчас, через несколько месяцев оказались раскрытыми. Об этом, кстати, тоже по телевизору расскажут в деталях. При этом меня удивило, что в Англии обычным полицейским и даже тем, кто разгоняет всякие беспорядки, не положено иметь огнестрельное оружие, у них есть только резиновые дубинки.

Хоть я и не любительница телевидения вообще, но есть здесь моменты, которые мне нравятся. Нравится, например, как по утрам ведут новости на одном из основных каналов: ведущие сидят на угловых диванчиках, шутят и подкалывают друг друга; приглашают всяких знаменитостей, общаются с ними и друг с другом совершенно неформально, хохочут, принимают довольно раскованные позы. Все это немножко не вяжется с их официальными деловыми костюмами и галстуками – но как-то мило не вяжется.

После завтрака Джеймс сидит, уткнувшись в какие-то тексты на экране. При этом звук телевизора продолжает вещать про последние новости. Мне это действует на нервы: ты или смотришь телевизор, или нет, а так, наполовину, – это уж слишком! Я тяну его за рукав: “Что это ты такое странное делаешь? И сколько можно сидеть вот так, – может, уже чем-нибудь полезным заняться?” Джеймс изумляется: “А я и занимаюсь полезным делом, я свои акции отслеживаю!” И тут мне приходится выслушать, что по обычному телевизору смотрят не только фильмы и ТВ-программы. Здесь есть телетекст, по которому можно узнавать, например, прогноз погоды, текущую стоимость акций (с отставанием от торгов всего на 15 минут), курсы валют, выигравшие лотерейные билеты, победителей на скачках, приземлился ли в аэропорту нужный вам самолет и многое другое. Для этого стоит только нажать кнопку “телетекст” на пульте управления. Мы потом с Джеймсом стали вместе свои акции по телевизору отслеживать.

Выходим, наконец-то, на улицу, и я замечаю, что в общем дворе нашего дома стоит каменная штука, напоминающая мне такие подставки для питьевой воды, которые раньше попадались в парках культуры и отдыха в России. Еще она напоминает фонтан в виде небольшого, но глубокого блюда на каменной ножке. Только при ближайшем рассмотрении оказалось, что никакая вода к этой штуковине не подведена, хоть и видно, что дождевая вода там иногда скапливается. Я гадаю-гадаю, зачем это, – вроде бы никакой художественной ценности не представляет, практической – тем более, и не старинная штука, опять же. Потом сдаюсь и спрашиваю у Джеймса: “Ты, часом, не знаешь, для чего это?” – и тычу в нее пальцем. Джеймс смотрит на меня, как на дитя неразумное, и насмешливо говорит: “Это же емкость для птиц, чтобы им дождевую воду было пить удобнее!”

До обеда еще куча времени, и мы решаем проехаться по окрестностям. Оказывается, что совсем недалеко отсюда есть несколько военных баз. Все местные об этом знают, а меня очень удивляет указатель на дорогах: “К военной базе”. Мы едем по этому указателю, и тут я начинаю беспокоиться: паспорта у меня с собой нет; а даже если бы и был – еще примут за шпионку! И так аккуратненько Джеймса спрашиваю: “А может, не стоит туда ехать? Еще неприятностей потом не оберемся!” Джеймс настораживается: “Что ты имеешь в виду?” Я опасливо говорю: “Ну, военная база все-таки… Может, они не хотят, чтобы иностранки типа меня шлялись мимо нее туда-сюда!” Джеймс изумленно вскидывает на меня глаза – такая мысль ему явно никогда не приходила в голову. Потом сдержанно говорит, что ничего такого страшно секретного тут нет, просто иногда по этой дороге всем можно ездить, а иногда нельзя. В последнем случае в ее начале вешают знак: “Стрельбища, дорога закрыта”. Это значит, что в этот день по ней передвигаются танки и постреливают по сторонам – и никакой таинственности. А потом вешают знак: “Дорога открыта”, и все опять спокойненько по ней разъезжают. Правда, весело говорит он, лучше особо не разгоняться – дорога узкая и извилистая, и за поворотом даже в обычный день можно легко налететь на танк.