Неизвестен Автор - За гранью мира алая заря

• Название: За гранью мира алая заря
• Автор: неизвестен Автор
• Жанр: Научная Фантастика

---

- Говорят, что Вирия за полем, - прошептала она, еще не в силах поверить, что надо снова куда-то лететь.

- За этим-то? - мотнул головой кондор. - Не, на поле соваться я никому не посоветую, а здесь хоть и тоскливо, но перебиваемся. Кровососущих в этих местах никто не отменял, а, значит, мне всегда дадут, чем поживиться. Если что, присоединяйся. Тут на всех хватит.

- Нет уж, спасибо, - отодвинулась птичка. - Мне пора лететь.

- Как знаешь, - нахохлился кондор. - Лети, лети. Куда еще прилетишь...

- С собой не зову, - фыркнула Маруша, поднимаясь в воздух.

- Да я и не навязываюсь, - отозвался с земли кондор.

Он разобиделся под завязку и грузно шибанул ни в чем не повинный куст, обломав несколько сухих веток. Потом он застрял, и Маруша видела, как во тьме нелепо трепыхаются белые перья крыльев и дергается пушистый воротничок. Наконец, куст треснул особенно тяжко, и кондор исчез.

13

Вновь Маруша осталась одна. Луна уж заметно поднялась, а перед птичкой лежало бесконечное поле. Ни единого кустика, ни единого колоска, ни единой травиночки. Поле навевало тоску, словно каждый его сантиметр был пропитан грустью и болью. Чувство направления снова отказало. Лети хоть во все стороны. Для правильного пути нужен хотя бы один верный ориентир. Не желая дожидаться, пока тупая апатия загонит сознание в туманную дрему, Маруша вознеслась над полем. Призрачные стаи парили совсем неподалеку. Жалобно пел козодой. И незримый его зов неразрывной нитью тянул за собой в последний полет.

Если Маруша сумеет вырваться из последнего полета, то на заре ее ждет Вирия. Теперь было известно, каким станет мир, когда несущий весть прибывает третьей зарей. Усталость постепенно смазывала воспоминания. Маруша не знала, действительно ли видела она сквозь зеркальце зеленые просторы. И не могла сказать, точно ли на картинке изобразили тот самый вяз. Но Вирия существовала, как мечта, как следующая глава, как припев песни, куплет которой уже отзвучал. Песни, которую и захочешь, да не забудешь.

Далекая страна. Там пронзают небо шпили башен белого замка. Там запутываются в крепких ветвях желтые облака, а раскрывающиеся поутру лепестки цветов являют многогранные алмазы. Там чистая озерная вода утоляет и жажду, и голод. Там обладатели тяжелых клювов и цепких когтей не сцепляются в бессмысленных поединках, а сражаются умными разговорами. Там кошки и коты, крадучись, пробираются по лунным лучам через невидимые границы в тщетных надеждах отведать мяса бессмертных, но гибнут, лишь только пересекают запретную черту. Там, по тенистым чащам, ползут змеи, ведомые желанием победы, но достается им лишь горечь поражений. А по вечерам, от черного до багряного края небес, раскручиваются спирали странных облаков - серо-алые дороги, приводящие на поляны вечной весны не птиц, но тех, кто тоже умеет летать. Там голоса Сирина и Алконоста свиваются единой песней, на которой и держится весь мир.

Сказочные видения помогали скрасить монотонность полета, пока Маруша не углядела на темном пространстве поля точку, которая была чернее, чем все вокруг. И ей вдруг безумно захотелось взглянуть на то, что прячется во мраке. Пусть даже там ждет Тот, Кто Сидит На Качелях. Маруша найдет, что ему сказать. Справа наплывала большущая призрачная стая. Еще несколько секунд и маленькая птичка затеряется в ней навсегда.

Приникнув к земле в скользящем полете, Маруша устремилась к неизвестности. Земля то трескалась, то лопалась глиняными пузырями. Вырастали из недр колючий репей, жгучая крапива, красноглазый папоротник, остроклювый шиповник и ярко-зеленые клинки жесткой могильной травы. Но раз за разом уворачивалась от них Маруша и спешила к тому, что теперь казалось холмиком. Потому что когда у тебя есть цель, все преграды и препятствия, все случайности и обстоятельства, все обиды и неудачи наполовину теряют силу. Потому что теперь есть куда лететь. А холмик вздыбился над землей человеческой фигурой в развевающемся балахоне.

- Крииии, - жалобно проскрипело под складками разлохмаченной одежды.

"Качели! - ухнуло в груди Маруши. - Там скрываются качели".

Мигом все приготовленные слова вырвались из головы и расплескались по холодным просторам Ночи Легостая, бесследно затерявшись в бороздах бескрайнего поля. В голове поселилась неприятная пустота. Но Маруша не сворачивала. Она летела вперед, словно маленький истребитель, отважно идущий на последний таран. А когда фигура стала невыносимо высокой, Маруша злобно вцепилась во вражеское плечо и почувствовала под излохмаченной тканью привычную плоть дерева. Человека сделали из брусков и накинули на него негодный плащ, превратив в самое обыкновенное...

- Пугало, - выдохнула Маруша облегченно и немного даже разочаровано. Эту нелепую фигуру поставили здесь отпугивать птиц. Но посреди угнетающего своей бесконечностью страшного поля, которое охраняли безмолвные сорняки и мертвые стаи, пугало только согревало своей привычностью. Маруша сразу повеселела. Ей вспомнилось...

14

Когда твои крылья не в силах поднять тебя над землей, мир огромен и пугающ, потому что ты еще ни разу не видела его с высоты.

Ты знаешь, что мир бескраен, когда крылья возносят тебя над ним.

Но он бескрайнее в тысячи раз, когда надо пройти его ногами.

А ты не в силах просто идти, ты, подпрыгивая, несешься вперед на негнущихся лапах, словно чувствуешь, что вот-вот этот длинный мир закончится, а за ним начинается сказка. И ты должна успеть туда первой.

Глаза слезятся от переливчатой, волшебной, манящей синевы впереди. А поотставшее солнце теплыми лучами указывает дорогу.

Но путь дальше закрыт.

Маленькие-маленькие птенчики из спутанной травы глядят на угрюмую скособоченную фигуру.

- Ну, девочки, - шепчет Бренда. - Кто первый?

Сдавленное воркованье. Теперь уже никто не хочет быть первой. Это сейчас чудище притаилось в неподвижности, а подлети, шевельнет деревянной лапищей, сожмет угловатыми пальцами, да утащит в черную пасть безвозвратно. И останется от тебя на память сломанный хохолок макушечных перышков.

- Я попробую, - кашляет Милица, вспархивает, но, не долетя и половины, разворачивается и комком смятой бумаги падает обратно в кусты.

Птички смеются. Смех заглушает страх. Смеясь, забываешь, что должен бояться.

Шум перьев. Небо, бросившееся навстречу. Ослепительный луч солнца, такого большущего, что своим светом оно съедает страшную фигуру. А когда уродливая голова вновь заслоняет огненный шар, то видишь, что страшиться нечего. Пара сбитых друг с другом палок, дырявая кастрюля, да рваная одежка. А под коготками неподвижное, давно уже неживое дерево. С этого сверкающего мига пугало превращается в обыденность, становится ничуть не страшнее телеграфного столба. С пугала можно гордо смотреть на подруг, прячущихся в кустах и восхищенно перешептывающихся. Когда-нибудь каждая из них повторит твой подвиг. Но сейчас только тебя греет солнце, только тебе дует ветер, только тобой любуется весь необозримый мир.

15

- Крииии, - скрипнуло еще раз.

Маруша вздрогнула и очнулась, вновь оказавшись посреди поля, утонувшего в Ночи Легостая. Пугало покосилось, чуть повернулось, а потом порыв ветра ударил горшком об шест, и тот расколол древнюю посудину, шрапнелью черепков сбросив птичку, не ожидавшую такого подвоха, в рытвину борозды.

- Испугалась? - раздался шепот сверху.

Следующий порыв ветра распахнул рванье на груди пугала, и Маруша увидела туманного кота с голубыми глазами.

- А ты чего тут делаешь? - обозлилась Маруша, словно кот был виноват, что ей пришлось так неловко приземлиться.

- Имеющий глаза, да увидит, - хмыкнул кот.

Маруша пригляделась. Лапы кота были прихвачены к шесту лиловыми искрящимися проводами.

- Влип под завязку, - понимающе кивнула Маруша. - И долго висишь?

- Все время, пока ты спала, - непонятно ответил кот.

- Может, кого позвать? - птичка суматошно озиралась по сторонам.

- Бесполезно, - клыком кот прикусил губу. - Эти провода вряд ли кому подвластны в Ночь Легостая. Ну, может быть, только тебе.

- Почему? - удивилась Маруша.

- Ты - живая, - ответил кот еще большей загадкой.

- И что я могу сделать?

- Проклевать провода, - кот заворочался, висение не доставляло ему большого удовольствия. Если из крошечного серпика Луна выросла больше чем в половину диска, лапы у него уже порядком затекли. А вдруг прошло столько времени, что успело родиться и умереть несколько Лун.

- Ну не знаю, - коварно отвернулась птичка. - Вообще-то, мне надо спешить. Вторую зарю я уже пропустила. Никогда на земле не наступит благословенное царство птиц. Бескрылые останутся жить. Но мы встанем наравне с ними, если к третьей заре я доберусь до Далекой Страны.

- Сначала тебе надо перебраться через поле, - улыбнулся кот, посверкивая глазами. - Ты уже убедилась, что это не так-то просто.