К. Александров - ПОД НЕМЦАМИ. Воспоминания, свидетельства, документы.

• Название: ПОД НЕМЦАМИ. Воспоминания, свидетельства, документы.
• Автор: К. Александров
• Издательство: Скрипториум
• Жанр: О войне
• Год: 2011
• ISBN: 978-5-905011-06-1

В сборнике опубликованы воспоминания, свидетельства и документы, посвященные повседневной жизни населения, деятельности местных органов самоуправления, террору и вооруженной борьбе на оккупированных территориях Советского Союза в 1941–1944 годах. В научный оборот вводятся новые источники, которые выявлены составителем в результате многолетних занятий в Гуверовском архиве Стэнфордского университета, и другие малоизвестные материалы.

---

Борьба между Германией и Советским Союзом шла не на теоретическом фронте, а на практике, и потому значительно больший интерес представляет сравнение практических мероприятий обеих этих политических систем. Я хочу здесь показать, как советские граждане, испытавшие большевизм на практике, воспринимали практическую сторону национал-социализма и как немцы, побывавшие в занятых ими областях Советского Союза, смотрели на практическую сторону большевизма. Это практическое ознакомление с политической системой противника продолжалось несколько лет, и принимали в нем участие с каждой стороны сотни тысяч и даже миллионы людей, а потому и выводы, сделанные ими, являются несравненно более ценными и правильными, чем ученые рассуждения нескольких теоретиков, претендующих на решающий авторитет. Советские люди воспринимали национал-социалистический режим совсем иначе, чем представители западных демократических стран, и немцы смотрели на советскую практику тоже совершенно не так, как наблюдают ее немногие представители Англии и Америки в Советском Союзе.

Прежде чем перейти к этому основному вопросу, я хочу только напомнить несколько общих и совершенно бесспорных положений, касающихся теоретической и принципиальной стороны германского национал-социализма.

1. Адольф Гитлер и все его сторонники видели свою основную теоретическую задачу в борьбе против марксизма и его новейшего проявления — большевизма. К теоретической борьбе против демократического строя они были абсолютно не подготовлены, и все их попытки в этом отношении выглядели беспочвенными и жалкими.

2. Национал-социализм есть явление чисто немецкое и смог он развиться только благодаря специфическим условиям, созданным поражением Германии в прошлой войне и Версальской системой. Все попытки привить его учение в других странах никакого крупного успеха не имели, несмотря на то что германское правительство и руководство германской национал-социалистической партии прилагало к этому массу усилий.

3. Национал-социалистическое учение окончательно оформилось не только гораздо позже марксизма-ленинизма, но уже тогда, когда в России в полном объеме проводился гигантский эксперимент по применению на практике теоретических установок ленинизма. Это, вольно или невольно, предопределяло значительную преемственность и копирование практических методов работы национал-социализмом у его более старого противника.

4. Национал-социализм разработал все свои теоретические установки и практические методы работы во время борьбы с германской коммунистической партией, опиравшейся во всем на опыт Октябрьской революции в России и на практические результаты первых лет советской власти. На этом, собственно говоря, теоретическое развитие национал-социализма и остановилось, так как дальше все силы партии были обращены на подготовку к военному реваншу.

5. В отличие от марксизма, опиравшегося не только на стройное политико-экономическое учение, но и на детально разработанную философскую систему, национал-социализм представляет собой только практическое руководство к действию очень несовершенной теорией и совсем без всякого философского обоснования.

Если отбросить расовую теорию, то у национал-социализма вообще никакого теоретического фундамента не остается, и он оказывается даже несравненно слабее итальянского фашизма. Философские попытки Розенберга и несколько передовых статей газеты «Фёлькишер Беобахтер» — вот, пожалуй, и все достижения национал-социализма в области теории философии этого учения. Кажется парадоксальным, что на родине величайших философов человечества могло родиться, захватить власть и претендовать на мировое господство учение, не имевшее под собой никакого философского обоснования. Однако это факт, и его никто не оспаривает.

По всем этим причинам национал-социалисты, начав борьбу против коммунизма, не только перенесли ее главным образом в область практических мероприятий, но и восприняли значительную часть коммунистических лозунгов, требований и особенно организационных форм коммунистического движения и германской коммунистической партии, а следовательно и ВКП(б). Заимствование красного флага, приветственного жеста, формы, демонстраций, парадов и собраний и присвоение революционных праздников, таких как 1 мая, бросаются каждому в глаза и были уже давно замечены всем миром.

Преемственность организационных форм коммунистического движения приняла особенно большие размеры, когда после 30 января 1933 года в национал-социалистическую партию начали массами вливаться бывшие коммунисты. Это же влекло за собой и наследование методов работы и с каждым годом все больше сближало национал-социализм с тем движением, борьба против которого представляла основную суть и смысл его появления на политической арене. Внешней тождественности этих двух противоположных политических течений способствовало также то обстоятельство, что германское национал-социалистическое правительство предпочитало держать в секрете значительную часть своих истинных целей и прикрывало их крикливой фразеологией, мало чем отличавшейся от коммунистической агитации и пропаганды.

Это парадоксальное явление оставалось малозаметным для представителей западных демократических стран, которым национал-социализм в его внешних формах был чужд и казался в достаточной степени своеобразным. Но советским гражданам, особенно тем, которые имели возможность наблюдать германский национал-социализм не из-за колючей проволоки лагерей для военнопленных, и насильственно привезенным рабочим все было удивительно знакомо, и попадая в германские правительственные и партийные учреждения, мы видели вокруг чисто советскую обстановку и только надписи на стенах и на папках с делами были, как будто по ошибке, на немецком, а не русском языке. Обращение и подбор немецких партийных чиновников были точно такими же, к которым мы привыкли в советских учреждениях. Они были так же тупы и ограничены, но только несколько более грамотны и вежливы с посетителями.

Впечатление каждого советского гражданина, которому приходилось сталкиваться с германскими партийными и правительственными организациями в нормальной обстановке, то есть не в положении заключенного за решеткой или колючей проволокой, было таково, что в Германии порядки почти такие же, как в Советском Союзе, только несколько мягче. В обеих этих странах имела место однопартийная система с одинаковым проникновением партии во все поры государственного аппарата и общественной жизни. Организационная структура германской национал-социалистической партии к моменту начала войны являлась почти точной копией Всесоюзной Коммунистической партии большевиков. Так же как и в Советском Союзе, в Германии на каждом предприятии, наряду с директором или хозяйственным руководителем имелся партийный руководитель и уполномоченный, но только со значительно более узкими правами, чем в Советском Союзе.

Германская административная система «рейхсляйтер — гауляйтер — крайсляйтер — ортсгруппенляйтер — блоквальтер»[909] и ее параллелизм со старой административной системой совершенно точно воспроизводил советскую систему «секретарь ЦК ВКП(б) — секретарь ЦК республиканской компартии — секретарь областного комитета — секретарь районного комитета — секретарь низовой ячейки Коммунистической партии», параллельную государственному аппарату от Верховного Совета до председателя сельсовета в деревне и управдома в городе. Разница была только в том, что в Германии, вследствие более короткого периода пребывания национал-социализма у власти, не удалось до самого конца войны осуществить того всеобъемлющего контроля и полной автоматизации беспрекословного выполнения распоряжений центральных партийных властей, как это было в Советском Союзе.

Полному господству партии внутри страны мешала также частная собственность, ограниченная в Германии, но не уничтоженная полностью[910], как в Советском Союзе. Частные предприниматели, владельцы и крестьяне являлись в обеих странах основной оппозиционной силой к правящему абсолютистскому режиму, но в Советском Союзе эти классы населения были полностью разгромлены и в подавляющем большинстве физически уничтожены[911] еще до войны, а в Германии частная собственность была сохранена, и только в последнем периоде войны ведомство Гиммлера и партийные организации начали проводить ряд мероприятий, отдаленно напоминавших то, что творилось в Советском Союзе в последние годы нэпа.

Конечно, существовала глубокая и принципиальная разница между этими двумя режимами в том отношении, что германский национал-социализм пришел к власти и проводил свою программу экономического переустройства страны в тесном контакте с германским крупным промышленным и финансовым капиталом, а советское коммунистическое государство присвоило себе все народное и частновладельческое достояние страны. Но внешние формы и методы работы этих двух видов государственного капитализма были настолько подобны, что советские люди только постепенно, да и то не все, замечали эту принципиальную разницу. Тем же из советских людей, кто был в состоянии понять процесс развития германского национал-социализма в экономических вопросах, становилось с каждым месяцем все более очевидно, что национал-социализм проводил постепенно ту же самую программу удушения творческой инициативы и частных интересов граждан своей страны, которую большевизм провел сразу, революционным путем, с применением более грубых и резких форм насилия. Конечный же итог в обоих случаях должен был оказаться одинаковым.