К. Александров - ПОД НЕМЦАМИ. Воспоминания, свидетельства, документы.

• Название: ПОД НЕМЦАМИ. Воспоминания, свидетельства, документы.
• Автор: К. Александров
• Издательство: Скрипториум
• Жанр: О войне
• Год: 2011
• ISBN: 978-5-905011-06-1

В сборнике опубликованы воспоминания, свидетельства и документы, посвященные повседневной жизни населения, деятельности местных органов самоуправления, террору и вооруженной борьбе на оккупированных территориях Советского Союза в 1941–1944 годах. В научный оборот вводятся новые источники, которые выявлены составителем в результате многолетних занятий в Гуверовском архиве Стэнфордского университета, и другие малоизвестные материалы.

---

Тогда он выставил на некоторых улицах, прилегающих к Софийской площади, наряды своих полицейских и приказывал им в течение часа задерживать всех прохожих и проверять по документам их национальность. Украинцев пропускали, а русских задерживали и отводили во двор полиции. Так было собрано 300 невинных людей, в том числе несколько известных всему городу ученых и врачей, и в тот же день все эти люди были расстреляны. Вся их вина заключалась в том, что в их паспортах стояло слово «русский». Я знаю об этом факте очень хорошо, так как при этом едва не погиб мой брат[402], и мне удалось его спасти в последнюю минуту только благодаря знанию немецкого языка. Я выхватил его из толпы, которую немцы сажали на автомобили для отправки на место казни. Я до сих пор вижу лица стоявших в этой толпе женщин и стариков, не чувствовавших за собой никакой вины и не предполагавших своей страшной участи. Можно себе представить, какое ужасное впечатление произвела эта варварская и бессмысленная расправа на русскую часть населения города. Русские почувствовали себя бесправными париями и даже боялись выходить на улицу. Конечно, дружеских чувств к немцам и их пришлым украинским подручным этот факт не прибавил.

В ноябре и начале декабря эти новые незаконные хозяева города окончательно распоясались, чувствуя свою полную безнаказанность. Они поселились в шикарных квартирах в лучших домах центральной части города, начали вести самую широкую жизнь, с постоянными пьяными оргиями и всяческими подчеркиваниями своего привилегированного положения. Почти ежедневно возникали какие-то новые акционерные общества, капиталы которых составлялись из бывшего советского государственного имущества, а акционерами были все одни и те же лица, а именно небольшая компания, прибывшая вместе с Рогачем из Закарпатской Украины и из Галиции. Формально всю эту спекулятивную горячку возглавлял председатель киевской городской управы, бывший ассистент университета, Багазий[403]. Этот человек был сам по себе безусловно честный и стремился делать для города все, что он мог. Беда его заключалась в том, что он полностью попал под влияние таких авантюристов, как Рогач и Ко, игравших на национальных чувствах Багазия и его ближайших сотрудников, простодушно поверивших в их идеализм и глубокие патриотические чувства по отношению к украинскому народу.

Тот же Рогач со своей компанией начал в это время игру с созданием в Киеве какого-то украинского правительства, так называемой Украинской Национальной Рады[404]. Подготовка к созданию этого «правительства» велась келейно в редакционном кабинете Рогача и в кабинете Багазия. Широкие круги местного населения, или хотя бы его интеллигенцию, никто из этих господ даже и не думал ставить в известность о своих планах и намерениях. Это была закулисная возня того же типа, к которой так привыкли русские и украинские эмигранты за годы своего долгого пребывания в изгнании. Начиналась на новой почве привычная игра в министры, причем люди, распределявшие между собой будущие министерские портфели, не только не имели никакого представления о действительных нуждах народа, но даже нисколько этим не интересовались. Более того, они всячески подчеркивали свое презрительное отношение к местному населению, и если не называли нас вслух, как немцы, «унтерменшами» и неграми, то всем своим поведением показывали, что считают нас людьми какой-то низкой породы. Неудивительно, что население скоро возненавидело этих людей гораздо сильнее, чем даже немцев и советскую власть. Подлинная их сущность нам стала очень скоро ясна, и мы не смогли только понять, как немцы терпят явное разложение их тыла.

А между тем этот непонятный нам факт объяснялся очень просто. Люди эти в своем большинстве прибыли по рекомендации из Берлина, а местные немецкие военные начальники в политике Берлина на Востоке разбирались очень слабо и, полагаясь во всем на авторитет таких людей, как Розенберг, Кох, Борман и Гиммлер, предоставили украинским экстремистам полную свободу действий. В этом сказывалось рабское благоговение немцев перед бумажками всякого начальства, а берлинского в особенности. Кроме того, немцы, упоенные своими грандиозными летними победами, считали войну против Советского Союза уже выигранной, судьбу Украины и остальных его частей предрешенной Гитлером и германским правительством и не придавали долгое время никакого значения этой, как им казалось, невинной возне каких-то украинцев, предназначенных, так или иначе, быть колониальными рабами Великой Германской Империи.

Погромных статей в «Украшським слове» и других украинских газетах долгое время никто из немцев вообще не читал, так как зондерфюреры немецких рот пропаганды, которым подчинялись сначала эти газеты, украинского языка не знали и знакомились с содержанием газет только по заголовкам, которые им переводил сам редактор газеты или кто-либо из его ближайших помощников. Я помню, как был удивлен зондерфюрер киевской редакции г. Ганзен, очень милый и скромный филолог, не понимавший ничего в особенностях украинской национальной политики и очень смутно представлявший себе отличие украинцев от русских, когда он случайно обнаружил, что газета, которую он так спокойно подписывал каждый день к печати, помещала какие-то дикие и зловредные материалы. Берлинские политики, ткавшие свою подозрительную паутину национальной вражды, не заботились о том, чтобы сообщать свои цели подчиненным, а особенно военным. Их они держали в таком же полном неведении о своих планах, как и наше население. Немцы, соприкасавшиеся с городской управой и другими украинскими организациями, были заняты главным образом устройством своих личных дел, очень часто также спекулятивного характера и потому смотрели сквозь пальцы на подозрительные махинации прибывших в их обозе дельцов.

Только когда комбинации украинских экстремистов приняли уже слишком скандальный характер, а некоторые из них даже начали вести антигерманскую пропаганду, немецкие власти спохватились и произвели разгром этого гнезда авантюристов. Рогач, Багазий и ряд других лиц из их компании были арестованы, состав городской управы и редакции был изменен, и газета в знак нового курса стала выходить под несколько измененным названием «Нове украинське слово». Это произошло в Киеве в середине декабря 1941 года[405], и почти немедленно отразилось, в той или иной мере, во всех остальных городах Украины. Особенное впечатление произвел на немцев тот факт, что у Рогача в момент ареста было обнаружено на квартире более двухсот тысяч рублей советскими деньгами, а у Багазия и прочих большие запасы продовольствия, вина и разных товаров.

В то время в Киеве уже начинал приступать к своим обязанностям немецкий генерал-комиссариат, и начальник его политического отдела Рейнгардт[406] решил немедленно наставить население на путь истинный и стал забрасывать новую редакцию газеты своими обязательными для опубликования длиннейшими статьями, рассуждающими об обязанностях населения и о том, какую оно должно чувствовать громадную признательность к своим освободителям немцам. Статьи эти были выдержаны в стиле многословных рассуждений Геббельса в журнале «Дас Рейх» или призывов Роберта Лея[407] в «Ангрифе», помещались без подписи, начинались неизменно словами «Мы, украинцы» и производили самое гнетущее впечатление на местное население. На нового редактора газеты, профессора Штеппу[408], сыпались со всех сторон в то время и гораздо позже обвинения в подхалимстве и низкопоклонничестве по отношению к немцам, а он, собственно говоря, ни в чем не был виноват, так как не имел права ни изменить, ни сократить этих статей. Он только должен был ставить свою подпись под газетой, помещавшей, главным образом, материалы, выбранные Рейнгардтом и лишь переведенные редакцией с немецкого.

Примерно через две недели после этого произошло еще одно событие, как будто знаменовавшее изменение курса немецкой политики и воспринятое с большим удовлетворением большей частью населения Киева и всей Украины. В Киеве начала выходить газета на русском языке. Произошло это таким образом. Около двух месяцев наряду с ежедневным «Украинським словом» выходила по понедельникам, когда этой газеты не было, маленькая газетка «Останни висти» («Последние новости») чисто бульварного типа, помещавшая разные мелкие заметки из местной жизни и из-за границы. Нескольким киевлянам удалось убедить местные немецкие власти, что эту газетку следует издавать на русском языке, так как значительная часть населения не знает украинского и потому не может следить за распоряжениями немецких властей. Новая русская газета была с самого начала поставлена в очень тяжелые условия, так как ей было строжайшим образом запрещено печатать какой-либо материал политического характера, и она должна была носить характер чисто информационного листка, с некоторым количеством развлекательного материала. Поэтому газета была весьма убогой и, собственно говоря, даже не имела права носить название настоящей газеты.