Сергей Девкин - Дзи. Чужая судьба.

• Название: Дзи. Чужая судьба.
• Автор: Сергей Девкин
• Жанр: Фэнтези

Долг, верность, служение — эти слова уже давно не воспринимаются всерьез большинством людей не только на планете Земля, но и в могущественной Империи восходного края из иного мира. Но что делать, если ты был воспитан для того, чтобы следовать забытым принципам? Что делать, если ты украл чужое имя и власть ради блага других? Что делать, если веришь, что можно жить без сделок с совестью и не пятная собственной чести? Того, кто идет по Пути Догмы Служения не интересуют ответы на эти вопросы. Он уже знает их. И верит этому знанию.

---

За несколько последних дней число нападений начало стремительно падать, а затем и вовсе прекратилось. И хотя у всех остальных это вызвало радость, командир Ногай становился напротив все мрачнее и мрачнее. На вопрос Ли с чем связано такое отношение, начальник гарнизона угрюмо ответил:

— Нам не удалось уничтожить живую силу врага на поле боя. Мы не подорвали его обеспечение ресурсами. Кроме нас у карликов по–прежнему нет никакой серьезной угрозы, на которую стоило бы отвлечься. Значит, единственная причина, по которой малявки затаились, может быть только одна. Те группы, что действовали в нашей провинции, стягивают свои силы для решающего удара. И вполне вероятно, что им на помощь придут отряды из соседних земель.

— Это должно было произойти, рано или поздно, — заметил дзи, вспоминая свои многие предыдущие беседы с Ногаем о том, как будет развиваться положение дел при тех или иных обстоятельствах.

— Да, но готовы ли мы к этому именно сейчас?

— Есть лишь один способ это выяснить.

Чайная «Желтый дракон» по праву считалась лучшей в Ланьчжоу, и даже в такие лихие времена не утратила своего притягивающего очарования во многом благодаря вышколенной прислуге и великолепному искусству мастера Кенга Дзо. Только он на всем протяжении Шляха от западной границы до Сычуяня умел так заваривать чай, что его вкусом и ароматом восхищались даже заезжие столичные чиновники.

Встреча была назначена в этом месте не случайно. Тихая спокойная атмосфера в самый разгар дня и отдельная удаленная комната на третьем этаже, стены которой были увешены ткаными коврами, чтобы скрыть все посторонние звуки, прекрасно подходили для затеянного «обмена мнениями».

Когда Кара Дэн в сопровождении служки переступил высокий порог комнаты, его уже ждали Мун Гжень и двое квартальных старост Ли Онг и Вей Хо. После обмена молчаливыми кивками, торговец занял свободное место, а Гжень сделал слуге позволительный знак. Спустя несколько секунд к гостям чайной вынесли огромный лакированный поднос, заставленный изящными вазочками с засахаренными фруктами и с возвышающимся в центре фарфоровым сосудом, содержащим напиток, благоухающий бергамотом и пряностями.

Обстановка и общий настрой располагали к откровенному разговору, который и состоялся, едва чай был разлит по пиалам, а подавальщик, уходя, плотно притворил за собой деревянную перегородку.

— О–шэй умудряется удерживать поводья, даже, несмотря на то, что они натянуты почти до предела, — отпивая глоток, начал Мун. — Мальчишка оказался куда везучее, чем можно было бы предположить, и это не слишком хорошо.

— С другой стороны он полезен и может оказаться нужным для того, чтобы удерживать людей в повиновении, — заметил Дэн.

— Нет, он слишком своенравен, и оставить его, пусть даже одного, было бы неприемлемо, — отрицательно покачал головой Гжень.

— Это будет непросто, — криво усмехнулся Онг, — многие из простонародья готовы носить его на руках за те успехи, которых он вроде бы как достиг.

— Когда военные вожди карабакуру, наконец, обратят на Ланьчжоу свое пристальное внимание, мало никому не покажется, — согласился Хо. — Но пока здесь командуют Тонг и Сяо Хань о переговорах с коротышками не может идти и речи.

— Это понимают все присутствующие, — утвердительно кивнул Мун, одарив тяжелым взглядом попечителя дома Кун Лай, на что тот никак не прореагировал, сохранив бесстрастное выражение лица.

— Но нам все равно нужно время, чтобы подготовить людей, создать необходимые предпосылки, настроить на нужный лад беженцев, которые пока полностью на стороне дзито из–за того, что он укрывает их за стенами нашего города, — Вей Хо явно не спешил торопить события.

— Следует создать раскол между вооруженными силами, сосредоточенными в руках тайпэна, — до этого момента Мун не раскрывал перед остальными сообщниками всех деталей своего замысла. — За наших наемников я спокоен, а вот стража и складская охрана вероятно останутся верны Ханю и Тонгу, даже если выяснится что те по ночам пробираются в чужие дома, чтобы испить крови спящих младенцев. На перепутье остаются лишь ополченцы, и с ними придется поработать уже вам, уважаемые.

Старосты задумчиво пили чай, не прерывая речи купца, а вот Дэн был не столь сдержан.

— Ты не забыл о манеритах и сохэй, друг мой? Их мало, но они ценны не количеством.

— Они все на севере, там же где и большинство этих тупых крестьянских ублюдков. Хань сам увел всех их из города, ослабляя свои позиции. А те несколько травников и монастырских мечников, которые охраняют госпиталь и карантинный дом, не станут серьезной проблемой, особенно, если все пройдет быстро и по плану.

— Насчет тайпэна и Ногая я спокоен, — вынужден был согласиться Дэн. — А вот дзито и, в особенности, его супруга вызывают у меня куда более серьезные опасения. Если хоть песчинка слухов просочиться в их поместье, то мы все окажемся под нависшим мечом. При осадном положении суд градоначальника будет коротким и жестоким, а подать апелляцию или написать жалобу ко двору уже никто из нас просто не сможет.

— Да, эта хитрая стерва давно сосет из нас соки, дергая за веревочки марионетку Тонга, — в глазах Мун Гженя промелькнуло нечто большее, чем неприязнь или ненависть. — Но сохранность наших жизней в наших же руках.

— Не думаю, что кто–то сумеет спасти себя, если вдруг решится выдать остальных, — хмыкнул Онг. — На благородство Ханя еще можно было бы рассчитывать, но от четы О–шэй такого ожидать, явно не стоит.

— Значит, просто начинаем выполнять каждый свою работу, — Мун допил чай, бросил в рот засахаренную дольку мандарина и налил себе новую порцию ароматного напитка. — К тому моменту, когда с Сычуянем будет вновь налажено нормальное сообщение, город должен уже быть в наших руках. Разберем задачу каждого подробнее…

В утренних сумерках казалось, что обширное болото шевелится и будто живое существо вползает на пологий склон каменистого холма, пробираясь между островков колючего кустарника и редких степных деревьев. Войско карабакуру двигалось почти в полной тишине, столь несвойственной человеческим армиям. Здесь все были одним целым, и в тоже время каждый оставался самими собой. Секрет этого мастерства длинноногие не смогли бы перенять, даже если бы вдруг поняли его потаенную суть.

Монке прожил на свете без малого пять десятков зим и повидал многое, ныне уже недоступное, но никогда прежде ему не доводилось испытывать те чувства, что поселили в его сердце слова старого Шархэ в тот великий день в канун праздника Поклонения Тверди. Речи известнейшего воина и вождя, ставшего знаменитым среди истинных властителей этих земель, когда сам Монке еще был ребенком, будоражили и звали за собой. И Монке не смог не поддаться.

Все, что происходило потом, напоминало ему какой–то сладкий дурманящий сон, несбывшуюся мечту и яркий мираж после долгого пустынного перехода. Но все это было правдой, и карабакуру стремительно и безудержно возвращали себя утраченное и отнятое за столетия притеснений, и ничто уже не могло их остановить, а Монке шел впереди одного из этих непобедимых отрядов, овеянный восхищением подчиненных и доверием самого Шархэ.

Когда из ставки пришел приказ о том, что Монке должен будет возглавить все отряды, действующие в районе Ланьчжоу, пожилого командира, пережившего трех своих сыновей, охватили гордость и ничем незамутненная радость, которая, казалось, давно осталась в ушедшем детстве и уже никогда не вернется вновь. Одарив правами власти самых достойных и разделив людскую провинцию Тай–Вэй на участки, Монке организовал собственную ставку и, наблюдая за успехами своих воинов, действовавших малыми группами, готовился к последнему решительному штурму. После падения Ланьчжоу следовало позаботиться только о монастыре длинноногих, в чем командир карабакуру не видел большой трудности. Он даже специально не стал нападать на Лаозин в первую очередь, чтобы враг не знал о реальных силах и возможностях всех тех многочисленных отрядов, что по воле Шархэ подчинялись каждому его слову.

И все задуманное шло прекрасно, пока однажды имперские солдаты не атаковали ставку предводителя карабакуру, совершив то, чего от них уже никто не ожидал. Люди нанесли удар в самое сердце заботливо созданной сети, державшей земли Тай–Вэй под колпаком, и вероятно они даже не догадывались, как многое сумели выиграть в том коротком ночном бою.

Сегодня Монке знал имя своего врага, но оценить его силу и достоинства сумел еще тогда. Стремительность, ярость, мастерство, бесстрашие. Монке ненавидел человеческого полководца, заставившего его бежать из собственной ставки и искать спасение в темноте холмов. Но когда у стен каменной мельницы взвились в ночное небо багровые языки пламени, Монке больше не смог поддерживать в себе эту ненависть. Такой враг, как тайпэн Хань заслуживал уважения, и, потерянное было, счастье вновь вернулось к командиру карабакуру. Монке был рад сойтись в схватке с таким достойным противником, ведь победить его или проиграть ему было бы честью в обоих случаях.