Виктор Острецов - Масонство, культура и русская история. Историко-критические очерки

• Название: Масонство, культура и русская история. Историко-критические очерки
• Автор: Виктор Острецов
• Издательство: Издательское общество ООО «Штрихтон»
• Жанр: Науки: разное
• Год: 1998
• ISBN: 5-7872-0079-9

Виктор Митрофанович Острецов родился в 1942 году в Архангельске в семье военнослужащего и детского врача. С юных лет интересовался дореволюционной историей, был ярым «антисоветчиком». Из-за своих идеологических убеждений был вынужден поступить не на исторический факультет (где, как он понимал, не продержится ни одного курса), а в медицинский вуз. Так он стал студентом Первого Московского медицинского института им. И.М. Сеченова, который окончил в 1966 году. Во время учебы на врача Острецов не переставал интересоваться историей, проводил много времени в Исторической и Ленинской библиотеках, состоял в неформальном историческом кружке антисоветской направленности.

После института по распределению попал в Тюменскую область, в таежный поселок Октябрьский (бывший Кондинский) с населением всего в пять тысяч человек. Среди этих людей были «раскулаченные» русские крестьяне, патриархальные «сектанты», согнанные из Тамбовской губернии, бывшие бендеровцы, немцы, местные жители народностей ханты и манси и… советские надзиратели над ними. Такое соседство дало Виктору Острецову немало новой информации о крайней жестокости большевиков по отношению к тем, кого они считали чуждыми себе элементами.

В 1969 году Виктор Острецов вернулся в Москву, где продолжил свои исторические исследования в архивах и библиотеках. 3 июня 1973 года он крестился. В последние несколько десятков лет Острецов пишет собственные произведения в жанре исторической публицистики. Основные темы его исследований – Россия на рубеже XIX-XX веков, история масонства в России и в мире, история движения черносотенцев, православие, «русский путь», национальный вопрос.

Книга "Масонство, культура и русская история. Историко-критические очерки" посвящена теме влияния масонства (ордена вольных каменщиков) на формирование современной культуры и историческую судьбу русского народа. В ряде очерков автор рассматривает эту тему в самых различных аспектах: затрагивается вопрос воздействия идеологии масонства, его доктрины на те или иные научные и философские теории, на формирование различных литературных школ XVIII — XIX веков.

Масонство представлено автором в первую очередь как организация, имеющая свою идеологию культурного и политического строительства человеческого общества. Книга показывает тесную взаимосвязь оккультно-теософских доктрин и социальных процессов. Масонство и его проявления в общественной и культурной жизни русского общества на протяжении двух с половиной веков рассматриваются автором с духовно-религиозной точки зрения, с позиций признания как высшей ценности — Православия. Все эти темы представлены на широком историческом фоне, с использованием обширного круга литературных, исторических, мемуарных источников с привлечением архивных материалов, многие из которых публикуются впервые.

---

Алхимики занимаются лечением металлов и человека. Но может ли алхимия соотноситься с социализмом и вообше с прогрессом? Ведь наши московские розенкрейцеры, как и другие, занимались одновременно и просветительством, и алхимией.

Герметическая философия, основа масонского мировоззрения, видит мир природы и человека в единстве. И «больны» эти два мира точно так же — в единстве одного организма. Масон, иудей, революционер и социалист — все они «лечат», «исправляют» общество и природу и «зарабатывают будущий мир» блаженства во всеединстве природы, человека и Творца.

Граф Соллогуб выразил понимание связи идей коротко и ясно. Обнаружив у тестя несколько тысяч книг герметического содержания, он пишет, что среди них были и «разные каббалистические латинские рукописи и частные письма масонского содержания». И это собрание книг и рукописей. замечает мемуарист, пополняемое «сочинениями теологическими и указывает на переход герметизма к иллюминизму, к мистицизму, к пиэтизму, а впоследствии довели к скептицизму, гегелизму, к коммунизму и к нигилизму, уже мечтающему о терроризме» (Там же, с. 161).

Любопытно, что в сущности, вполне заурядный человек увидел эту связь идей. И встает вопрос: а видели ли ее власть предержащие. И если видели, то чего хотели, чего добивались? Известно, что видели. И сам граф был человеком, близким ко двору. Было бы трудно ожидать от современных историков и литературоведов столь же ясного понимания этой связи, и. соответственно, роли масонства в политической и культурной истории нового времени. Современники Соллогуба (Б.Н.Чичерин. например) отмечали ту же связь гегелизма с социализмом и революционной софистикой. Любой философский словарь укажет в то же время на связь философии Гегеля с учением Якова Беме. И тот же словарь укажет на то, что Беме был материалистом-мистиком и каббалистом. И каждый из нас помнит с детства слова о том, что «Гегель — это алгебра революции», алгебра, отвергающая христианство и историю, как несовершенные этапы к совершенству человечества, к торжеству всемирного разума. Краткие каббалистические формулы, на постижение которых масоны тратили десятки лет, разворачивались в философские и политические трактаты, в художественные полотна.

Именно отсюда и пришло восприятие времени как движения «вперед», к лучшему, совершенному. Причем движения фатального, неизбежного.

Соответственно, все прошлое стало восприниматься как нечто «отсталое», «вчерашний день», как пережиток, как нечто жалкое и ничтожное, подлежащее уничтожению, разрушению. Такое восприятие времени воспитано на основе каббалистической доктрины движения человечества к эпохе всесовершенства, всеединства, движения к золотому веку, царству Машиаха (евр.). Сколь ни химерична эта идея, сколь ни дает реальность прямо обратных доказательств, но поскольку это идея религиозная, притом внушаемая через самые разные средства пропаганды — в первую очередь через искусство, — то и избавиться от этого ложного восприятия времени почти невозможно.

Христианское восприятие времени и, соответственно, истории, прямо обратно вышеописанному. Прошлое — это нечто добротное, устойчивое и благостное. Каждый день церковного календаря направляет наши мысли не на «прогресс», а на жития святых и на священные для каждого христианина события. Священная история не знает движения вперед как фатального улучшения человеческой природы. Церковный календарь соединяет христианина со святыми, праведниками, мучениками и проповедниками, и с событиями евангельскими. Здесь нет места движению истории по спирали (образ, заимствованный Энгельсом и Марксом из Торы).

Пример с восприятием времени показывает, насколько глубоко въелась в современное сознание человека каббалистическая идея «прогресса».

Если всерьез ставить вопрос о влиянии масонства на современный мир, то начинать надо именно с анализа основных постулатов общественного сознания, укорененного в психологию человека, в его оценочный аппарат.

Другой пример, показывающий степень влияния масонства на формирование политических и религиозных учений.

Известно, что с XVII века в Европе была воспринята единственная политическая доктрина: «естественное право». Из статьи в статью, из трактата в трактат стало переходить и многократно повторяться слово «естественный» в разных сочетаниях: «естественный закон», «естественное право». «естественная религия», «естественная мораль»... Можно долго ломать себе голову, размышляя, что имеется в виду под этими терминами, если только не познакомишься с простыми положениями популяризаторов каббалы:

суть «естественных законов», оказывается, выражает Тора, «поскольку законы Торы — естественные законы управления миром и обществом». (Лайтман Михаэль. Каббала. 4.1, с.39). Тора — план всего мироздания. Вот учебная аксиома, открывающая понимание того, почему именно из тайных академий средневековья, этих предтеч масонских лож, вышла политическая история, ставшая основой и современного государственного права. Там, где изучали Тору, и родилось то, что должно было родиться: иудаизм, одетый в христианские одежды, и то весьма бедные. Надо ли говорить, что когда мы читаем в цитированной книге, что «настоящий каббалист испытывает радость от будущего окончательного исправления (мира), потому что уверен в нем уже сегодня, предчувствует его уже сейчас», то ничто не мешает нам в эту фразу вставить вместо слова «каббалист» слово «коммунист» или «масон», или «демократ». Ибо эти слова, по большому счету и есть обозначения приверженцев одного вероучения. И если «каббала изучает цель и план творения», то смысл слов о «естественном законе», «естественном праве» и «естественной морали» становится ясным, и. главное, логично вписывается в историческую картину, замыкая в одно целое современные политические учения, культурные ценности и масонство. Только так и становится цельной и логичной история нового времени. Именно такой цельности и не хватает современному сознанию человека, когда историки разрывают искусственно единое полотно истории на отдельные фрагменты, по видимости ничем не связанные между собой. Мы видим сотни имен знаменитых философов и всевозможных явлений общественной жизни. Там масонство, там «культура» — «наша», а там — «ихняя». Здесь прогрессивная политика, а там — реакционная, но временами...

Что касается сотен философов, то, как уже говорилось в другом очерке, их идеи бедны и однообразны. Это один и тот же набор мыслей, по-разному освещаемых. И более ничего. И все они комментируют каббалу, ее несколько постулатов. Было бы проще изложить учебный курс европейской современной философии по основам иудаизма, чтобы мы поняли связь идей и узнали основные их принципы, не растекаясь по сотням имен и учений. Но как раз этой связи политических и философских идей с учением каббалы и пытаются избежать. Легче писать тысячи томов, излагающих эти идеи раввинистического учения под разными именами философов (иудейские принципы фатального движения к золотому веку, коммунизму, царству Астреи, идеи «разумного эгоизма», коллективного спасения «в любви» и «труде» по пути растущего одухотворения материи и человечества и проч.), — чем просто познакомить нас с основами всех этих теорий и учений, данных в каббале.

Зная основы этого учения, мы могли бы лучше понять наше время и себя. Ведь эти идеи Торы — растущего коллективизма, через сознательный труд влекущего нас по пути прогресса — могут быть изложены и в виде «чисто русской идеи труда и общины», а «спасение через коллективный труд» попадает в наше сознание, уже подготовленное предшествующей коммунистической пропагандой к такому восприятию, как «русская идея».

Если добавить, как это и делается, несколько патетических фраз о величии русского народа и его вселенской роли, если еще ругнуть масонов и евреев, то все оккультно-каббалистические идеи будут проглочены без заминки. Надо заметить, что особенно благостно влияет на нас слово «труд». Кто не помнит вчерашнее: «Слава Труду!» Мало кто задумывался, что имелось в виду под этим словом. Конечно, общественно полезный труд — дело почетное. Но труд труду рознь. Один абсолютно благословен, а другой имеет демоническое происхождение. Труд по созданию Вавилонской башни, этого прообраза того символического храма Соломона, который создают масоны — этот труд, как ни велик он, как ни блестящи умы, им занимающиеся, не может быть благословенным. И это тот же труд, что затрачивается на «исправление Творения» для приближения дней Машиаха. И эта Вавилонская башня, этот «храм Соломона» еще называется цивилизацией. И труд, затрачиваемый на возведение языческого капища — тоже труд. В одном обряднике приема в ученики мастер масонской ложи говорит: «все инструменты ложи знаменуют святость труда». Дело масона, говорится в другом масонском сочинении, это «Страдание, Труд и работа» («Духовный рыцарь» И.В.Лопухина, 1791 г.). И это «Работа в нравственности». В руках Великого Мастера в ложе находится молоток. Масон называется «работником». Он трудится над исправлением как своей натуры, так и натуры вообще. Он готовит мир к восприятию святости. То, что именно «народ Израиля подготавливает времена к восприятию святости» (А.Штайнзальц. Роза о тринадцати лепестках. М.-Иерусалим. 1990 г., с. 105), в данном случае не важно. Хотя сама эта аксиома иудаизма, созданная отнюдь не фантазиями «гнусных черносотенцев» и не бреднями «русских фашистов», существенна. В ней основа самого принципа еврейского национализма, обоснованного религией нации.