Александр Лопухин - Толковая Библия. Ветхий Завет. Пятикнижие

• Название: Толковая Библия. Ветхий Завет. Пятикнижие
• Автор: Александр Лопухин
• Жанр: Религия

«Дать … любителям чтения Слова Божия пособие к правильному разумению Библии, оправданию и защите истины от искажения ее лжеучителями, а также и руководство к уразумению многих неясных в ней мест — вот цель настоящего издания».

Из аннотации к первому изданию «Толковой Библии» в журнале «Странник», Октябрь, 1903 г.

Настоящее электронное издание (OCR, правку, верстку, вычитку, организацию гипертекстовых ссылок) с помощью Божией выполнили: Олеся Маслова, Игорь Грушин, Владимир Шнейдер

Слава Богу за все!

---

7. Обличение их Богом.

7. И открылись глаза у них обоих, и узнали они, что наги, и сшили смоковные листья, и сделали себе опоясания.

«и открылись глаза…» Таким образом, предсказание искусителя сбылось, — но вместо чувства довольства и радости падение произвело лишь ощутительную скорбь и беспокойство.

«и узнали они, что наги…» Поскольку раньше нагота служила синонимом детской невинности и чистоты первых людей (II:25), постольку теперь мучительное ощущение ее стало победным знаком грубой чувственности и греха (Рим VI:12–14 [306]; VII:4 [307], 8 [308]; Кол III:5 [309]). «Внешнее око, — по глубокомысленному выражению Оригена, — открылось после того, как закрылось духовное».

«и сшили смоковные листья и сделали себе опоясания…» Такова, по свидетельству Библии, была первая одежда человечества; и это стоит в полном согласии как с универсальной традицией древности, так и с историей человеческой культуры.

8. И услышали голос Господа Бога, ходящего в раю во время прохлады дня; и скрылся Адам и жена его от лица Гоcпода Бога между деревьями рая.

«И услышали голос Господа Бога, ходящего в раю…» Очевидно, здесь идет речь об одном из тех богоявлений, которыми характеризуется первобытная эпоха — время особенной близости и непосредственных сношений Бога с человеком. Что касается самого характера этого богоявления, то, судя по описанию, оно имело доступный внешним чувствам, следовательно, конкретный характер, что подтверждается также и всем последующим контекстом. В этом же, наконец, утверждают нас и аналогичные с данным, другие выражения Библии (Лев XXVI:12; Втор XXIII:14–15; 2 Цар V:24 [310]; Исх IX:23; Иов XXXVII:4–5 [311]; Пс XXXIX:3 [312] и др.).

«во время прохлады дня…» или, по более близкому к еврейскому тексту переводу, — «в веянии, в вечере дня». Одни видят здесь указание на время богоявления — именно на вечернюю прохладу дня, другие — на образ его (Иов XXXVIII:1 [313]), т. е. на любвеобильную готовность Господа простить падших прародителей в случае их искреннего раскаяния.

«и скрылся…» Страх больной совести падших людей, утративших свою невинность и чистоту, настолько помрачил их умственные способности, что они думали было скрыться от Всевидящего и Вездесущего (Иер XXI:14 [314]; Ам IX:3 [315]), ища в своем наивном ослеплении убежища от Него под листьями деревьев рая.

9. И воззвал Господь Бог к Адаму и сказал ему: (Адам,) где ты?

«Адам, где ты?» В этом вопросе отнюдь не обнаруживается неведение, а слышится лишь призыв божественной любви, обращенной к грешнику для его покаяния. По толкованию святого Амвросия, Бог спрашивает Адама не столько о том, в каком месте, сколько о том, в каком состоянии они находятся.

10. Он сказал: голос Твой я услышал в раю, и убоялся, потому что я наг, и скрылся.

«голос Твой я услышал…, и убоялся… потому что я наг…» Вместо искреннего и чистосердечного раскаяния, Адам прибегает к ложным извинениям — самооправданию, чем, конечно, только усиливает тяжесть сей вины.

11. И сказал (Бог): кто сказал тебе, что ты наг? не ел ли ты от дерева, с которого Я запретил тебе есть?

«не ел ли ты от дерева, с которого Я запретил…» Божественное милосердие неизреченно: как бы идя навстречу ложной стыдливости и греховной косности человека, Бог сам предположительно называет его вину; последнему оставалось только, подобно блудному сыну евангельской притчи, из глубины сокрушенного сердца воскликнуть: «я согрешил против неба и пред тобою и уже недостоин называться сыном твоим». Но человек, по действию греха, оказался неспособным этим непосредственным покаянием восстать от своего падения.

12. Адам сказал: жена, которую Ты мне дал, она дала мне от дерева, и я ел.

«жена, которую Ты мне дал…» Вместо должного раскаяния Адам позволяет себе грубое самооправдание, в котором он дерзает даже как бы укорять самого Бога за дарование ему того, что прежде он считал желанным для себя благом (II:18, 20).

13. И сказал Господь Бог жене: что ты это сделала? Жена сказала: змей обольстил меня, и я ела.

«змей обольстил меня…» В ответе жены, хотя и не отрицается сам факт нарушения заповеди, но точно также слагается ответственность за него и переносится на другого. Это самооправдание падших прародителей — очень характерная черта всех упорных грешников, свидетельствующая об их нравственном огрубении. Сам факт прельщения жены змием удостоверяется в Священном Писании очень легко (2 Кор XI:3 [302]; 1 Тим II:14 [296]).

14. Проклятие змия.

14. И сказал Господь Бог змею: за то, что ты сделал это, проклят ты пред всеми скотами и пред всеми зверями полевыми; ты будешь ходить на чреве твоем, и будешь есть прах во все дни жизни твоей;

«И сказал Господь Бог змею… проклят ты перед всеми скотами…» Так как в лице змия-искусителя соединялись, как мы видели, два отдельных существа — злой дух и естественный змий, то все это одновременно относится к ним обоим: к змию, как видимому орудию — прямо непосредственно, к диаволу же, как его невидимому деятелю, — опосредовано и путем аналогии. В частности, проклятие естественного змия, преимущественное по сравнению со всей остальной тварью, также подвергшейся работе истления (Рим VII:20 [316]), есть как бы справедливое возмездие за его бывшее прежде превосходство над ней (III:1).

«ты будешь ходить на чреве твоем, и будешь есть прах во все дни жизни твоей». По мнению большинства авторитетных толковников, ползание змия на чреве не являлось каким-либо новым чудом, а составляло природное свойство; но прежде это свойство не имело никакого особенного значения, — теперь же оно становится символом унижения и презрения (Втор XXXII:24; Мих VII:17 [317]) по чувству отвращения к его носителю. Ту же в сущности мысль заключают в себе и последующие слова текста — о снедении праха земли: они дают образное выражение той же самой идеи о пресмыкании змия, поскольку оно неизбежно ведет за собой вдыхание земной пыли и соприкосновение с различными ее нечистотами. В приложении же к диаволу эта последняя метафора указывает на унижение сатаны, уже низринутого с неба и тем самым как бы обреченного пресмыкаться по земле, питаясь здесь людскими пороками и злодеяниями, прямыми следствиями его же коварных внушений.

15. Первообетование Мессии.

15. и вражду положу между тобою и между женою, и между семенем твоим и между семенем ее; оно будет поражать тебя в голову, а ты будешь жалить его в пяту.

«и вражду положу…» Данный раздел — величайшей важности. В нем заключено пророчество, проходящее через всю мировую историю, вплоть до самого конца мира, и вместе исполняющееся на каждой странице вышеупомянутой истории. Названная здесь глубокая вражда есть та внутренняя оппозиция, которая существует между добром и злом, светом и тьмою (Ин III:19–20 [318]; VII:7 [319]; 1 Ин II:15 [320]), — эта вражда находит отражение даже в сфере высших духов (Откр XII:7–9 [321]).

«Первая в мире жена первая попала в сеть диавола, но она же своим раскаянием (имеется ввиду раскаяние всей последующей внерайской жизни) первая и потрясает его власть над собой» (Виссарион).

Многие отцы Церкви (Иустин, Ириней, Киприан, Иоанн Златоуст, Иероним и др.), основываясь на различных местах Священного Писания, относят данное указание не столько к Еве, сколько к той великой жене, которая больше всех других жен, олицетворила в себе «вражду» к царству сатаны, послужив тайне воплощения (Откр XII:13 [322], 17 [323]; Гал IV:4 [324]; Ис VII:14 [59]; Лк II:7 [325]; Иер XXXI:22 [127]). Взамен погибельной дружбы жены со змием, между ними полагается спасительная вражда. Поскольку жена первого Адама была причиной падения, постольку мать второго Адама явилась орудием спасения.

«и между семенем твоим и семенем ее». Под семенем змия в ближайшем, буквальном смысле разумеется потомство естественного змия, т. е. все будущие особи этого рода, с которыми потомство жены, т. е. все вообще человечество, ведет исконную и ожесточенную войну; но в дальнейшем, определенном смысле путем этой аналогии символизируется потомство змия-искусителя, т. е. чада диавола по духу, которые на языке Священного Писания именуются то «порождениями ехидны» (Мф III:7 [326]; XII:34 [327]; XXIII:33 [328]), то «плевелами на Божьей ниве» (Мф XIII:38–40 [329]), то прямо «сынами погибели, противления, диавола» (Ин VIII:44 [293]; Деян XIII:10 [330]).