Александр Лопухин - Толковая Библия. Ветхий Завет. Книги учительные

• Название: Толковая Библия. Ветхий Завет. Книги учительные
• Автор: Александр Лопухин
• Жанр: Религия

«Дать … любителям чтения Слова Божия пособие к правильному разумению Библии, оправданию и защите истины от искажения ее лжеучителями, а также и руководство к уразумению многих неясных в ней мест — вот цель настоящего издания».

Из аннотации к первому изданию «Толковой Библии» в журнале «Странник», Октябрь, 1903 г.

---

Чтобы испытал их Бог. barar значит: выделить, испытать, очистить, (ср. Дан 11:35 [84]: пострадают некоторые и из разумных для испытания (lebarer) их, очищения и убеления к последнему времени). Цель Божественного промысла — довести людей до сознания собственного ничтожества и таким образом очистить их.

Все идет в одно место, не в шеол, как думают некоторые экзегеты, а в землю, как видно из дальнейших слов.

22. Итак увидел я, что нет ничего лучше, как наслаждаться человеку делами своими, потому что это — доля его; ибо кто приведет его посмотреть на то, что будет после него?

Выяснив цель Божественного промысла, Екклезиаст возвращается к своему прежнему выводу, сделанному уже в ст. 12–13. Если человек во всем зависит от Божественного провидения, если сам по себе он бессилен и ничтожен, то должно отказаться от мысли о полном счастье на земле и удовольствоваться радостями богоугодного труда.

Наслаждаться человеку делами своими. В этом выражении Екклезиаст объединяет два условия относительного счастья: наслаждение жизнью и добрую деятельность (ст. 12), так как то и другое по нему неразрывно. Ибо кто приведет его посмотреть на то, что будет после него. Здесь речь не о будущей, загробной жизни человека, как в ст. 21, а о том, что будет «после него», т. е. как сложится жизнь на земле после его смерти. Человек не должен обременять себя и отравлять доступные ему радости излишними беспокойными заботами о далеком будущем.

Глава 4

1. Печальные явления в жизни людей. 2–3. Притеснения. 4–6. Зависть и беспокойство. 7–12. Одиночество и скупость. 13–16. Непрочность человеческой привязанности. 17. Поведение богобоязненного человека.

В предшествующих главах, доказывая суетность человеческой жизни, Екклезиаст исходил главным образом из общих оснований. Теперь он подтверждает свою мысль на частных фактах, делающих счастье человека неустойчивым, временным, случайным.

1. И обратился я и увидел всякие угнетения, какие делаются под солнцем: и вот слезы угнетенных, а утешителя у них нет; и в руке угнетающих их — сила, а утешителя у них нет.
2. И ублажил я мертвых, которые давно умерли, более живых, которые живут доселе;
3. а блаженнее их обоих тот, кто еще не существовал, кто не видал злых дел, какие делаются под солнцем.

Насилие, угнетение сильных и богатых над слабыми и бедными до такой степени проникли во все общество и заразили весь общественный строй, что нравственно чуткий и впечатлительный Екклезиаст почувствовал отвращение к жизни и счел мертвых более счастливыми, чем живых, и еще более счастливыми тех, кто никогда не существовал и не был свидетелем злых дел на земле. Екклезиаст конечно не возводит в принцип превосходство небытия над бытием, но подавленный созерцанием нравственного зла изливает лишь свои чувства глубокого негодования и отвращения, подобно Иову (3:10–13 [85]) и Иеремии (20:18 [86]). В другом месте, спокойно рассуждая, он говорит напротив, что лучше псу живому, чем мертвому льву (9:4).

4. Видел я также, что всякий труд и всякий успех в делах производит взаимную между людьми зависть. И это — суета и томление духа!

Даже лучшее, что есть в жизни, труд и радости труда служат источником зла, вызывая в людях зависть и вражду.

5. Глупый сидит, сложив свои руки, и съедает плоть свою.

Глупый человек вместо того, чтобы трудиться по мере сил, сидит сложа руки и снедается завистью и злостью.

6. Лучше горсть с покоем, нежели пригоршни с трудом и томлением духа.

Лучше горсть, приобретенная с душевным спокойствием, чем пригоршни, соединенные с беспокойными заботами и суетливою хлопотливостью.

7. И обратился я и увидел еще суету под солнцем:
8. человек одинокий, и другого нет; ни сына, ни брата нет у него, а всем трудам его нет конца, и глаз его не насыщается богатством. «Для кого же я тружусь и лишаю душу мою блага?». И это — суета и недоброе дело!
9. Двоим лучше, нежели одному; потому что у них есть доброе вознаграждение в труде их:
10. ибо если упадет один, то другой поднимет товарища своего. Но горе одному, когда упадет, а другого нет, который поднял бы его.
11. Также, если лежат двое, то тепло им; а одному как согреться?
12. И если станет преодолевать кто-либо одного, то двое устоят против него: и нитка, втрое скрученная, не скоро порвется.

Екклезиаст отмечает новую черту в современном ему обществе, разрушающую человеческое благополучие, именно внутреннее обособление людей, их нравственное разъединение. Человек богат, но он одинок; нет у него «другого», т. е. искреннего друга, ни сына, ни брата. Он не знает, для кого он трудится и лишает себя благ. А между тем жизнь вдвоем имеет много преимуществ, так как дает каждому нравственную и материальную поддержку.

13. Лучше бедный, но умный юноша, нежели старый, но неразумный царь, который не умеет принимать советы;
14. ибо тот из темницы выйдет на царство, хотя родился в царстве своем бедным.
15. Видел я всех живущих, которые ходят под солнцем, с этим другим юношею, который займет место того.
16. Не было числа всему народу, который был перед ним, хотя позднейшие не порадуются им. И это — суета и томление духа!

Екклезиаст приводит случай, доказывающий изменчивость и непостоянство человеческого счастья. Бедный, но умный юноша занимает место неразумного царя, не умеющего принимать советы. Все переходят на сторону юноши, но, увы, последующее поколение будет холодно и равнодушно к нему.

Лучше (tob) бедный, но умный юноша. Слово tob следует понимать в смысле «счастливее». Но это счастье непродолжительно. Оно — суета и погоня за ветром. Многие комментаторы видели в этих стихах намек на определенные исторические лица, одни на Иосифа, другие на Саула и Давида, третьи на Иеровоама и Равоама и т. п. Но вероятнее всего Екклезиаст имел здесь в виду просто возможный случай, чтобы сильнее показать превратность человеческого счастья.

17. Наблюдай за ногою твоею, когда идешь в дом Божий, и будь готов более к слушанию, нежели к жертвоприношению; ибо они не думают, что худо делают.

До сих пор Екклезиаст рассуждал, знакомил читателя со своими наблюдениями и выводами; теперь он обращается к нему с положительными советами и увещаниями применительно к высказанным ранее положениям. Он подробно описывает настроение человека, ищущего счастья, в добром труде и чистых радостях. Такой человек должен тщательно следить за собой во время богослужения, избегая всего, что может нарушить благочестивое расположение духа, сообразуя с ним даже свое внешнее поведение. Его благочестие должно выражаться не столько в механических жертвоприношениях без веры и покаяния, сколько в благоговейном слушании и исполнении слова Божия.

Ибо они не думают, что худо делают. Екклезиаст говорит о своих современниках, жертвы которых, чуждые веры и благоговения, были «мерзостью пред Господом» (ср. Притч 21:27 [87]).

Глава 5

1–6. О молитве и обетах. 7–8. Особенности деспотического управления. 9–16. Суетность богатства. 17–19. Достоинство чистых радостей.

С богослужением неразрывны молитва и обеты. Екклезиаст дает наставления и по этим предметам.

1. Не торопись языком твоим, и сердце твое да не спешит произнести слово пред Богом; потому что Бог на небе, а ты на земле; поэтому слова твои да будут немноги.

Он предостерегает читателя от торопливой и многоречивой молитвы. Сознание величия Бога, живущего на небе, и ничтожности человека, живущего на земле, должно побуждать последнего взвешивать каждое свое слово, говорить от глубины сердца, с смирением и благоговением. И в Новом Завете Спаситель предостерегает от многословной и неблагоговейной молитвы (Мф 6:7–8 [88]).

2. Ибо, как сновидения бывают при множестве забот, так голос глупого познается при множестве слов.

Как излишняя беспокойная озабоченность вызывает множество сновидений, нарушающих покой спящего, так глупая суетливость во время молитвы рождает бессмысленное и бесцельное многословие.